– Не могу поверить, что лорд Маклауд позволил бы своим людям стоять в стороне, в то время как на его земле избивают молоденькую девушку, почти ребенка.

Украдкой бросив взгляд через плечо, великан подхватил Мари на руки и, повернувшись к Эйли, сказал:

– Он бы этого не позволил, миледи.

– Но стражники на стене и пальцем не пошевелили, а вы появились только тогда...

– Меня там не было, миледи. Я возвращался с перевязки, когда увидел толпу.

– Да, конечно... – кивнула Эйли. Она посмотрела на его рану чуть пониже плеча – там кровь просочилась сквозь повязку. – Вы уверены, что сами справитесь?

– Это всего лишь царапина, миледи.

Теперь великан зашагал по плиточному полу мимо большого зала – шел, отдавая приказы служанкам, едва успевавшим отскакивать с его пути:

– Принесите все, что понадобится леди Эйлианне, ясно? И надо позаботиться о малышке. – Он снял фонарь со стены рядом с тяжелой дубовой дверью и отдал его Эйли. Открыв дверь, предостерег: – Только ступайте осторожно, миледи.

Эйли кивнула в ответ и стала медленно спускаться по каменным ступеням. Воздух здесь был холодный и сырой, и она сразу же почувствовала, как по спине у нее пробежали мурашки. Внезапно что-то коснулось ее юбок, и Эйли, взвизгнув, чуть не выронила фонарь.

– Что... это такое? – пролепетала она.

– Крысы, миледи, – ответил великан, – Не беспокойтесь, я пошлю за котами. А лэрд уже, должно быть, в пути.

– Надеюсь, что так... – пробормотала Эйли.

Наконец они спустились, и их спаситель снял ключ с массивного железного кольца на стене. С лязгом распахнув металлическую дверь с решеткой, он вошел в темницу. Приблизившись к старой ржавой койке, он осторожно уложил на нее Мари. Девушка не издавала ни звука, и Эйли решила, что та лишилась чувств.

– Мне понадобятся одеяла, – сказала она. – Простите, а как вас...

– Меня зовут Каллум, – представился гигант. – Я позабочусь об одеялах, миледи. Я скоро вернусь.

Эйли села рядом с Мари. Она старалась не обращать внимания на скрежет ключа в замке. Взяв лицо девушки в ладони, она заглянула ей в глаза и прошептала:

– Не бойся, Мари. Тебя никто больше не обидит. Я обещаю...

По телу Мари пробежала дрожь, и она, тихонько всхлипнув, прижалась к Эйли.

– Ну-ну, все будет хорошо, дорогая. – Эйли погладила ее по волосам, затем, чуть отстранившись, сказала: – Мари, позволь мне получше рассмотреть тебя.

Девушка смутилась и попыталась прикрыться лохмотьями своего желтого платья, а Эйли, приподнявшись, задрала подол и стащила с себя нижнюю юбку.

Мари взглянула на нее с удивлением:

– Миледи, что вы делаете?

– Это так, на всякий случай. Я не хочу, чтобы ты сидела полуобнаженная, если тут вдруг появится лорд Маклауд.

– Думаете, он придет?

– Не знаю, когда именно, но уверена, что придет. И тогда вместо нас здесь будет сидеть тот сумасшедший священник.

Мари со вздохом покачала головой:

– Нет, этого не будет.

Эйли пожала плечами.

– Что ж, посмотрим. – Она набросила на плечи Мари свою нижнюю юбку. – Как по-твоему, у тебя ничего не сломано? Где болит?

Мари взглянула на свои окровавленные руки и снова вздохнула.

– Не знаю... Больно везде.

Эйли невольно прослезилась; она чувствовала боль Мари как свою собственную и поклялась, что этот проклятый фанатик заплатит за все, что сделал. Так или иначе – но она позаботится об этом.

– Мари, мне придется дождаться, когда Каллум вернется, – сказала Эйли. – Только после этого я смогу заняться твоими ушибами и порезами.

Она вышла на середину темницы и осмотрелась. Где-то в углу копошились крысы, и Эйли поморщилась. Как хорошо, что у них хотя бы был фонарь. Снова сев рядом с Мари, она крепко обняла ее, стараясь не обращать внимания на липкую влагу, сочившуюся сквозь платье девушки.

И тут Эйли вдруг вспомнилась ее уютная нью-йоркская квартирка, где можно было удобно устроиться на диване с хорошей книжкой и чашкой кофе после горячего душа. Ах как же там было хорошо... Ей бы только найти этот проклятый волшебный флаг, и тогда... «Тогда тебя не будет здесь, и ты не сможешь защитить Мари», – напомнил внутренний голос. Эйли содрогнулась при мысли о том, что могло бы случиться с девушкой, если бы она не вмешалась.

Внезапно сверху донеслись чьи-то тяжелые шаги, а затем послышался знакомый голос. Сердце Эйли гулко забилось, и она, сжав руку Мари, прошептала:

– Теперь все будет хорошо, дорогая.

Вскоре она услышала, как верхняя дверь, ведущая в темницу, распахнулась, и тут же послышался грохот шагов на каменных ступенях. И вот он уже перед ней – огромный, сильный, красивый. Его волосы цвета воронова крыла были откинуты со лба, а белая рубашка распахнута почти до пояса, так что видна была бронзовая от загара грудь, покрытая бисеринками пота. Губы же были плотно сжаты, а на щеке подергивался мускул.

– Открой эту проклятую дверь! – крикнул он, обернувшись.

Толпившиеся позади него мужчины расступились, и вперед вышел Каллум с опущенной головой – было очевидно, что ему очень не по себе. Он долго не мог справиться с замком – не мог попасть в него ключом. Эйли хотелось сказать Рори, чтобы не злился на белокурого великана. Если бы не он, то неизвестно, что стало бы с ней и Мари. Но выражение лица лэрда было столь грозное, что Эйли поняла: лучше помолчать. Когда же он вошел в темницу, Эйли невольно поежилась.

Тотчас же присев перед Мари, Рори быстро осмотрел ее, потом сказал:

– Давай унесем тебя отсюда побыстрее.

Сдвинув брови, он покосился на Эйли, и в глубине его пронзительных зеленых глаз промелькнуло какое-то странное выражение. Он провел кончиками пальцев по щеке Эйли и тихо спросил:

– Как ты?..

В следующее мгновение взгляды их встретились, и все остальные люди, стоявшие вокруг, перестали для нее существовать. Судорожно сглотнув, Эйли молча пожала плечами – она не могла произнести ни слова. И не могла отвести взгляд от его чудесных зеленых глаз.

Поспешно опустив руку, Рори тут же отвернулся. Ему ужасно хотелось заключить Эйлианну в объятия, хотелось прижать к себе покрепче и поцеловать. Но он все же сдержался и, подхватив Мари на руки, вышел из темницы. У самого выхода бросил взгляд на брата и кивнул в сторону Эйлианны. Йен кивнул в ответ и тут же вывел ее из темницы.

Шагая вверх по ступеням, Рори по-прежнему хмурился. Он не мог бы сейчас сказать, кого надо защищать в первую очередь – Эйлианну или священника. Коннор с Каллумом поведали ему, как она бросилась в толпу, чтобы спасти юную служанку, – бросилась, нисколько не заботясь о собственной безопасности. Он восхищался ее храбростью, и восхищение ею еще больше распалило его желание, хотя он и пытался это отрицать.