Конечно же, она не умерла, хотя и начала прерывисто дышать, пока он ласкал ее сладостное лоно.

Она стонала, судорожно подергиваясь под его рукой, набухшие твердые соски гордо торчали сквозь тонкий шелк ее рубашки, кожа порозовела от прилива страсти. Он на какое-то мгновение придержал пальцы, доводившие ее до лихорадочного возбуждения, лишь для того, чтобы через мгновение добраться до девственной преграды.

Здесь, возможно, он не был слишком желанным гостем, но рано или поздно с этим пришлось бы иметь дело. Он сделал глубокий вдох и почти одновременно выдохнул.

— Сейчас может быть больно.

— Это… не важно, — задохнулась она, с блуждающим игривым взглядом, поддавая бедрами в нарастающем ритме.

Он легко провел кончиком пальца по последнему барьеру. Она не сопротивлялась его вторжению. Что касается ее готовности — это было более чем очевидно.

Он предпочел не раздевать ее. Одним движением руки задрав ей юбку и нижнее белье, он встал.

Элспет вдруг подняла на него затуманенный лихорадочным вожделением взгляд и осознала, что вот он, здесь, у нее между ног — широкоплечий, мускулистый, воплощение мужской красоты.

— Мы продолжим медленно и осторожно, — шепнул он с обезоруживающей улыбкой. — Остановите меня в любой момент, — добавил он, не слишком уверенный, что это вообще возможно.

Она кивнула, не в силах произнести ни слова, едва способная дышать. Сомкнув глаза, Элспет боролась с грозившей охватить ее истерикой, все ее тело горело, каждый нерв был раскален до предела, а все чувства подобным же образом плавились в каком-то обжигающем забытьи.

— Я не причиню тебе боли, — прошептал Дарли, стараясь успокоить ее, явно озадаченный дрожащей в его объятиях девственницей. — Сделай глубокий вдох, дорогая. Расслабься.

Ее глаза вдруг распахнулись, его слова пролились мгновенно действующим бальзамом на ее бурлящие эмоции.

— Спасибо, — выдохнула она, успокоенная его тихим хриплым голосом, его хладнокровием. Она перевела дух. — Я готова.

И поскольку она лучше многих знала, что в жизни не бывает ничего постоянного и надежного, и, возможно, ей никогда больше не будет дано вновь пережить моменты столь пылкой страсти, она прямо посмотрела на Дарли широко распахнутыми глазами.

Он усмотрел в глубокой синеве ее глаз некоторую отстраненность.

И тут она произнесла:

— Я хочу запомнить каждую мелочь. И он понял.

И что было для него еще более непостижимо, он понял, что этот роман и для него самого тоже стал чем-то необычным, из ряда вон выходящим. Леди Графтон не была его очередной победой, еще одной жертвой, хотя неясно почему. И теперь главным для него стало сделать ее первый сексуальный опыт по возможности максимально безболезненным и приятным.

Отнюдь не непосильная задача для мужчины, чьи сексуальные таланты прослыли легендарными.

Подстегиваемый жгучим вожделением, возможно, более буйным и неутолимым, чем у его партнерши — ему никогда прежде не приходилось так долго сдерживать свои желания, — он плюнул на дальнейшие размышления насчет ее готовности и рывком вошел в нее.

И тут же оказался в тупике.

— Не останавливайся, — взмолилась она, задыхаясь. — Пожалуйста, не надо.

— Я должен, — пробормотал он, раздираемый сомнениями.

— Нет! — Она крепче ухватилась за его плечи. — А теперь сделай то…

Захваченный врасплох, он резко подался вперед, не дав ей закончить фразу, прорвав хрупкую преграду.

Ее тело сотрясла дрожь, на глазах выступили слезы.

— Прости меня, правда, прости, — прошептал Дарли, чувствуя себя настоящим скотом. Но дальше он не двинулся.

— Но зато с этим покончено, — прошептала она дрожащим голосом. — И я рада, что это был ты.

Он не знал, что ответить. Он должен был почувствовать себя польщенным, хотя для него это была весьма сомнительная честь.

— Скоро тебе станет легче, — просто сказал он, ибо никакой манерный ответ не пришел ему в голову в столь щепетильных обстоятельствах. — По крайней мере, я надеюсь на это, — добавил он со слабой улыбкой.

— А я даже больше, чем ты, — тихо сострила она. Сейчас Дарли был вознагражден, ее игривое замечание предвещало лучшие времена.

— Не надо торопиться, — прошептал он, тихо устраиваясь рядом. — Я готов ждать столько, сколько потребуется.

— Теперь, когда ты… — она слегка поддала бедрами, — здесь.

Он улыбнулся:

— Я не рекомендую тебе делать это снова, пока не пройдут неприятные ощущения. Я ждал этого два дня.

Она тихо фыркнула:

— А я двадцать шесть лет. Он усмехнулся:

— Значит, мне следует проявить терпение.

Он был невыразимо теплым, сильным, настоящим мужчиной и не просто блаженно близко, но в данный момент просто частью ее самой, подумала она удовлетворенно, провела ладонями по его спине и остановилась на основании хребта, чувствуя, словно сам рай земной был у нее в руках.

— У меня такое ощущение, что это не затянется надолго, — промурлыкала она, чувствуя, как горячая дрожь и трепет зарождаются внутри ее.

Он тоже почувствовал их, судорожная волна пробежала по его телу, ее дыхание обрело знакомый возбужденный ритм.

— Сейчас? Уже можно? — спросил он, отважившись чуть двинуться.

— У-м-м-м…

Услышав знакомый восторженный вздох, он скользнул чуть дальше, поначалу медленно, постепенно увеличивая амплитуду движений, проникая все глубже и глубже, пока она не стала непроизвольно вскрикивать, не зная почему.

Он-то знал почему — ему был хорошо знаком этот высокий, на грани визга, молящий зов.

Она уже почти достигла грани.

Обхватив поудобнее руками ее попку, он приподнял ее во время следующего толчка.

Она задохнулась, крепко зажмурившись от ошеломляющего, нестерпимого наслаждения.

Ее крик эхом отозвался в комнате, когда первый оргазм сотряс все ее тело.

Потом они лежали, тяжело дыша, он опирался на локти, она почти в полном изнеможении под ним. Пережив наивысшие, невероятные ощущения, или — на языке сибаритов — купаясь в волнах радости и счастья, могла она дышать или нет, в данный момент было не столь важно.

— Если ты… скажешь… мне… что это… всегда… бывает… я никогда… не вернусь… домой, — выдохнула Элспет, просияв солнечной улыбкой.

Он ухмыльнулся.

— Именно так и бывает… а потому оставайся. — Странно, но он действительно этого желал.

Он подмигнула:

— Если… только… Он взглянул на часы:

— У нас еще полно… времени. Ты успеешь насладиться не меньше дюжины раз.