— Ты самый… восхитительный мужчина… в мире, — задыхаясь, выдавила Элспет.

— А ты самая горячая… штучка… которую я видел в жизни. — И это не было ложью. Она заводила его, как ни одна женщина в мире. Нет, Дарли не был склонен к самоанализу, просто прелести момента были очевидны. — А как твои ощущения там? — шепнул он.

— О-о-о… да! — Ее веки вновь сомкнулись от пронизавшего все тело утонченного ощущения, она с силой поддавала бедрами под ним, желая еще большего, и спустя несколько мгновений они снова слились в экстазе.

Затем он раздел ее, все запреты и условности были отброшены, вынес ее наружу, и они занялись любовью на прохладной зеленой траве под крышей беседки. Запах примятой травы заполнял их ноздри, тепло прорвавшихся солнечных лучей согревало их кожу, чувственное наслаждение сладострастной любовной игры, обжигающей страсти захватило их.

Затем Дарли, невзирая на ее протесты, подхватил Элспет на руки и понес в спальню, в которой их уже ждали горячая вода и полотенца, а также чай на столе.

— Как ты мог все знать заранее? — спросила она, когда он поставил ее на ноги.

— Я не знал. Это было сделано на всякий случай, — солгал он, тот самый мужчина, за которым женщины гонялись с отроческого возраста. — Позволь мне сначала смыть все следы, а дальше нас ждет чай и херес.

— И клубника, — добавила она, окинув взглядом красиво накрытый стол с расшитой скатертью, с цветами и креманками с клубникой.

— И клубника, — согласился он.

Дарли привнес новую степень очарования даже в столь обыденное дело, как ее туалет, мягко обмыв ее распухшее лоно, поцеловав его для полноты счастья.

Поразительно, но именно поцелуи оказались самым нужным для нее, словно ей не было известно о существовании подобного способа получения удовольствия.

— Ты балуешь меня, — шептала она чуть позже, запустив пальцы в его шевелюру, в то время как его язык нежно ласкал ее.

Он взглянул на нее снизу, чуть подмигнул и, не откладывая надолго, побаловал еще раз.

Когда несколько мгновений спустя он поднес бренди и клубнику к постели, Элспет смотрела на него из-под полуприкрытых век, ее глаза светились блестящей синевой, в них отражалось обожание, которое он внушал ей. Нет, она, конечно, осознавала, как глупо было влюбиться в мужчину вроде Дарли, человека, славившегося своим распутством. И все же… как уязвима была она перед его неотразимым шармом.

— Откройся, — приказал он, подойдя к постели.

Ее тело послушно среагировало.

И только тут, заметив клубнику у него в руках, она разомкнула губы.

Стоило ему отдать команду, как она тут же охотно повиновалась, ощущая ни с чем не сравнимое наслаждение.

Он скормил ей клубнику со сливками также и другим, присущим ему способом, вознаграждая за каждую проглоченную ложку энергичным толчком, таким образом, пока не кончилась клубника, сама она успела достигнуть оргазма несчетное количество раз. И далее они предпочли другую игру. В тот вечер они также сидели за столом, пили чай и херес, несли приятную чепуху, спорили о лошадях, находя, в обществе друг друга, массу удовольствия.

И все же главным образом они играли в любовь во всем ее нескончаемом разнообразии, позволяя себе самые бесстыдные плотские наслаждения в самых изысканных формах.

Лорд Дарли, в конце концов, обнаружил, что роль учителя оказалась воистину вдохновляющей, хотя его прилежная и пригожая ученица, в любой момент готовая соответствовать ему, не в малой степени способствовала в удовлетворении его тщеславия.

Так и продолжались их любовные игрища, безостановочные, непрерывные и неослабные.

И лишь завершение скачек в Ньюмаркете положило конец их идиллии.

— Нет, ну, пожалуйста, не надо! — Элспет уперлась руками в грудь Дарли. — Ты помнешь мне прическу, которую только что поправил, а Графтон может быть уже дома. Он сразу все выскажет, едва увидит мои растрепанные волосы! Не надо, умоляю тебя!

— Один последний поцелуй. — Дарли усмехнулся. — Я не трону тебя.

— Мне нельзя, я не должна — ни сейчас… и никогда больше. — Она ухватилась за ручку дверцы экипажа, в полном смятении чувств, безнадежно влюбленная, словно неопытная девчонка, которая обрела подлинное блаженство в объятиях молодого красавца мужчины.

Конечно же, Дарли был способен очаровать любую женщину, конечно же, она была сейчас особенно восприимчива и чувствительна, с учетом так скверно сложившихся обстоятельств ее жизни. К тому же и сам маркиз с его изысканными манерами был просто неотразим.

— Приезжай ко мне завтра, или я сам приеду за тобой. Застыв на ступеньке экипажа, она с ужасом уставилась на него:

— Даже не думай об этом!

— У меня есть кое-кто, кто вновь затащит Графтона на скачки. — Это было всего лишь вопросом денег, и если не сможет Аманда, он всегда найдет кого-нибудь другого для этих целей.

— Он не вылезет из дома два дня кряду. Он никогда этого не делает.

— Доверься мне, недоверчивая ты моя.

— Ты с ума сошел. Это невозможно. И, пожалуйста, войди в мое положение. Ведь у меня есть брат, которому необходима моя поддержка.

— Я не подвергну опасности ни тебя, ни твоего брата. А Графтон с той же вероятностью может не устоять перед авансами Аманды, как и любой другой мужчина.

— А почему она пойдет на это? — Уже произнося это, Элспет поняла, что не имела никакого права говорить таким тоном.

— Мы с ней друзья с давних пор. — Он произнес это намеренно мягким, успокаивающим тоном.

— И она многим обязана тебе. — Ступив на землю, она стояла к нему вполоборота. — Ты, по-видимому, был очень мил с ней в некотором отношении. — Она не могла скрыть своей ревности. — Хотя теперь я понимаю, сколь милым ты можешь быть, — холодно заявила она. — Мне не следовало удивляться.

— Все обстоит совсем не так. Просто мы росли вместе, — солгал маркиз.

Или наполовину солгал. Они с Амандой не только росли вместе, но и спали вместе. В особенности после смерти ее мужа. Впрочем, на эту тему он не был склонен распространяться. — Аманда обручена с Френсисом Родсом, который прокладывает себе путь наверх в министерстве Питта. И случилось так, что я знаком с людьми, которые могли бы быть полезными ему. Так что, как видишь, тут взаимное соглашение. Она помогает мне, а я помогаю ей. Но я гарантирую тебе, что Графтон не останется дома завтра. Так что планируй на завтра нашу встречу.

Элспет вскинула брови.

— Это что, приказ? — После шести месяцев замужества она плохо воспринимала любое проявление мужского превосходства.

— Позволь мне выразиться иначе. Ты окажешь мне честь, если навестишь меня завтра в моем доме. В любое удобное для тебя время. Хотя сам я буду ждать тебя с наступлением рассвета.