это продавалось по приемлемым ценам и пользовалось спросом. Нужно сказать, этот бизнес имел очень строгие, хотя и неписаные правила. Например, просто так взять и заняться им нельзя, не позволят, в лучшем случае новичка просто прогонят, а если кто-то от безысходности всё-таки захочет работать на терриконе, максимум, на что он может рассчитывать, — это работать на кого-то по найму, по договоренности. Работодатель, у нас их называли барыгами, в конце дня принимает у работника результаты его труда, ведет учет и рассчитывается с ним, другими словами, эксплуатирует этого рабочего. Чаще всего работодатель рассчитывался самой ходовой валютой, — самогоном и к нему чем-нибудь закусить. Основная масса работала за такую оплату, реже работали за деньги. Я была совсем маленькая и не знаю, как и за что мама стала барыгой, но ею она была долго, пока действовал террикон. Вечером к нам в дом приходили мамины работники для расчёта, они вместе со мной сидели в передней комнате и по очереди заходили за перегородку в другую комнату, там, собственно, и происходил расчет. Оттуда работники выходили чаще всего довольными, мама платила справедливо, но иногда и со скандалами, но это бывало редко. Я всех их знала, и они были очень разные. Кто-то сидел молча, ждал своей очереди, кто-то рассказывал разные истории, а в основном все обсуждали прошедший день, как работалось, или делились планами на вечер. Среди них был один парень, который стал частью моей жизни, причем значительной частью, звали его Сашей. Я каждый день ждала вечера, чтобы, забраться с ногами ему на колени и рассказать свои накопившиеся за день детские новости. Саша всегда очень внимательно меня слушал, кивал головой, задавал вопросы, а когда я выговаривалась, рассказывал мне сказки, или читал стихи, я мало что в них понимала, но слушала с открытым ртом, их музыка уносила мое детское воображение в фантастические края, где все красиво, всегда тепло и светло и мама там никуда не уходила от меня и всегда была трезвая. Я обычно крепко прижималась к Саше, закрывала глаза и под звуки его голоса у меня перед глазами возникали различные картины. Часто я так и засыпала у него на руках. Картины были яркие и красивые, совершенно не похожие друг на друга и прошествии стольких лет я не могу их вспомнить, но общее у них было то, что там присутствовал Саша.

Одну из картин я видела часто, она даже снилась мне несколько раз, в этом сне мы с Сашей летели по небу, солнце садилось за горизонт, небо играло различными красками, было тепло и тихо. Откуда-то звучала красивая музыка. Саша держал меня за руку, а другой как бы дирижировал невидимым оркестром. Радость заполняла меня, хотелось от восторга петь и плакать.

Со временем эти видения прекратились, и я никогда больше не испытывала такого состояния, наверное, это было мое детское счастье.

Обычно, когда наступала Сашина очередь, он прощался со мной, уходил в другую комнату, был там недолго, возвращался смущенным, с красными щеками, и быстро уходил из дома, помахав рукой на прощание. Оттого, что он уходил, у меня портилось настроение и я часто плакала, а потом ждала следующего вечера, чтобы встретиться с ним, и он всегда приходил, но однажды я напрасно прождала целый вечер, он не появился и, как потом оказалось, ушел навсегда. Через несколько лет мы с ним встретились, но это уже другая история.

* * *

Тот день начинался как обычно. Фура возвращалась с грузом, ребята сменяли друг друга и к концу дня, когда большая часть пути была пройдена, как всегда неожиданно забарахлил движок, похоже, забился топливный фильтр, а может нет в любом случае разобраться со всем эти ночью на трассе с таким-то грузом было проблематично пришлось останавливаться на ночевку. Кое-как машина съехала в знакомом месте с трассы и, проехав по пролеску несколько километров, остановилась на опушке.

Пока Марина готовила ужин, а это были бутерброды и сваренный на газовой плите чай, Виктор поставил палатку для Марины и занялся осмотром двигателя. Тем временем Андрей бесшумно скрылся в лесу, обследовал местность вокруг их стоянки. Конечно, острой необходимости в этом не было, но военное прошлое братьев давало себя знать. Виктор довольно быстро нашел неисправность и вместе с подоспевшим Андреем произвели необходимый ремонт. Была глубокая ночь. Поужинали. Можно было продолжить движение, но решили расположиться на ночлег.

Марина залезла в спальник, с удовольствием вытянулась во весь рост и быстро уснула. Мужчины установили между собой очередность дежурств.

Утром, после завтрака, на обследование местности так же бесшумно исчез Виктор. До передачи товара оставалось несколько десятков километров и пара часов. В оговоренном месте их должен будет ждать заказчик. По отработанной схеме он должен был обеспечить перегрузку товара в свой транспорт, проверить его соответствие документам и расплатиться. Так всегда было с постоянными партнерами, но на этот раз заказчик был новым и со слов Хозяина — от него можно ожидать всего.

Андрей, как начальник штаба в военном прошлом, предложил план действий на крайний случай, т. е., если возникнет конфликт и он перейдет в фазу боевых действий, а исходил из того, что численный перевес наверняка будет в пользу заказчика, поэтому в плане он отвел значительную роль Марине. Она должна была изображать из себя современную дурочку с куриными мозгами, и всем своим видом вызывать к себе снисходительное отношение. Другими словами, противоположная сторона не должна ее принимать всерьез, а тем более опасаться. В случае заварушки, учитывая ее решающее действие в разборке с Кругляком, Марина должна будет сыграть роль джокера, но это на самый крайний случай.

Чтобы блокировать элементарное кидалово требовалась предельная осторожность, и по плану процесс должен начаться с денежного расчета, а потом — передача товара и разъезд.

Марина долго возилась в палатке, и когда выбралась из нее ребята застыли от удивления: перед ними стояла ярко накрашенная блондинка с длинными черными ресницами, в короткой облегающей юбке и глубоко декольтированной майке с абстрактным рисунком, изображающим, похоже, не иначе, как конец света. На ногах красовались босоножки на высоких каблуках, на пальцах рук сверкали перстни и кольца, а завершали их длинные разукрашенные ногти. Через плечо был перекинут тонкий ремешок маленькой сумочки цилиндрической формы, в которую можно было поместить разве что пачку сигарет и зажигалку. Выражение лица блондинки было недовольно-капризным. Такое создание