– Раздеться?

– Ну да. А как же я буду писать? Кстати, вы хотите парный портрет?

– Да.

– Вообще-то с парами мне работать еще никогда не приходилось, – покачал головой Коля. – Но, наверное, это будет интересно. Знаете, я даже не возьму с вас двойную цену. Раз уж вы первые, кто на такое решился, то должны же вы получить хоть какой-то бонус за свою отвагу?

Никто не позировал ему парами? Хм… А как же семейные портреты, которые были в моде в восемнадцатом – девятнадцатом веках и сдали свои позиции только после прихода им на смену сначала черно-белой, а потом и цветной фотографии? Да и теперь близкие друзья или родственники, решившие запечатлеть свой образ в масле или акварели, частенько позируют вместе.

Но художник явно чего-то ждал от подруг. Ах да! Он же предложил им раздеться. Ну, и что им еще снять?

Под взглядом художника Кира сняла туфли, а Леся отложила в сторону сумочку. Потом Кира сняла пояс, а Леся вытащила из кармана носовой платок. Больше снимать было вроде нечего. Но Коля продолжал смотреть на них с явным ожиданием во взгляде. И под его взглядом подруги переминались с ноги на ногу, не зная, что им снять с себя еще.

– Вижу, что вы стесняетесь, – вздохнул наконец Коля. – Очень зря! В том, что вы собираетесь сделать, нету ничего противоестественного. Не нужно меня стесняться. Представьте себе, будто я врач. Между нами ничего личного, только работа.

Подруги согласно покивали, но все равно не поняли, что им можно снять с себя еще. И Коля произнес:

– Ну ладно! Остается последнее средство. Смотрите и учитесь!

Раз! И в одно мгновение он сбросил с себя свой шикарный халат, оставшись в чем мать родила.

– Ах!

– Ох!

– Батюшки!

Поражались подруги долго. Оказалось, что шерстью художник оброс и под халатом. Но главное было не это. Его мужское достоинство было таких гигантских и прямо-таки устрашающих размеров, что просто не могло не впечатлять.

– Это… Это вы зачем сделали? – прошептала Леся, не в силах отвести глаз от болтающегося между ног художника сокровища.

– Так для вас же! – пожал плечами Коля. – Чтобы вы меня не стеснялись. Видите, я уже голый. Раздевайтесь и вы тоже!

– Но нам-то зачем?

– А как же я тогда буду вас рисовать?

– Ну… так… это… в одежде!

– Нет, в одежде я никак не могу, – неожиданно запротестовал художник. – Я же не телепат, мне через одежду ничего не видно! Снимайте одежду и ложитесь!

– Ложиться? Куда ложиться?

Подруги ужаснулись, но Коля их неправильно понял и принялся растолковывать:

– Вообще-то обычно клиентки ложатся вон туда. Но раз вы вдвоем, ложитесь прямо на пол. Не беспокойтесь, там чисто. И можете взять вот эту простыню, чтобы вам было помягче.

С этими словами Коля сдернул простыню с того, что подруги приняли за гигантских размеров мольберт. Но оказалось, что под простыней скрыто самое обычное гинекологическое кресло. Впрочем, нет. Кресло было новейшего образца. С мягкими подушечками. И оно регулировалось по высоте и прочим параметрам. Конечно, подруги видели подобные вещи, и не раз. Как же иначе, ведь они были женщинами, так что им приходилось сталкиваться с такими конструкциями. Но вот в мастерской художника гинекологическое кресло было последней вещью, которую они ожидали тут увидеть.

– И… И зачем оно тут? – пролепетала Леся.

– Дамы, вы чего? – удивился Коля. – А как же мне познакомиться с вами? Как же я буду вас рисовать, если не вижу?

Понемногу до подруг стало доходить. Выходит, Коля рисует не самих людей, он рисует…

– Совершенно верно, – кивнул головой Коля, когда подруги озвучили вслух свою догадку. – Именно так и никак иначе. Я изображаю половые органы людей так, как я их вижу.

– И что? Есть спрос?

– Бешеный!

– И… И выставки бывают?

– В следующем месяце открывается моя выставка в Париже.

Феноменально! Конечно, подруги слышали, что такие вещи бывают. Но никак не ожидали, что столкнутся лицом к лицу с человеком, который рисует женские половые органы, да еще получает от этого неплохую прибыль.

Между тем, пока пораженные подруги разглядывали орудие мастерства художника, сам он что-то прикинул в голове и произнес:

– Выходит, вы не клиентки?

– Нет.

– А… А как же вы тогда сюда пришли?

– Правильней спросить не как, а зачем мы сюда пришли.

– И зачем?

Коля быстро накинул себе на плечи халат и снова обрел былую величавость. Впрочем, мужчине, снабженному таким орудием, есть чем гордиться. Маленький рост и невзрачная внешность не имеют ровным счетом никакого значения. Если у мужчины есть деньги и большой член, он может чувствовать себя королем, даже будучи записным уродом.

– Зачем же вы ко мне пришли? Я вас совсем не знаю.

– Зато мы знаем одного твоего друга. Вы с ним вместе учились в школе.

– Вы говорите про Семку? Семафора?

– Да. Как ты так быстро догадался?

Коля усмехнулся, отчего его некрасивое лицо в мгновение ока озарилось и преобразилось.

– А он у меня один друг и есть.

– Вот как… А он тебе не жаловался в последнее время на то, что ему грозит какая-то опасность?

– А что с ним случилось?

– Твой друг пропал.

– Как пропал? – ахнул Коля. – Что вы придумываете? Я с ним виделся на прошлой неделе. У него все было в порядке. Никуда пропадать не собирался. Работой в салоне он был очень доволен. Сказал, что коллектив отличный. Есть перспектива роста. Хозяин его хвалит.

– Но все это в прошлом. И теперь хозяин Сему совсем не хвалит. Он даже грозится уволить его ко всем чертям!

– Да вы что? – еще больше заволновался Коля. – Семке терять эту работу никак нельзя. У него сестра и родители…

– Про родителей мы уже все знаем. Родители у него в Гималаях.

– Ну а на чьи деньги они там торчат, вы не знаете? Семка им регулярно туда по сто-двести долларов шлет, чтобы они там сидели и сюда больше не совались.

– И зачем он это делает?

– Зачем? – переспросил Коля. – Сразу видно, что вы с его родителями не знакомы. Это же такие люди… Нет, поймите меня правильно, с ними очень интересно пообщаться… Ну, час, полтора, ну, два часа от силы. А дальше уже труба. Дальше они начинают реально напрягать. Семка просто на стену лез от их постоянных диет, йоги, медитаций. За хлебом сходить у них времени нет, а в позе лотоса корячиться – это пожалуйста. На подоконнике у них вечно овес колосился. Его они сырым ели – это, дескать, полезно. Овсянку в жизни не варили. Крупу сырой жевали. Или вот картошку поджарить – это уже нельзя. А почему, скажите на милость, картошка что, не овощ? Да и жарят ее на растительном масле. Что в этом дурного? Нет, жевали ее сырой. Жарить запрещали. Семка для себя и Василисы картошку тайком варил у соседей, потому что у них в квартире даже плиты кухонной не было. Родители так и заявили, зачем им плита, если они пищу сырой едят? Так и жевали все овощи и злаки сырыми. Про курицу и другое мясо я уже не говорю. Его Семка в родительском доме класса с пятого не видел. А с сестрой вы его познакомились?