– Во-первых, не все, – присел перед ней на корточки наш славный гид, – а во-вторых, они не злые, они глупые. И дурно воспитанные. Кстати, ребенок, что такого ты сказала той тете? Я уж начал бояться, что она бассейн разнесет на тазики. А потом вдруг раз – и ее словно выключили. Забавно наблюдать было. Так что там произошло?

– Ничего особенного, – пожала плечиками девочка. – Я вступилась за Лхару, тетке это не понравилось, она, наивная, попробовала наехать на маму.

– А-а-а, тогда все ясно, – усмехнулся Михаил. – А кто такая Лхара?

– Так зовут «амазонскую русалку», – как ни в чем не бывало, пояснила моя дочь.

– Ника ей это имя дала, – торопливо добавила я.

– Хорошее имя, – одобрительно кивнул гид. – Ей подходит. Ну, что будем делать почти час?

– Я бы очень хотела посмотреть, как живут дельфины, «русалка» и все остальные участники шоу, – мечтательно проговорила Ника. – У них свои домики или всех сгоняют в кучу?

– К сожалению, малыш, это невозможно, – я ласково потянула дочку за кудрявый локон. – Ты же видишь, сколько средств вбухано владельцами аттракциона в сохранение интриги, а закулисье чаще всего – штука унылая и обыденная.

– Между прочим, – гордо напыжился Михаил, – перед вами великий маг и кудесник, для которого почти нет невозможного! Почти. И какую-то часть аланийского дельфинария я смог бы вам показать. Правда, только ту, где содержатся дельфины местного шоу, у которых сейчас своеобразный отпуск. Думаю, условия содержания гастролеров вряд ли отличаются от местного.

– Правда? – подпрыгнула от радости Ника, многозначительно посмотрев на меня. – Мы сможем попасть на рабочую территорию дельфинария?

– Сможем.

– Так пошли скорее! – И ребенок настойчиво потянул Михаила за собой. – Ты же сам говорил, что у нас куча времени, вот и проведем его с пользой!

– Э-э-э, какая ты быстрая! Во-первых, мне нельзя отлучаться от автобуса, я обязан следить, чтобы уже собравшиеся не разбежались вновь. Во-вторых, для того чтобы попасть на территорию дельфинария, мне надо созвониться с родственником Надиры, моей жены, который тут работает. И попросить его об услуге. А там – как сложится.

– Что значит – как сложится? – заволновалась Ника. – Он что, может отказаться?

– Ну что ты, маленькая! – улыбнулся Михаил. – Кто же в состоянии отказать такой славной малышке, которую тайком фотографируют какие-то дядьки…

К концу фразы голос мужчины резко сменил интонацию, хрустнув снегом. Лицо словно окаменело и, катнув желваки, Михаил быстрым шагом направился к плюгавому мужичонке, спрятавшемуся под ковбойской шляпой и черными очками.

Мужичонка торопливо спрятал мобильник, на который, видимо, и снимал мою дочь, юркнул в толпу, продолжавшую клубиться у выхода из дельфинария, и мгновенно исчез. Скорее всего, просто сдернул шляпу, по которой его легко можно было найти.

– Извращенец чертов, – сквозь зубы процедил Михаил, возвращаясь к нам. – Давил бы таких уродов собственными руками! У меня тоже дочка растет, и я как представлю…

– Ладно, дядя Миша, не злись, – Ника небрежно махнула рукой и нетерпеливо продолжила: – Давай лучше договоримся, когда завтра сюда приедем?

– Прямо вот сразу завтра? А у дяди Миши, между прочим, работа есть, если кто-то не забыл.

– Ну дядя Миша!

Дочка продолжала прессовать Михаила, который еще не знал, что сопротивляться обаянию и настойчивости мадемуазель Майоровой бесполезно.

А я – я не могла избавиться от налипшего, словно кусок жвачки, ощущения. И спешно пыталась отскрести от себя его, совершенно забыв о том, что свежую жвачку лучше не трогать, надо дать ей затвердеть. Но я скребла и скребла, размазывая ощущение все больше. И делая его все муторнее.

Я где-то видела этого мужичонку, определенно видела, но вот где, когда, при каких обстоятельствах?

Что-то маячило на периферии памяти, что-то мерзкое. И очень опасное.

Но, скорее всего, мимолетное, не длившееся очень долго, иначе я бы запомнила.

И вообще, дорогуша, что ты там могла разглядеть за долю секунды? Да еще под дурацкой шляпой и очками?

Ощущение опасности, холодом протянувшееся вдоль позвоночника? Вполне объяснимо – твою дочь фотографировал какой-то гнусный педофил, немудрено, что у тебя шерсть на загривке вздыбилась и когти со звоном выскочили из мягких подушечек.

– Ма-а-ам! – Я почувствовала, что меня кто-то дергает за лапу… Фу ты, за руку, конечно же! – Мам, ты чего такая взъерошенная? Из-за того дядьки, да? А я даже и не заметила никого.

– Вот и хорошо, что не заметила, – не хватало еще, чтобы ты окунулась в гниль души педофила! – Обычный трусливый пакостник. Ну как, уговорила дядю Мишу устроить нам персональную экскурсию?

– Уговорила, – шутливо проворчал Михаил. – Твою дочь ждет прекрасная карьера в дипломатии, она убедит кого хочешь в чем хочешь. Глядишь – и президентом станет.

– Ага, – деловито кивнула Ника. – Зимбабве. В общем, мамсик, завтра мы сюда вернемся. Во сколько – дядя Миша скажет нам позже, после того, как созвонится со своим родственником.

– Вот так вот, да? – Я укоризнено покачала головой. – А у дяди Миши, между прочим, каждый день туристы приезжают-уезжают, всех надо встретить, или на экскурсии отправить, или…

– Мама, ты не волнуйся, мы все это обсудили, – улыбнулась дочка. – И вообще, по-моему, нам пора ехать, вон последние из нашего автобуса идут!

В отель мы вернулись где-то за час до ужина, успели еще и на пляж сбегать, искупаться и даже немного позагорать – солнце вечером такое мягкое, ласковое, совсем не жжет.

После пляжа заглянули в офис нашего гида забрать фотоаппарат и мобильники, которые мы не сообразили отключить, и теперь на каждом гневно пульсировали неотвеченные вызовы.

Больше всего было, разумеется, от Майорова, но их я проигнорировала. А вот всем остальным – Таньскому, Алине, Сашке, Сергею Львовичу – перезвонила и успокоила, заверив, что у нас с Никой все в порядке. Где мы – неважно. Отдыхаем. И телефоны чаще всего выключаем, чтобы не дергали лишний раз.

Сергей Львович возмущался, кричал, что я веду себя неразумно, что побегом проблему не решить («вспомни, чем закончился твой прошлый!»), что не надо было увозить Нику, и вообще – они с Ириной Ильиничной искренне надеялись, что стали для нас родными, и рассчитывали, что в беде я приду к ним!

Ну как им всем объяснить, что я не сбегала, что узнала о предательстве Алексея после отъезда?

А никак. Вернусь – все расскажу, а пока будем отдыхать.

Хотя какое там отдыхать! История с Лхарой не давала Нике покоя, дочка теребила Михаила до тех пор, пока он не вызвонил наконец своего родственника по жене, долго не бравшего трубку. Оказалось, что Мехди (так звали кузена Надиры) оставил мобильник в рабочем шкафчике, когда переодевался, потому и не отвечал.