– Тш-ш-ш, тише, Гамора, – прошептала перепуганная мать. Но было уже поздно.

Дверь с грохотом распахнулась от тяжелого удара. Солдат вырвал девочку из рук матери, малышка закричала. Зехоберийцев разделили на две группы и расставили по двум сторонам площадки, оставив большой промежуток между ними. В небе парили похожие на огромные кольца корабли. Армия полунасекомых-полу- механизмов расталкивала людей в разные стороны. Мать и дочь попали в разные группы. Женщина горько рыдала, понимая, что не увидит, как вырастет ее ребенок, но в то же время испытывая облегчение – ее дочь будет жить.

– Мама! – кричала Гамора, когда ее оттаскивали все дальше в сторону.

– Жители Зехоберии, – раздался мелодичный голос Эбенового Зоба, который шествовал по широкой дорожке, разделявшей толпу на две группы. – Сделайте свой выбор. Одна сторона – откровение. Другая – честь, которую познали лишь немногие.

Девочка бегала вперед и назад, всматриваясь в зехоберийцев.

– Мама! Где моя мама? – требовательно спрашивала она, ничуть не боясь смерти. Она пробежала мимо охранника, увернувшись от него, и приблизилась к тому, кто устроил весь этот кошмар. Огромная фигура в шлеме и доспехах командира. Тот, чья фиолетовая кожа была толще, чем у любого животного, на которого охотились на ее планете.

Танос наклонился.

– Что случилось, малышка?

Девчушка уперлась кулачками в бока и посмотрела на Таноса.

– Моя мама. Где моя мама?

Титан присел на корточки, чтобы поговорить с девочкой лицом к лицу.

– Как тебя зовут?

– Гамора, – с вызовом ответил ребенок.

– Ты такая смелая, Гамора. – Он протянул ей руку. – Пойдем со мной. Я тебе помогу.

Она протянула руку и обхватила крошечной пятерней указательный палец титана. Они отошли от толпы к навесу. Танос опустился на колени.

Он вытащил предмет, похожий на прямоугольную коробочку со сглаженными краями, и показал ее Гаморе.

– Смотри. Красиво, правда?

Гамора пожала плечами. Танос коснулся кнопки, и в две стороны раскрылись лезвия. Гамора смотрела на нож широко распахнутыми глазами. Ханое положил клинок на указательный палец так, чтобы он оказался ровно под красным камнем в центре богато украшенной ручки.

– Идеальный баланс, как и должно быть, – поучающим тоном сказал титан. – Чуть перевесит с одной стороны или с другой... – При этих словах он качнул клинок и снова выровнял, не дав упасть. Танос протянул нож своей новообретенной любимице.

– Попробуй сама.

Гамора потянулась к клинку, который по сравнению с ее ручками выглядел довольно большим. Девочка попыталась держать его на весу так же, как делал Танос.

Позади них Эбеновый Зоб закончил свой марш между зехоберийцами, успешно разделив их на две равные группы.

– А сейчас, – торжественно говорил он, – идите с миром навстречу создателю.

Солдаты Таноса открыли огонь по одной из групп зехоберийцев. Толпа взвыла. Гамора хотела повернуться туда, но Танос снова отвлек ее на нож. Он знал, что будет с матерью девочки, и хотел избавить Гамору от этого зрелища.

– Сосредоточься, – сказал он, когда у нее начало получаться: палец точно под серединой ручки, лезвия даже не качаются. – Видишь? Вот и научилась.

В этот момент Танос понял, что теперь у него есть дочь. Та, кто вырастет и станет самым дорогим, что у него есть.

* * *

С ТЕХ ПОР прошло много лет. Держа в руке тот самый клинок, Гамора наблюдала через иллюминатор, как корабль Стражей приближается к Забвению. Ее мысли прервал знакомый шум шагов Питера Квилла. Звездный Лорд навесил на себя побольше оружия – готовился к схватке с Таносом. Показывая ей пояс с гранатой, он хотел прояснить один вопрос.

– Гамора, ты не знаешь, это те гранаты, которые хозяйство отшибают, или газовые? Я решил парочку на пояс повесить, но не хотелось бы, если это те, что...

– Мне нужно тебя кое о чем попросить, – перебила его Гамора.

– Хорошо. О чем? – пожал плечами Квилл.

Гамора вздохнула так, будто на нее давила вся тяжесть Вселенной.

– Рано или поздно путь приведет нас к Та- носу. – Она встала.

– Да, потому и хочу гранаты взять, – неуклюже пошутил Квилл, подбросил один снаряд вверх и тут же поймал. Гамора посмотрела на него с мольбой в глазах. Ей и правда нужна была его помощь. На лице Квилла тут же отразилось участие.

– Извини... Так о чем ты хотела попросить? – перешел он на мрачный шепот.

Гамора отвернулась.

– Если все пойдет не так... – Квилл с каждым словом Гаморы все больше хмурился. – Если Танос схватит меня... – Слова застревали у нее в горле. Гамора повернулась и посмотрела на Питера. В ее глазах застыла настойчивая просьба. – Пообещай... – Ее голос тоже понизился до шепота: – Обещай, что убьешь меня.

– Что? – Квилл уставился на Гам ору. Он ждал. Надеялся, что не расслышал. Что она это не буквально...

– Я знаю то, чего не знает он. – Гамора отвернулась, не в силах видеть, как до Квилла постепенно доходит смысл ее просьбы. – И если он это выяснит, вся Вселенная окажется под угрозой.

– И что такого ты знаешь? – серьезно спросил Квилл.

– Если я скажу, ты тоже будешь знать, – деловито проговорила Гамора. Квилл понял, чего она добивается, и шагнул ближе.

– Ну если это так важно... – Он молча потянулся к Гаморе, осторожно взял ее за руку. Прикосновение успокоило и смягчило девушку, и она наконец повернулась к нему. – Разве не лучше бы и мне знать?

– Только если хочешь умереть, – в шепоте Гаморы слышалась боль.

– Почему кому-то обязательно умирать? – возмутился Квилл.

Гамора шагнула ему навстречу.

– Просто поверь мне. И... убей, если придется, – сказала она, нервно сглатывая. Гамора видела, как Квилл будто скрывает в коконе свои эмоции. Он всегда продумывал планы – или хотя бы некоторую часть – так, чтобы его команда выжила. Она же предлагала нечто категоричное и окончательное. Квилл не был готов признать, что все уже настолько плохо, как говорит Гамора.

Надо объяснить ей, что все не так. Заставить понять: все будет хорошо, они переживут этот кошмар, как и все предыдущие. Он хотел, чтобы она прекратила разговоры о том, кому кого надо убить, и снова подумала о долгом богатом будущем, которое ждет их чудесную неблагополучную семейку неудачников.

– Не пойми меня неправильно. Я бы с радостью, но ты же...

Гамора зажала рукой Квиллу рот. Нужно было его заткнуть, пока он не до конца погрузился в свой безопасный мирок, где можно ничего не воспринимать всерьез, а любые реальные чувства – ванильная ерунда для нытиков.

– Поклянись, – Гамора впилась в него глазами. – Поклянись памятью своей матери. – Она вспомнила то единственное, что заставит Квилла сдержать слово.