– Вы же понимаете, что они считаются преступниками только потому, что вы решили их так назвать, сэр? – Роуди наслушался уже достаточно.

– Боже мой, Роудс. Ты вертишь словами не хуже, чем я, – бросил ему Росс.

– Если бы не Договор, Вижн сейчас был бы здесь.

– На Договоре и ваша подпись была, полковник. – Росс встал, чтобы подойти поближе к Роуди, пусть и в виде голограммы. Этим шагом он надеялся раз и навсегда закрыть вопрос.

– Да, была. И я сполна за это заплатил. – Роуди многозначительно опустил взгляд на свои парализованные ноги – еще одна потеря в результате Противостояния, как называли прошедшую войну супергероев. Роуди мог стоять и передвигаться исключительно благодаря очередному изобретению Тони и «Старк Индастриз».

– Что такое? Жалеешь?

– Уже нет. – Роуди посмотрел Россу прямо в глаза.

Потом оба они обернулись и увидели, как в помещение вошла группа людей: Капитан Америка и Черная Вдова впереди, а чуть сзади – Алая Ведьма с повисшим на ней Вижном и Сокол.

– Господин секретарь, – поздоровался Капитан с голографической фигурой.

Тот не торопился отвечать на приветствие. Мерцающее изображение подошло вплотную к Стиву Роджерсу.

– Очень смело с вашей стороны, должен признать, – заявил секретарь Росс, оглядывая пятерых гостей.

– Вам бы смелость тоже не помешала, – недружелюбно проговорила Наташа. Она всегда отвечала вместо Стива, если реплика ожидалась не самая вежливая.

Секретарь Росс бросил на нее суровый взгляд и снова повернулся к Кэпу.

– Думаете, если мир на пороге катастрофы, я вам все прощу? – с нажимом спросил Росс.

– Мне не нужно прощение. И я давно уже не прошу ни на что разрешений. Земля только что лишилась своего главного защитника. Поэтому мы пришли на помощь. И вам лучше не становиться у нас на пути, – ответил Роджерс с непримиримым видом. Его бесстрашные слова наэлектризовали воздух в помещении.

Секретарь Росс отвернулся от него и посмотрел на Роуди.

– Арестуй их.

– Ага, бегу, – не двинувшись с места, ответил Роудс. Он поднял руку и погасил голограмму госсекретаря в штабе Мстителей – навсегда.

– Под трибунал отправят, – сообщил Ро- уди Кэпу.

Они помолчали, а потом Роудс расплылся в улыбке.

– Рад тебя видеть, Кэп, – сказал он, направляясь к Стиву.

Они пожали друг другу руки.

– Я тебя тоже, Роуди, – ответил Стив, пытаясь скрыть за полной искренней благодарности улыбкой чувство вины.

– Привет, – подошел Роуди к Наташе, и они обнялись.

Наташа улыбнулась, с радостью отметив, что хоть какие-то ошибки прошлого ей списали.

Роудс сделал шаг назад и окинул взглядом Кэпа, Черную Вдову, Сокола, Ванду и Вижна, которые едва успели прийти в себя после битвы с Проксимой и Корвусом в Шотландии.

– Ох, ребят, выглядите хуже некуда. – Роуди потихоньку начал осознавать, как сильно разделило его с товарищами время и расстояние. – Тяжело вам пришлось... последние пару лет?

– Ну да, не то чтобы прохлаждались в пятизвездочных отелях, – пошутил Сэм.

– А по-моему, вы смотритесь просто великолепно, – раздался знакомый всем голос.

В дверях лаборатории показался Брюс Бэннер. Он слабо улыбнулся и дернул плечами. Друзья увидели его впервые за долгие годы.

– Да. Я вернулся.

– Привет, Брюс, – произнесла Наташа. Когда-то она надеялась – а может, и до сих пор, – что этот мужчина станет ей больше, чем другом.

– Привет, Наташа, – ответил он.

Всех в комнате охватило чувство неловкости. Брюс и Наташа не могли отвести друг от друга глаз – они слишком многое не успели друг другу сказать.

– Как неудобно-то... – разрядил наконец напряжение Сэм.

* * *

БРЮС и остальные Мстители собрались в большой комнате, исполнявшей роль оперативного центра. Брюс говорил много и выразительно, чтобы все понимали, какие именно проблемы им грозят. Дети Таноса уже нашли их однажды и смогут отыскать еще раз. Камень Времени в космосе и, как он хотел надеяться, под защитой Тони. А им остался Камень Разума.

– То есть надо быть готовыми к тому, что они вернутся? – уточнил Сэм.

– И они, очевидно, могут нас найти, – добавила Ванда.

– Нам нужна вся помощь, которую сможем получить. Где Клинт? – спросил Бэннер про Клинта Бартона, известного под именем Соколиный Глаз.

– После принятия Договора они со Скоттом согласились на то, что им предложили. Иначе их семьям пришлось бы нелегко. Они под домашним арестом, – сказала Наташа.

– А кто такой Скотт? – спросил Бэннер, гадая, сможет ли он когда-нибудь уследить за всем, что происходит.

– Скотт Лэнг. Человек-Муравей, – ответил Кэп.

– То есть у нас теперь и Человек-Муравей, и Человек-Паук? – спросил Брюс. – Обалдеть. Ладно, слушайте. У Таноса самая большая армия во Вселенной, и он не остановится, пока не достанет, – Брюс замялся, глядя на раненого андроида, – Камень Вижна.

– Значит, надо его защищать, – заключила Черная Вдова, шагнув вперед.

Тихий голос остановил обсуждение.

– Нет. Его нужно уничтожить.

Все разом повернулись и уставились на смотревшего в окно Вижна. Он немного помолчал, а затем поднял глаза на Кэпа. Осторожно коснувшись желтого камня во лбу, Вижн объяснил:

– Я много размышлял об объекте у меня в голове. О его природе. И сущности.

Он подошел к Ванде, заранее зная, что даже если его слова правдивы, девушка с ними так просто не согласится.

– Если подвергнуть Камень достаточно мощному воздействию энергии, похожей на его собственную энергетическую сигнатуру... – Вижн взял Ванду за руки и крепко сжал их, –... вероятно, его молекулярная структура распадется.

Ванда посмотрела на него, сразу же поняв цену этого плана.

– И ты тоже, – проговорила она шепотом. – Даже не думай.

– Только уничтожив Камень, мы можем быть уверены, что он не достанется Таносу, – настаивал Вижн.

Он как будто не понимал, что Ванда не хочет обсуждать его план по причинам, которые с логикой не имеют ничего общего.

Капитан Америка беспомощно наблюдал, как у Ванды и Вижна разгорается тот же спор, что и у него с Пегги семьдесят лет назад – он улетел в Арктику на самолете ГИДРЫ, чтобы Тессеракт не взорвался и не унес миллионы человеческих жизней. Он не мог позволить себе держаться в стороне и не дать шанса Ванде и Вижну на общее будущее, которого не случилось у него и Пегги. Надо было что-то придумать.

– Цена слишком высока, – со страданием в голосе проговорила Ванда.