В силу определённых обстоятельств, ситуацией по данному поводу я владел гораздо лучше майора Данилина и прочих должностных лиц УВД. В том числе и тех, кто так остро озаботился отсутствием у Стаса доверенности. Надлежащим образом оформленной у нотариуса.

— Служебную проверку приостановят, товарищ майор! Уже сегодня! — глядя на затылок и на шелковистые завитки волос Лиды, заправленные за маленькие розовые ушки, — Там уголовное дело должны были возбудить по «дорожке» с телесными. И что-то мне подсказывает, «дорожку» переквалифицируют в сто вторую УК через пятнадцатую! Так что насчет служебной проверки можно забыть!

В кабинете повисла мёртвая тишина. И даже майор Данилин перестал дышать кабинетным воздухом через свою сигарету.

— Ты что такое говоришь, лейтенант⁈ — отмер он через какое-то время, — Ты сам-то понимаешь, что ты мелешь? Какое еще, на хер, покушение на убийство? Ты чего опять удумал Корнеев⁈ Ты понимаешь, что сейчас в городе и в области начнётся? И какие приветы нам сюда из Москвы прилетят? Меня из-за твоей машины, которая, якобы не твоя, уже все, кому не лень и не по одному заходу отымели! И Дергачева, насколько мне известно, тоже этим удовольствием не обошли!

Я, как агнц божий, к ритуальному закланию приготовленный, смиренно стоял и ждал, когда Данилин прооравшись, выдохнется. Но понемногу и сам я начал закипать.

Система в очередной раз демонстрировала собственным служителям, таскающим для неё из огня каштаны, свой извращенно-злобный оскал.

— Я, кажется, понял, что этот хлюст задумал! — раздался сбоку торжествующий голос Ахмедханова, — Алексей Константинович, да ведь он же таким образом хочет порученное ему дело по ЛВЗ, в прокуратуру спихнуть! Вот и лепит из обычного ДТП покушение на себя! Ишь-ты, борец с Коза нострой отыскался! Точно говорю, он эту афëру мутит, чтобы прокурорская подследственность образовалась! А то, что эта его левая имитация выльется в грандиозный скандал и наш РОВД попадёт вместе со справкой на стол министру, Корнееву глубоко наплевать! Нас всех будут крутить-вертеть и мехом вовнутрь выворачивать, зато Корнеев от сложного дела избавится! А у кого-то в РОВД, да и в нашем отделении, если я не ошибаюсь, очередные звания на подходе! — последней своей фразой Ахмедханов, словно бы кирзовым сапогом ударил по полному жизни осиному гнезду.

Еще секунду назад, относительно спокойные коллеги, вдруг в один миг утратили уравновешенность. Они зароились и загудели. С каждой последующей секундой свирепея всё больше и больше. При этом было хорошо заметно, что многие из них не собираются долго сдерживать свои душевные порывы по отношению ко мне.

— А ну заткнулись все! — шерхановским рёвом пресёк зарождающиеся предпосылки к массовым беспорядкам в своём отделении майор Данилин, — Я сейчас, не дожидаясь мнения Москвы, своей личной властью всем присутствующим звания на год отодвину! Всем!

Угроза шефа возымела действие. Те, кто уже видел на линии горизонта следующую звёздочку на свои погоны, затихли первыми. Остальные тоже вернулись в рамки жесткой субординации и служебной дисциплины.

Но никто из них коситься в мою сторону, недобро сверкая глазами, так и не прекратил.

— Ну что, лейтенант, видать прав Талгат Расулович! — нехорошо улыбаясь, сузил глаза майор Данилин, — По всему выходит, что ради своего мелкого шкурного интереса ты готов весь райотдел под московский бульдозер пристроить? Чего ты молчишь, а, Корнеев⁈ Ты же у нас парень самодостаточный! Ты, можно сказать, академик среди нас, неучей! И за словом обычно в карман ты не лезешь! Ты не стесняйся, ты говори, Сергей Егорович, а мы с товарищами тебя, со всем нашим уважением охотно послушаем! Но только имей в виду, если предположения Талгата Расуловича ты не сможешь аргументировано опровергнуть, то тогда уж ты не обижайся! Я при всех тебе даю слово, в моём отделении ты служить дальше не будешь!

Пока майор изливался желчью, я, продолжая стоять, смотрел в окно. Сохраняя на лице покорность начальственной воле, независимо от того, какие бы уродливые формы она не приняла.

Поскольку пауза затянулась, я счел возможным вступить в диалог.

— Товарищ майор, вы зрите в самый корень! — перевел я взгляд от заоконной движухи на Данилина, — С академией вы тоже всё верно подметили. Лет через пять обязательно буду поступать на Первый факультет. И инсинуации Талгата Расуловича я опровергать не стану, потому как частично он прав. И с этим я тоже готов согласиться.

— Я же говорил! — не выдержал Ахмедханов.

Откинувшись на спинку стула, он достал из кармана платок, которым принялся вытирать с лица и шеи радостно-нервическую испарину. Наконец-то настал момент его реванша, которого он так долго и терпеливо ждал. Ежедневно наблюдая, такую ненавистную для него, мою физиономию. И вот свершилось, своего часа он дождался!

— Ты, наверное, потому такой спокойный, что надеешься на защиту Дергачева или даже генерала Данкова? — брезгливо скривился Алексей Константинович.

И сам же покачал головой, давая мне понять, что шансов на прикрытие со стороны этих достойных людей у меня нет даже самых мизерных.

— Они первыми от твоей процессуальной афёры пострадают. Да и я твоих документов, на передачу дела в прокуратуру ни при каких обстоятельствах не согласую! — вместе с радостным Ахмедхановым ухмыльнулся Данилин. — Ты даже не надейся!

— Напрасно, товарищ майор! — мне уже было скучно и этой своей скуки я не скрывал, — Завтра, а лучше послезавтра, но дело в прокуратуру всё же я передам!

— Бл#дь! — взревел начальник следствия так, что из присутствующих вздрогнули и не только женщины, — Ты глухой, Корнеев, или ты настолько непроходимый дебил⁈ — от беспрецедентного волнения, Данилин, не контролируя своей моторики, смял в кулаке только что распечатанную пачку сигарет.

— Он глухой непроходимый дебил, Алексей Константинович! — услужливо подтвердил предположения шефа Талгат Расулович, выдав всем присутствующим мой обобщенный диагноз.

— Наговариваете вы на меня, товарищ Ахмедханов! — мягко пожурил я майора, — С вашим субъективным оценочным мнением относительно моей персоны, я категорически не согласен! — широко улыбнулся я Талгату так, что его аж перекосило.

— Причиной изменения подследственности и передачи дела по «ликёрке» в прокуратуру, служит то обстоятельство, что одним из членов группы расхитителей является действующий сотрудник МВД! — глядя ошарашенному Данилину в глаза, был вынужден выдать я информацию, которую намеревался придержать до завтра.

— Не может быть! — выдавил из себя начальник, — Кто это? Из какого подразделения? Наш? — растерянный шеф больше не метал своими строгими глазами в меня молнии.

— Да врёт он всё! Нет у него таких необходимых компетенций! — не унимался Ахмедханов, пытаясь вернуть к себе внимание Данилина, он даже вскочил со стула, — Тоже мне, нашелся разоблачитель! Ты, что, Корнеев, в Инспекции по личному составу служишь?

— Я, Талгат Расулович, следователем служу и при расследовании данного дела, вскрыл это печальное для всех нас обстоятельство! — терпеливо осадил я разошедшегося джигита.

— Кто? — уже почти спокойно и без надрыва, попытался вытянуть из меня раньше времени установочные данные Никитина Данилин.

— Не имею права, товарищ майор! — без зазрения совести начал пуржить я, — У меня на этот счет есть некоторые обязательства и даже указания. Через пару дней вы обязательно узнаете, кто этот человек.

Продолжать, что меня скоро наградят орденом и, возможно, посмертно, я не стал только из-за того, что Зуева запросто могла впасть в бесчувственность. Прямо здесь и прямо на пол.

Однако и без того, народ и в том числе Данилин, одномоментно поменяли выражения лиц и смотрели на меня теперь по-иному. Примерно так, как возрастные домохозяйки через телевизор смотрели на актёра Тихонова. Когда тот в обвешанной серебряными рунами гестаповской форме был Штирлицем.

— Разрешите быть свободным, товарищ майор? — решив выжать максимум из переменившейся с минуса на плюс ситуации, начал наглеть я, — Мне необходимо как раз по этому вопросу проконсультироваться с товарищами, — окончательно чувствуя себя Остапом Бендером, закатил я глаза в сторону висящей надо мной люстры.

— Разрешаю! — неохотно выдавил из себя Данилин, видимо почувствовав седалищным нервом, что я его развожу.

Чтобы хоть как-то компенсировать ему моральные издержки, я по-гвардейски рявкнул «Есть!» и щелкнув каблуками гражданских туфель, почти строевым шагом покинул кабинет.

Шементом добравшись до своего углового офиса, я принялся устанавливать по телефону злобного подонка, угробившего мою машину и покалечившего моего друга.

Тех обрывчатых данных, которые я вчера получил от Шалаева, мне хватило. Лунёвых Александров, примерно тридцати-тридцати пяти лет всего в области проживало тридцать девять человек. И только один из этих тридцати