— Какой у него пульс?

После некоторой паузы раздался ответ:

— Пульс в норме, доктор!

Я перевёл взгляд и увидел второй размытый силуэт. Мне показалось или слова принадлежали не чертям? Тембр голоса был неестественным, что ли…

— Какое у нас давление? — взволнованно спросил тот, кого назвали доктором.

У него был подозрительно высокий для чёрта голос, но образованность чувствовалась. Второй, напротив, говорил самым типичным чертячьим голосом, но его интонация — голос будто принадлежал мертвецу.

— Верхнее выше зоны допуска…

— Поправить, Викентий! — крякнул врач.

Мне казалось, что голоса слышатся будто бы из-под толщи воды. Я попытался поднять лапы, чтобы хорошенечко протереть глаза, но тщетно. К запястьям словно привязали пудовые гири. Стало быть, мне действительно хорошо досталось…

— Ладно, одну дозу внутривенно! — распорядился безымянный.

— А?

— Одну дозу внутривенно, дубина ты бездушная!

— Так и запишем, одну дозу внутривенно, сейчас прокапаем…

Дальше слова обрывались. Наверняка собеседники продолжили свой медицинский разговор, но у меня в ушах повисла звенящая тишина. В области запястья больно кольнуло, лапа онемела от предплечья до самых когтей. Потом необычное тепло растеклось по телу, поднимая шерсть дыбом. Я чувствовал каждый волосок…

На какое-то мгновение я будто бы провалился в небытие, но быстро пришёл в себя. Сделал глубокий вдох, приподнялся на локтях и уставился перед собой. Разом ушло оцепенение, прояснился взгляд. Дыхание оставалось частым, прерывистым.

Первой мыслью, пришедшей в голову, стало осознание того, что я выжил. Не знаю, что произошло, но лежал я в палате, на жесткой больничной койке. Я вновь завалился на спину, не в силах справиться с головокружением и нарастающим чувством тревоги.

Огляделся…

Чёрный потолок с приглушённым светом ламп ультрафиолета. Плитка с рисунком язычков святого пламени ада. Стойка для капельниц, причём в массивном флаконе закончился раствор.

«Стало быть, долго я провалялся без сознания», — промелькнуло в голове.

В палате не оказалось другой нечисти, также здесь не было и тех двух врачей. Интересно было узнать, куда они подевались? Впрочем, в следующий миг я позабыл обо всём, а мои брови от удивления поползли вверх. Было чему удивляться — на моих запястьях и на лодыжках чьей-то лапой были застёгнуты толстенные кожаные ремни. Вот тебе раз…

Насколько хватало моих скромных познаний, подобными ремнями пристёгивали только душевнобольных. Но это же несусветная нелепица, извиняюсь за мой чербский! Я было дёрнулся, тщетно пытаясь высвободиться из плена, но ремни накрепко удерживали меня на койке. Всё, чего удалось достичь, — немного сдвинуть койку с места.

Движение сопроводил отвратительный скрип.

На несколько сантиметров отъехал столик с электрокардиографом. Кстати да, медицинской техники здесь было напичкано великое множество. Вокруг кучковались осциллографы, на ярких экранчиках которых высвечивался непонятный набор графиков и цифр. Рядом стоял громоздкий дефибриллятор и стационарный электрокардиограф, столик с которым мне удалось сдвинуть. Но ангелы с ними!

Некогда моя гордость — волосатая грудь теперь оказалась выбрита наголо, а к коже прикрепили странные присоски, будто кто-то расстрелял мою грудь из детского пистолета, заряженного патронами-липучками. Я поёжился, отчётливо ощутив, как по всему телу проходит щекочущий электрический разряд. Ничего, бывало и хуже, скажем так.

А уж помня то, что сделали со мной бандиты, так врачи вовсе сотворили невероятное, вытащив меня из райских кущ. Память воспроизвела глухие выстрелы из автомата, изрешетившие мою спину. Стоило сказать спасибо обоим докторам уже за то, что я вообще открыл глаза. Ну а ремни на щиколотках и на запястьях…

Возможно, это сделали для того, чтобы я ненароком не выдернул канюлю во сне или, не дай дьявол, не сбил дорогущие приборы. Логическое мышление всегда помогало мне успокоиться. Но не успел я подумать о том, чтобы позвать кого-нибудь из младшего медицинского персонала, как дверь моей палаты открылась.

На пороге показалось существо в чёрном халате, в котором я не сразу признал упыря. Ничего удивительного, из тех упырей, с кем мне приходилось видаться в столице, я запомнил высоких и фигуристых чертей. В отличие от вампиров эта нечисть была способна принимать облик любой из своих жертв. Сомнительная способность, однако, потому что упырей всегда выдавали глаза, горящие огнём, и железные клыки.

Тут уж, батенька, спорьте не спорьте, доказывайте не доказывайте, а вы — упырь, если у вас полная пасть железных клыков. Так вот, зная о таких характерных способностях, тем более странно, что товарищ в медицинском халате напоминал сгорбленную в три погибели корягу и потому ростом едва доходил до ручки двери.

Большая грушевидная голова пряталась в плечах на уровне груди, левое плечо поднималось выше правого, и могло показаться, что у кровососа напрочь отсутствовала шея. Недостатки не скрывал даже чёрный медицинский халат, который явно был упырю не по размеру. Я с трудом различил тлеющие искорками глаза. Казалось, что от знаменитого запала кровососа в них не осталось и следа. Но меня, батенька, вы такими уловками не проведёте…

Я слишком хорошо помнил, что угольки в глазах упырей в любой миг могли превратиться в бушующее пламя. Не менее интересна была манера этого типа передвигаться. Нечистый был какой-то дёрганый, угловатый, напрочь лишённый привычной для упырей пластичности. Он вёз каталку, на которой поместилось множество пробирок и склянок.

Какие-то из них были пусты, а какие-то наполнены разноцветными жидкостями. На каталке лежала аккуратно сложенная стопка бумаг. Упырь остановился на пороге, внимательно посмотрел на меня перед тем, как зайти. Противно клацнул железными клыками и с грохотом перекатил каталку через порог.

Брякнули, ударившись друг о друга, пробирки. Кровосос плотно закрыл за собой дверь. Его тонкие как нити губы застыли в подобии усмешки. Я представил, как эти губы касаются гнилой плоти, и по коже поползли мурашки. Ну не разделял я таких кулинарных изысков, хоть убей. Ладно опарыши, всякие червячки, но гниль…

Интересно знать, чьё извращённое воображение поставило упыря работать в больнице? Кто вообще такое допустил? Однако сейчас именно кровосос носил чёрный медицинский халат, а я лежал беспомощно распластанным на больничной койке.

— Не собираетесь меня больше арестовывать, Деян? — спросил он.

Я смутился, припоминая, как вроде бы кричал эти слова накануне. Наверняка мог бы ещё не то ляпнуть, находясь в бреду. Чего теперь отнекиваться, как известно, сказанного не воротишь.

— Я был не в себе, доктор…

— Да будет вам, какой я доктор, так! Можете называть меня медбрат, хотя я тут скорее уж за санитара, — представился упырь, тыча пальцем в пришитую к халату табличку с именем. — Я ж коли к операционной доступ получу, так всю кровушку из вас высосу, что никакого лечения не понадобится.