снова заявится в нашу комнату. Странно, но днем мне было не так страшно, а вот вчера ночью будто кто жути нагнал, как вспомню - дрожь пробирает.

— А дневник вечером почитаем?

— Скорее всего, — согласилась, мысленно перенесла пересчёт налогов на ночь, — а пока достань из чемодана перчатки, хорошо, что я их с собой прихватила, думала в огороде у деда траву будем рвать.

— Есть, мам, — отрапортовала дочь, рванула к ступеням, которые тоже требовали срочного ремонта. В комнате, единственной идеально чистой и обжитой, мы быстро сняли с себя юбки и рубахи, подвязали головы косынками и отправились воевать с грязью.

В первую очередь вынесли все вонючие кучки за дом, обнаружив в ста метрах от него не слишком глубокую яму. Сгребали эту зловонную субстанцию, оставленную мышами, плоским неизвестным приспособлением, найденным на кухне за духовой печью. Ну по крайней мере, странное сооружение с широким отверстием и двумя конфорками, было очень на неё похоже, но вот провода, а тем более розетки или отверстия для газа, я так и не обнаружила. Таскать мусор пришлось в огромной кастрюле, привязав к ней пояс от платья, волоком доставляя её до помойки. Туда же отнесли остатки кресла из холла и прочий неликвид, который просто невозможно было опознать. Конечно, позже я планировала выяснить у мисс Хоуп, где и как они мусор утилизируют, а то как-то не хочется вдыхать миазмы, заносимые ветром в открытые окна, но пока работаем с тем, что есть.

Завершив со смердящим и крупным мусором, мы приступили к более мелкому, собирая его связанной из сухих веток метлой. Та, к сожалению, оставляла много мелочи, но её можно позже убрать веником из травы, а после уже смыть водой. Посуду, ту, что целая, Алинка вынесла на улицу, уложив её возле крыльца. Разбитую убрали в сторонку, решив с ней чуть позже разобраться. Грязные тарелки, кружки, ложки и прочие находки мы замочили в воде, от души налив в неё наше жидкое мыло. Было, конечно, жаль тратить его на посуду, но покидать поместье нам что-то не хотелось. Пока посуда отмокала, занялись уборкой кухни, без сожаления разорвали на части одну из моих футболок, налив в кастрюлю воды и мыла, принялись оттирать въевшуюся грязь со стен. Я забралась на шаткий рабочий стол, отмывала под потолком, Алинка шоркала стены там, где доставала её рука.

— Слушай, а ты не устала? — пропыхтела, сдувая выпавшую на лоб прядку волос, на минутку остановилась и сверху хозяйским взглядом осмотрела кухню, — может, перерыв сделаем, мясо приготовим на углях?

— Ещё не устала, да и есть пока не хочется, мы же с тобой пару часов назад сладкий пирог доели и молоком запили, — пробормотала Алинка, бросив Багги шарик из фантиков.

— Везёт тебе, у меня руки уже ломит, — устало протянула, с тоской взглянув на очередную стену, под грязной плёнкой которой скрывалась вполне миленькая плитка, — и этот невидимый куда-то запропастился, на улице жарко, хоть бы подул на меня.

— Его напугал наш энтузиазм, — рассмеялась дочь, бросая в кастрюлю серый кусок от некогда розовой футболки, — надо воду сменить.

— Осторожно на лестнице, там грязь стала скользкая, — предупредила ребёнка, возвращаясь к прерванному занятию, пробурчав, — надо и её отмыть, а то ноги переломаем.

— Хорошо, я по краю пройду, тому, что к стене ближе, — пообещала Алинка, выплеснув воду в окно, — тебе попить принести?

— Неси, — кивнула, отскрёбывая прилипшую намертво грязь от голубого цветочка на плитке, — надеюсь, после воды из-под крана живот болеть не будет.

— Вроде пока нет, — неопределённо пожала плечами дочь, подхватив пустые кружку и кастрюлю, рванула наверх.

Я же продолжила оттирать стены под потолком, с тихим стоном оглядев, казалось, такой бесконечный бардак. Плитка за плиткой, отчищала грязный налёт, точно не менее трёх сантиметров в толщину, въедливый и трудно стираемый. Тихонько бурча и ругаясь сама себе под нос на столь запущенный дом, испуганно дёрнулась от неожиданно яростного шипения играющего на грязном полу Багги. Тут же ощутив, как мой затылок обдало холодом, отчего зябкие мурашки с блаженной истомой поползли вдоль позвоночника, радуясь прохладе в этот душный жаркий день.

— Спасибо, — поблагодарила, беглым взглядом окинув кухню, естественно, никого не заметала, — сегодня так жарко, и твоя прохлада была очень кстати. А можно ещё в лицо дунуть?

Мне, конечно же, никто не ответил, но вот небольшую кучку мусора у дверного проёма сердито разметали по полу.

— Так, не буянь! Алинка около часа эту грязь сметала! — рыкнула, снова оглядев помещение, пристыдила, — ребёнок, между прочим, старался! Порядок в твоём доме наводит, а то развёл здесь срач, и вот она благодарность?

— Мам, ты чего? — в комнату прошла Алинка, быстро осмотрев помещение, уточнила, — Багги разыгрался?

— Да нет, невоспитанный тип заявился и вместо того, чтобы помочь, устраивает бардак, — нравоучительным тоном произнесла, кивнув на отсутствие кучки, добавила, — то, что ты собирала, опять разбросал.

— Может, это маленький ребёнок? И не понимает, что делает? — предположила дочь, поставив на пол кастрюлю с водой, — я сейчас воды ещё принесу, а после снова соберу мусор.

— Спасибо, Алин, — поблагодарила, укоризненно взглянув перед собой, устало вздохнув, вновь принялась драить стену, а услышав очередной шорох, не отвлекаясь от работы, проговорила, — не наигрался ещё?

И снова мне никто не ответил, обдав прохладной волной моё лицо, призрак или кто бы это ни был, исчез. Мысленно хмыкнув на обидчивого нечто, я с удовлетворением улыбнулась, оглядела чистенькую плиточку с нежным голубым цветочком.

— Мам… а он собрал мусор, — потрясённо пробормотала Алинка, прерывая моё любование сверкающей чистотой. С недоумением посмотрев на дочь, замершую на пороге кухни, на Багги, закатившего шарик от обёртки под стол, я наконец взглянула на небольшую кучку у стены, заметив отсутствие разбросанного мусора на полу, удивлённо пробормотала:

— Хм… спасибо.

Глава 15.

— Всё! Силы мои закончились, — устало проговорила, бросив изгвазданную тряпку в углу у входа, с удовлетворением оглядев чистые ступеньки, по которым можно теперь ходить, не опасаясь переломать себе ноги, прокричала, — Алин, ты как? Скоро закончишь?

— Домываю, — раздалось запыхавшееся сопение со второго этажа, и вскоре из-за стены появилась торчащая кверху попа, следом выползла дочь, собирая тряпкой остатки воды на полу, — всё!

—