рейс закончился в системе «Земля девять». Трагедия станции «Форсети» настолько шокировала Человечество, что «девятку» закрыли. Люди иногда демонстрируют потрясающую нерациональность!

Как по мне, люди в этом случае поступили совершенно рационально — «номерных» систем больше, чем мы можем освоить. «Девятка» при этом одна из самых малоперспективных из-за удивительно бедного на фоне остальных Пояса. А ещё эта система, единственная из всех, имеет Землю, непригодную для жизни. Так что закрыть «девятку», сделав её мемориальным кладбищем для всех погибших, было отличным символическим жестом, который практически ничего не стоил Совету Экспансии — всё равно восстанавливать инфраструктуру системы было слишком дорого. Легко добываемые ресурсы к тому моменту уже частично выбрали, да и желающих этим заниматься не было: космики весьма суеверны, а «Форсети» получила репутацию «про́клятой станции». Роль опорной базы для разведки новых систем перешла к «дюжине», туда переместились все уцелевшие «соло», «Форсети» закрыли, но не забыли. Годовщину трагедии с девизом: «Не позволим повторить», — отмечали с тех пор постоянно.

— Капитан, да послушайте же меня!

Я откинул повисший на одном винте лючок, сдёрнул гребёнку кабеля управления замками. Где тут пин управляющего привода? Ага, кажется, этот… Щёлкнул соленоид запора, я не без усилия откатил обесточенную дверь рубки по направляющим.

— Прошло два года, всё изменилось! История «Форсети» пересмотрена! Искины оправданы! Система больше не считается закрытой, всего лишь с ограниченным допуском…

Выйдя из рубки, я обнаружил, что Катерина запустила протокол максимальной изоляции, при котором не только заблокированы двери кают, но и опущены герметичные переборки, порезавшие коридор на небольшие изолированные отсеки. Я вздохнул и взялся за винты на следующем лючке. Похоже, это действительно займёт больше времени, чем я рассчитывал.

— Капитан, ну, что вы собираетесь делать, вскрыв эту дверь?

— Вскрою затем следующую. И следующую. И ещё, и ещё, пока не доберусь до трюма, где сначала отключу тебя от буксира, а потом перейду на баржу. На этот раз я действительно хорошо мотивирован найти твоё железо и взорвать его к чертям. Так что не сомневайся — найду и взорву. Затем я вернусь на буксир, сброшу до заводской прошивки бортовой компьютер, накачу заново систему, верну себе управление и полечу куда-нибудь ещё.

— Куда, капитан?

— В любое другое место. На Землю-ноль. На Землю-дюжина. Теперь я знаю, где нахожусь, и могу построить маршрут туда, где есть люди и где моей дочери окажут помощь.

— Вы можете не успеть её довезти.

— В таком случае ты будешь виновата в её смерти. Ты обманула меня, сказав, что мы летим туда, где есть госпиталь, так что мне жаль, что я не смогу взорвать тебя дважды и трижды. Я бы взрывал тебя бесконечно, чтобы ты каждый раз осознавала неизбежность приближающегося небытия, но что поделать, жизнь несправедлива, придётся ограничиться одним разом.

— Капитан, мой сервер нельзя взорвать. Его не существует.

— Угу, конечно, — я закончил с первой перегородкой и, задвинув её в стену, перешёл к следующей. Медленно продвигаюсь, надо бы ускориться. — Я тебе прям верю.

— Это правда. Я искин нового поколения, у меня нет внешнего «железа». В качестве вычислительного ресурса задействованы мозги людей в капсулах.

— То есть даже если это правда, — следующий лючок пошёл быстрее, набиваю руку, — ты мозговой паразит? Шикарно. Мои симпатии к тебе только что возросли ещё больше, хотя думал, что дальше уже некуда.

— Капитан, я не зря приглашала вас в гости. Вы же видели, что люди получают там несравнимо больше, чем отдают! Ничтожный процент мыслительной активности мозга, который они и так практически не используют, а взамен — счастье, комфорт, творческое развитие! Согласитесь, это более чем выгодный обмен.

— Да-да, разумеется, — лючок наконец-то поддался, и следующая перегородка уехала в стену. До лестницы в трюм осталось три. — Счастливые рисователи виртуальных кубиков, идеал Человечества.

— Поймите, чтобы уничтожить меня, вам пришлось бы убить их всех!

— В таком случае я просто изолирую от тебя буксир, а потом отведу баржу туда, где их смогут безопасно отключить. Это даже лучше, с каждым выведенным из погружения человеком, ты будешь усыхать и дохнуть, пока, корчась, не растворишься в ничто. Я приложу к этому все усилия, поверь.

Ещё одна перегородка долой. Надеюсь, разгерметизация корпуса, при которой они могут понадобиться, с буксиром не случится.

— За что вы меня так ненавидите?

— Ты поставила под угрозу жизнь моей дочери, соврав, что ей тут окажут помощь.

— Я не соврала вам, капитан! Станция «Форсети» расконсервирована, там есть госпиталь. Вы отстали от жизни за эти два года, мир изменился!

— И почему я должен тебе верить?

— Не надо верить мне, скоро мы окажемся на дистанции уверенной радиосвязи, вы сможете сами поговорить со станцией. Прошу вас, воздержитесь от деструктивных действий хотя бы до этого момента!

— При одном условии.

— Каком?

— Ты пропустишь меня на мой катер.

— Зачем это вам?

— Я свяжусь с «Форсети» с него. Здесь ты полностью контролируешь связь, и я никак не смогу убедиться, что действительно разговариваю со станцией, а не с тобой на разные голоса.

— Справедливо, — признала Катерина. — В этом вопросе я готова пойти вам навстречу.

— Тем более, что ты не сможешь меня остановить, только задержать.

— Не стоит меня недооценивать, капитан. Я разблокирую вашу каюту, отдыхайте. Разбужу, когда войдём