Она совершенно не понимала, во что ее угораздило вляпаться?! Что это за странный дед и куда он ее притащил? Но одно она знала точно. Лурес неспроста проложила для нее этот путь. Это шанс. Шанс отомстить той, что послужила причиной ее падения. Да, именно эта «тереза», как все звали ее в этом самом месте, разрушила ее жизнь и возможность на счастье. Возятся с ней, даже понятия не имея, какую гадюку пригрели у себя под боком.

Девушка решительно встала с кровати, рассудив, что прошло достаточно времени, чтобы старик уснул, и осторожно ступая, двинулась к выходу из комнаты. Идти куда-то далеко не было необходимости. Ее поселили напротив комнаты, где разместили лежачую больную. Что она собиралась делать с ней? Убить? Почему, собственно, нет? Уж, кто-кто, но эта заслужила! Если есть хоть малейший шанс, что дед вылечит и ее… Нет уж, она ждать не станет. Быть может, побоялась, если бы «тереза» очнулась, а так и мороки меньше, и шанса на то, что будет сопротивляться — нет. Это раньше эта женщина могла смотреть на нее, как на ничтожество. Теперь же беспомощной была она. Слишком долго Эрта жила среди людей, которые точно стая голодных акул, безошибочно определяли слабость в другом человеке. Стоило им почувствовать это, как жертву загоняли и разрывали. Она с семи лет была в рабстве, жила среди таких же, как она. Вот только рабами они были перед господами, а перед друг другом каждый был врагом, который готов бороться за место под солнцем любыми способами.

Она на цыпочках пересекла коридор, как можно тише отворила дверь напротив и проскользнула внутрь. В комнате «терезы» царил полумрак, развеваемый светом полной луны, оттого женщина, что сейчас лежала на постели, казалась мертвенно бледной, хрупкой, точно сотканной из лунного света и сияния звезд. На нее было страшно смотреть. Сперва Эрта боялась, что может потревожить деда, но в комнате царил такой раскатистый храп, что она тут же отбросила такую возможность. Как и ожидалось, старик спал, развалившись в кресле рядом с кроватью.

«Тоже мне, целитель», подумала она, взглянув на то, как беззаботно спит этот старик рядом с умирающей женщиной.

И все же, девушка лишний раз старалась не шуметь. Так же тихо подкралась к изголовью кровати, бросив быстрый взгляд на ненавистное лицо. В мире, где жила и выживала Эрта, никто и никогда не предупреждал, о намеренье убить или навредить. Чем меньше шума, тем больше вероятность, что все получится, а стало быть, меньше вероятность привлечь к себе внимание господ. Решил, так делай.

Эрта осторожно достала небольшую подушку в изголовье кровати и точно так же размеренно опустила ее на лицо женщины, надавив на нее руками. Но вот чего девушка никак не ожидала, так это того, что в тот же момент ей самой прилетит аккурат промеж глаз. Как старик умудрился ударить ее, продолжая так умиротворенно храпеть, девушка так и не поняла. Эрта потеряла сознание.

* * *

— Дилетанты, — фыркнула я, соскакивая с кресла и легко опираясь о свое любимое оружие. — Включай день давай, не вижу ничего, — обратилась я к еще одному своему сообщнику. Дворец, который так любил всякие авантюры не меньше моего, с готовностью подчинился. Небо за окном стало ясным. Светило яркое летнее солнце и даже птицы пели.

То, что одна моя подопечная узнала другую не вызывало сомнений. Как и то, что отношения между ними были некогда весьма непростые. Я не имела права судить ни ту, что попыталась убить, ни ту, что некогда стала причиной такой ненависти. Это не мое дело. Возможно, я бы просто развела их по разным комнатам и заперла или уже сегодня утром спровадила несостоявшуюся убийцу в любую из возможных стран, которую бы та выбрала. Но… Тереза была магом, который по совершенно неизвестной мне причине, сгорел. А у бывшей рабыни был ребенок полукровка, само по себе явление редкое, как и маг со столь обожженными энергоартериями. Но больше всего меня волновали, как это ни странно, услышанные ранее слухи о возможном принесении в жертву ребенка. Особенно условие, которое между делом озвучила мне моя попутчица в караване рабов. Отдать ребенка мать должна была добровольно. Не одно столетие назад, именно мы развивали теорию о добровольной передаче силы. На настоящий момент, большая часть моих размышлений была всего лишь домыслами. Но в силу своей не в меру развившейся за прожитые годы паранойи, я хотела знать историю, что в свое время переплела нити судеб этих двух женщин.

Потому, сноровисто подхватив молодую мать, имя которой я так и не удосужилась спросить, за ноги я потащила ее к небольшой кушетке у окна. Самой себе я сейчас напоминала горничную с замысловатой шваброй. Волосы у девушки были длинными и сейчас распущены, оттого выглядело это перемещение по комнате весьма забавно. Далее пришлось немного постараться, чтобы затащить бессознательное тело на кушетку. Но, уж если мне по силам вправить взрослому мужчине вывих бедра, то уж с подобным я была просто обязана справиться.

Что делать дальше? Вот, вопрос, на который я пока не знала ответа. В принципе, я могла бы поговорить с ней по душам, и вполне ожидаемо она бы так мне ничего и не рассказала. Мой негласный подельник предлагал задействовать пыточные, устройство которых довольно давно подсмотрел в моих воспоминаниях. Почему-то мне кажется, что старый мерзавец с замирание сердца ждал возможности обратиться с подобным предложением. Так как, стоило мне только разместить женщину на кушетке, как очертания комнаты резко поплыли, преобразовываясь в нечто, что я никогда бы не хотела вспоминать. Серые каменные стены, увешанные всевозможным инструментом; грязный пол, на котором смешалось все начиная со свежей и уже запекшейся крови и заканчивая человеческими испражнениями и прочими малоприятными субстанциями.

— Э, нет, — решительно возразила я, — даже не думай! У нее молоко пропадет от твоих фокусов! Убирай сейчас же! Я не собираюсь ее расчленять даже понарошку!

— А, кто по-твоему это должен делать?! Я? — в углу комнаты возник фантом принадлежавший, судя по всему, бывшей поварихе королевской семьи. Женщина была обладательницей пышных форм и здорового румянца во всю щеку, сейчас смотрела строго, уперев руки в боки. — Я уже выросла из того возраста, милочка, когда картошку приходилось чистить мне! Я тебя для чего тут держу, как думаешь, а?

— Ты совсем уже страх потерял, как я погляжу? — тихо и монотонно осведомилась я.

Женщину в углу сменил сухопарый немолодой и уже лысеющий мужчина в форме клерка. Некогда клерк при дворе Эйлирии выглядел расстроенным, и кому-то активно жаловался на происходящую вокруг него несправедливость.

— Я им все! И день, и ночь на побегушках! Размус принеси то, подай это! — явно изображая кого-то, кто не мог правильно выговаривать «р», распинался мужчина. — За меня напиши, за него отнеси! Вот только зарплату, как платили 30 шилонов, так и платят! А, у меня стаж! А, ты иди, такого как я поищи на замену?!Да, где там, — в отчаянье махнул мужчина рукой, — молодые разве будут так работать за гроши?

— Бедненький, — фыркнула я, усаживаясь в кресло напротив кровати Терезы, — дельное лучше что-нибудь предложи?

Когда посреди комнаты появилось два совершенно очаровательных карапуза лет пяти, и один другому предложил во дворе зарыть «секрет», я поняла, что мой дом еще больший псих, чем я сама. Как это ни странно, от подобного открытия, моя самооценка пошла вверх. Оказывается, я еще ничего, можно сказать, даже милая.