– Леня, готовимся.

– Всегда готовы, тащ командир!

– По машинам!

«Тигры», скрытые под навесами, за дощатыми стенками, были расположены вдоль шоссе. От МТС до проезжей части было каких-то пятьдесят метров. Стреляй не хочу.

Шоссе уходило к востоку на почти незаметный подъем, и вот заклубилась пыль, показались серые коробочки танков.

Шла большая группа, выступая тремя колоннами. Впереди тарахтели «Пантеры», числом пять или шесть, и столько же «четверок». За танками прятались штабные машины – легковые «Хорьхи» и «Опели», тентованные «Бюссинги» и даже один трофейный автобус «ЗИС-16». Замыкали группу пехотинцы, набитые в грузовики и бронетранспортеры.

– Я – Первый! Сначала выбиваем «Пантеры»! Только пусть подъедут поближе, чтобы в бочину им всадить. Полянский, ты с краю, будешь пехоту охаживать.

– Есть!

Колонна приближалась – немцы спешили. Видать, какой-нибудь штаб эвакуировался в более спокойное место, где нет этих приставучих азиатов, мешающим «культурной германской нации» нести свет прогресса варварским ордам.

– Иваныч, заведешь, когда фрицы к дальним воротам приблизятся.

– Понял…

Множественный лязг и гул доносился через броню смутной помехой. Вперед, заслоняя коробчатые «четверки», вырвалась парочка «Т-V». «Пантера» – зверь серьезный…

Танк здорово смахивал на «Т-43», а первые модели и вовсе напоминали «тридцатьчетверку» – и башней, смещенной вперед, и общим силуэтом. Интересно, что и пушка на «Пантерах» стояла почти того же калибра, что и на «Т-34». Правда, орудие было куда мощней Ф-34 и дальнобойней – «Пантера» могла пробить лобовую броню «Тигра» с километровой дистанции. Опасная бестия…

Мотор завелся, но Бедный не стал газовать, чтобы не выдать танк.

– Бронебойный!

– Есть бронебойный! – Мжавадзе, сидевший справа, лицом к корме, ловко зарядил пушку. – Готово!

– Приготовиться всем! Залпом! Огонь!

Танковые орудия ударили вразнобой, но их грохот сложился в потрясающий гром, а воздушная волна, разошедшаяся от стволов, сдула хлипкую кровлю из досок и толя.

Тем «Пантерам», что вырвались вперед, ужасно не повезло – выстрелы в упор уничтожили танки на счет «раз». Одному взрывом вынесло все люки, а другому и вовсе сорвав башню.

Третьей по счету «Пантере» расколотили ведущее колесо и выбили три катка, однако немецкие танкисты сдаваться не стали – развернули башню и выдали хлесткий выстрел. Как потом выяснилось, снаряд чиркнул по броне «Тигра» Каландадзе, продырявил стену сарая и унесся, так и не взорвавшись. Болванка, должно быть.

Парочка бронебойных, выпущенная «Тиграми» из засады, упокоила строптивую «Пантеру». Еще два «Т-V» оставались в строю, вот только их экипажи не горели желанием умирать за фюрера и Великую Германию – мигом покинув танки, «панцерзольдатен» задали стрекача.

– По брошенным «Пантерам» не бить!

– Есть!

«Четверки» попытались оказать сопротивление и даже оставили следы попаданий на башне танка Тимофеева, но команда «Тигров» оказалась сыгранней – уделала «Т-IV».

Полянский в это время расправлялся с пехотой, укладывая фугасы, как в тире. Половина грузовиков уже пылала, некоторые из них лишились кабин или были переломаны. Досталось и штабным.

– Я – Первый! Выезжаем! И давим!

– Командир! Там автозаправщик!

– Его не трогать! Беречь!

Четыре «Тигра» выбрались к шоссе, не замечая заборов и ворот, выкашивая суетившихся немцев из пулеметов. Первым на дороге попался автобус «ЗИС» – жалко было свой давить, да ведь трофейный… «Тигр» с ходу врезался в автобус, круша и ломая. Танк колыхнулся, переезжая поверженную машину, и со скрежетом развернулся. Под гусеницы попался роскошный черный «Хорьх».

Широкие гусеницы безжалостно подмяли лакированный капот, раздавили кабину, хрустя стеклом, а длинная пушка уже просаживала стволом кабину «Бюссинга».

– Фугасным!

– Есть! Готово!

Выстрел раздул тент на грузовике, разорвал – тысячи листов измаранной бумаги закружились в дыму, а снаряд попал в соседний «Бюссинг», снося тому кабину.

Немцев было много, иные из них уже тянули руки вверх, неслышно вопя: «Рус зольдат гут! Гитлер капут!», вот только штрафникам некуда было девать пленных. И скорострельные пулеметы грелись, умножая на ноль всю тевтонскую рать.

Бой закончился так же неожиданно, как и начался. Огромное пространство, размером со стадион, было завалено горящими машинами и обломками, трупами, бумагами, наворованным добром.

Задул ветерок, относя дым и пыль в сторону, и открыл для Репнина вид побоища. Открыв люк, Геша выглянул наружу.

Напротив замер танк Лехмана – Леня скалился, отдавая честь.

Подбежал прихрамывающий Саня Тимофеев.

– Гады, гусеницу мне разбили! – пожаловался он. – И башню заклинило!

Консилиум из мехводов показал, что тимофеевскому «Тигру» требуется срочная операция, то бишь ремонт, осилить который в полевых условиях было нереально.

– Вот что, – решил Репнин, – занимай любую из «Пантер», а на «Тигре тогда задействуем мину.

– Жалко даже… – пробормотал Сашка.

– Что ж делать… Давай, в темпе!

– Есть в темпе!

Противотанковые мины, переданные умельцами Гольденштейна, были снабжены обычными часовыми механизмами. Открываешь крышку, заводишь на три минуты, покидаешь танк и ждешь, когда бабахнет.

Сначала, конечно, «приговоренный» танк разгрузили – забрали с него все снаряды и патроны, слили бензин. Иваныч даже ухитрился пару запчастей умыкнуть. А потом поставили на взвод.

Оттикали три минуты, и «Тигр» содрогнулся, выбрасывая два пламенных гейзера – из моторного отделения и из боевого, подковообразная башня поднялась на столбе пламени, заплясала и рухнула обратно, люками вниз.

Надо сказать, за уничтожением «Тигра» следил только его экипаж во главе с Тимофеевым, да и то недолго – надо было «в темпе» осваивать «Пантеру». Обчистив ее соседку по части боеприпасов и топлива, тимофеевцы объехали место битвы кругом, приноравливаясь к новой технике.

А остальные с увлечением собирали трофеи. Мехводы первым делом «напоили» своих зверей – перекачали бензин из «наливняка» в баки «Тигров». Лехман с Каландадзе рылись в ящиках с документами, которые не сгорели, обыскивали расстрелянных офицеров.

– Не тащите все подряд! – прикрикнул Репнин. – Слышишь, Рудак? Вот, точно – в душе каждого хохла живет хомяк! Берите лекарства, оружие, патроны, провизию.

– Консервы! – плотоядно сказал Полянский, выволакивая ящик из раскуроченного автобуса. – Мясные! А это чего? Таблетки какие-то…

Геша подошел, повертел склянку и хмыкнул.