– Я спросила, потому что давно уже задаюсь вопросом, что между вами с Сэндисоном происходит, – сказала Виола и пересела к Боу на кровать, глядя на будущую невесту, пожалуй, даже с жалостью. – Твой брат считает, что у меня не в порядке с головой, но я-то знаю, что с головой у меня все даже слишком хорошо. Вы с Сэндисоном, хоть и делали вид, что не хотите друг друга замечать, продолжали ходить один вокруг другой. Может, тебе стоит задуматься над тем, так ли чисты и невинны его мотивы?

Боу приподнялась на локтях. Виола смотрела на нее сверху вниз неожиданно серьезно и вдумчиво.

– И тебе стоит прочесть эту маленькую книжку, – продолжила Виола, – в особенности часть, посвященную зачатию, исполнению супружеского долга и профилактике внутриматочных разрастаний, что можно с успехом использовать и для предупреждения нежелательной беременности, а также несколько приемов и техник, которым ты, возможно, захочешь научиться. Если возникнут вопросы, обращайся ко мне. Ты знаешь, где меня найти.

Гарет не дал лавине праведного гнева, которую обрушил на него герцог со своим семейством, погрести его. За годы отцовской муштры он научился сносить оскорбления молча. Возражения, попытки найти себе оправдание – все, что могло быть расценено как проявление слабости, – лишь усугубляло ситуацию.

Кроме того, Гарет считал, что потерпеть стоит хотя бы потому, что в итоге он получит лучшую из наград – леди Боудисию Вон. И пусть уж герцог выплеснет все на него. Боу наказывать не за что. Ей и так пришлось немало пострадать, и пострадать безвинно.

– Я написал вашему отцу, – сказал герцог, резко сменив тему.

– И что же?

– Что и всем прочим: вы давно питали друг к другу симпатию. Вы просили ее руки, но, получив отказ, с извинительной горячностью молодости решили бежать. Ни к чему прятать улыбку, мой мальчик. Я прекрасно понимаю, как лицемерно звучит осуждение вашего поступка в устах того, кто в свое время решил прибегнуть к той же мере. Как бы там ни было, вам придется поддержать эту версию.

– Да, ваша светлость.

Герцог прочистил горло, при этом локоны с одной стороны его парика затряслись. Гарет не мог сказать с уверенностью, что это было – гневный рык или сдавленный смешок. Герцог оставался непроницаемым.

– Само собой, – продолжал отец Боу, – мы оба, я и мать Боудисии, смилостивились над влюбленными и теперь готовы позволить Боу поступить так, как она того желает. – Последнюю фразу он произнес с кислой миной, словно проглотил изрядную порцию горькой микстуры.

– Что-нибудь еще, ваша светлость?

Лицо герцога немного прояснилось.

– Осталось уладить некоторые проблемы меркантильного свойства. Я неплохо знаю вашего отца, и потому смею утверждать, что у вас средств на содержание жены нет.

Судя по всему, герцог не мог отказать себе в удовольствии указать Гарету на его место.

– Вы правы. На содержание такой жены, как леди Боудисия, средств у меня явно недостает. Я имею около тысячи фунтов годового дохода…

– Чего не хватит ей на булавки.

– И живу в холостяцкой квартире на Хафмун-стрит.

– Одним словом, у вас нет ни дома в городе, ни загородного поместья, ни даже перспективы обзавестись недвижимостью. Я правильно вас понял?

Гарет ответил нервным смешком.

– Вы абсолютно правы, ваша светлость.

У Гарета не было ни единого шанса получить хоть что-нибудь. Все должно перейти старшему сыну – наследнику титула. Урезать долю старшего сына ради младшего – такое графу и в голову прийти не могло, и он счел бы опасным безумцем любого, кто посмел бы предложить ему это сделать.

Герцог что-то невнятно промычал, порылся в бумагах на столе сына, потом отложил их в сторону, словно неожиданно вспомнил, что он не у себя дома.

– Ну что же, нам придется подумать, что можно сделать…

Стук в дверь предварил внезапное появление отца Гарета. Граф был в ярости. Первый удар стихии принял на себя дворецкий Лео, впустивший отца Гарета в дом. Очевидно, главное, что стремился выяснить граф, это во сколько обойдется ему «выходка» незадачливого младшего сына.

Гарет стиснул зубы. Отец, по своему обыкновению, думал только о деньгах.

Герцог поприветствовал его куда вежливее, чем мог бы, учитывая обстоятельства. На фоне сдержанного достоинства герцога истеричность графа выглядела особенно удручающе.

Гарет вежливо поклонился отцу, который предпочел делать вид, что не замечает сына. Стараясь сохранять бесстрастное выражение лица, Гарет наблюдал за битвой титанов. Впрочем, два пожилых господина скорее напоминали ему двух бойцовских петухов, выпущенных на ринг.

– Графиня приехала с вами? – спросил герцог и, обойдя стол, протянул гостю руку. – Нет? Жаль. Но я уверен, что ее присутствие на свадьбе обеспечено.

Гарет наблюдал, как лицо родителя сделалось багровым.

– Ничего не могу обещать, ваша светлость, – сквозь зубы процедил граф. – Моя жена дама болезненная, и из-за волнений, что доставил ей наш непутевый младший сын, здоровье ее еще больше пошатнулось.

– Да, дети создают нам проблемы, – ответил герцог. – Впрочем, я убежден, что их можно решить. Мы ведь не хотим, чтобы в обществе создалось превратное представление о происходящем, верно?

Если до сих пор явное замешательство отца Гарета забавляло, то теперь ему стало не до шуток. Герцог не даст им отделаться малой кровью. Старый черт будет медленно поджаривать их обоих до тех пор, пока из них не выйдут все соки. И наслаждаться процессом.

Граф бросил на Гарета злобный взгляд, перед тем как вновь переключить внимание на Лохмабена. Граф и герцог были непримиримыми политическими противниками, и матримониальный союз не воспринимался ни одной из сторон. Выгоды были весьма сомнительными. Деньги водились и у графа, и у герцога, а вот влияния в обществе ни тому ни другому недоставало.

– Не в укор вашей дочери, Лохмабен, но то, что она решила броситься на шею младшему сыну, говорит не в ее пользу. Насколько я понимаю, она ваша наследница и на это даже документ есть?

Гарет болезненно поморщился. Граф не пощадил ни Боу, ни собственного сына. Выходило, что дочь герцога готова броситься в объятия первому встречному, а собственный сын не кто иной, как нищий проходимец – охотник за приданым. Но обиднее всего истинная причина досады графа – приданое невесты не пополнит его казны; младший сын – отрезанный ломоть.

– Наверное, вы забыли, милорд, как и многие до вас, что мы с женой тоже в свое время обвенчались без благословения родителей. И посему никаких актов распоряжения имуществом в пользу кого-либо из наших детей нет и быть не может. Однако леди Боудисия, – с нажимом в голосе продолжил герцог, – имеет приданое в пятьдесят тысяч фунтов. Деньги лежат в банке под три процента годовых. И я не стану проявлять мелочность и урезать ее приданое в наказание за плохое поведение.