Молодая женщина была блондинкой с карими глазами, безупречным цветом лица и нетипичным орлиным носом. Она не являла собой красавицу в привычном смысле этого слова, но всем своим существом излучала благородство и безмятежность, несвойственные расчетливым светским дамам или охотившимся за мужчинами куртизанкам. У Марии были все данные для того, чтобы стать любовницей принца Уэльского: пленительная внешность, которую не портила явная склонность к полноте, утонченные манеры, несомненный ум и хорошее образование, возраст на шесть лет старше поклонника, но полностью отсутствовало только одно: склонность вступить в греховную связь. Принц буквальным образом охотился за ней, неотступно следуя за ее экипажем, но дама упорно отвергала все поползновения высокородного поклонника. Она даже уехала на некоторое время на континент в Лотарингию, но посланцы принца отыскали ее там, и Мария была вынуждена вернуться на родину.

Джордж умножил свои домогательства, грозил покончить жизнь самоубийством у нее на глазах, писал ей послания на 40 страницах, Мария же оставалась непреклонна: она может только вступить в освященный церковью брак. Так что принцу не оставалось ничего другого, как 15 декабря 1785 года тайно обвенчаться со вдовой в ее доме. Его женитьба стала вопиющим нарушением «Закона о королевских браках» от 1772 года, согласно которому особы королевской крови могли вступать в брак с лицами иного вероисповедания исключительно с разрешения короля. По слухам, принцу удалось уломать священника-католика совершить обряд за мзду в 500 фунтов, но Джордж не имел привычки считать презренный металл.

Разумеется, скрывать этот преступный факт долго было невозможно, тем более что принц построил для Марии особняк в своем обожаемом Брайтоне, где его друзья образовали нечто вроде мини-двора. Но даже любимое блюдо приедается при его ежедневном потреблении, и принц, как в период осады Марии, так и после обряда венчания, не отказывался от мимолетных увлечений. К таковым относилась его интрижка с известной певицей и актрисой Энн-Мэри Крауч (1763-1805). В свое время эта служительница Мельпомены быстро рассталась с законным мужем, регулярно выплачивая ему некоторые отступные, и сошлась с известным баритоном Майклом Келли, совместно выступая с ним на сцене. Певица попалась на глаза принцу, который не так уж долго пробыл соперником Келли, но это стоило ему долгового обязательства в 10 тысяч фунтов, которые ухитрилась выманить у него вероломная прелестница. Впоследствии эта даровитая особа вела очень обеспеченную жизнь, владея домами не только в Лондоне, но и в Брайтоне.

Видимо, Джордж не сразу потерял интерес к оперным кулисам, ибо после миссис Крауч осчастливил своим вниманием другую певицу, Элизабет Биллингтон (1765-1818). Впоследствии в своих нашумевших мемуарах она привела письма, якобы написанные ей принцем. Возможно, мир искусства также приелся молодому человеку, и он переместился в спортивную сферу, что для того времени было не совсем обычным делом. Следуя своему страстному увлечению лошадьми, принц сошелся на этой почве с весьма оригинальной особой, Летицией Дерби (1756-1826), женой баронета Джона Лейда.

Лихая амазонка

История ее жизни более чем примечательна: эта красивая девица низкого происхождения в 15 лет потеряла отца и была вынуждена пойти в услужение в публичный дом, где меняла простыни и выносила ночные горшки жриц любви. Там ее заприметил знаменитый разбойник с большой дороги Джон Рэнна, который сделал ее своей любовницей и забрал из этого бесславного заведения. Несколько раз ему удавалось ускользнуть от карающей длани правосудия за отсутствием улик совершенных им разбоев. Но счастье отвернулось от него, и в 1774 году он закончил свой жизненный путь на виселице в Тайберне. Перед Летицией открывалась одна-единственная дорога – в куртизанки.

Она была высокой – метр восемьдесят без обуви, – красивой блондинкой с голубыми глазами и после смены нескольких покровителей бросила якорь в постели младшего брата принца, Фредерика, герцога Йоркского. Примерно к тому периоду относится ее изображение кисти выдающегося портретиста Джошуа Рейнольдса, выставленное им в Салоне в 1785 году под названием «Портрет миссис Смит». В качестве любовницы герцога Летиция вращалась среди знатных особ, и ей совершенно не хотелось покидать этот прекрасный мир с проживанием в роскошном особняке, собственным выездом, ложей в театре и атмосферой постоянного праздника. Она понимала, что страсть герцога Йоркского не продлится долго, и жизненно необходимо каким-то образом задержаться в этих высоких кругах. Тут-то и пригодилась ее страсть к верховой езде и охоте, сделавшая Летицию достойным членом общества мужчин, буквально помешанных на этих аристократических забавах. В конце концов, она покорила сердце баронета Лейда тем, что сломя голову самостоятельно разъезжала на фаэтоне, управляя четверкой лошадей, досконально знала все тонкости охоты с гончими и с каким-то молодецким шиком ездила верхом.

Сэр Джон Лейд был единственным сыном баронета (он родился после смерти отца, упавшего с лошади), который приобрел большое состояние, женившись на дочери богатого пивовара. Наследник прослыл знатоком племенного коневодства и верховой езды и стал наставником принца Уэльского в искусстве управления лошадьми. Пешеходы замирали, глядя, как сэр Джон разъезжает в своем фаэтоне, управляя шестеркой серых лошадей, но еще выигрышнее он смотрелся на месте кучера, когда гнал экипаж принца, запряженный шестеркой гнедых, из Лондона в дорогой его сердцу Брайтон.

Помешанный на разного рода пари, Лейд как-то бился об заклад, что проедет левыми колесами своего фаэтона по шестипенсовой монете – и выиграл. Лейд был настолько привержен своей страсти, что практически не снимал костюм для верховой езды и появлялся с кнутом даже в аристократических салонах. Именно на этой почве он сошелся с Летти, к тому времени совершенно заслуженно приобретшей кличку «Амазонка», и после пары лет сожительства в 1787 году, невзирая на противодействие семьи, женился на ней, сделав из куртизанки, по словам герцогини Девонширской, «честную женщину». Новоиспеченная жена баронета так и не стала своей среди аристократок, ибо никак не могла отказаться от привычки самыми последними словами браниться по любому поводу и без оного. Возникла даже поговорка: «сквернословить, как Летти Лейд».

Летиция попалась на глаза принцу на виндзорских охотах из-за ее отчаянной манеры верховой езды, и на некоторое время он сошелся с ней. В газете «Морнинг кроникл» тут же появилась статейка о том, как наследник престола занимался с амазонкой любовью в экипаже мужа. Эта связь обошлась ему в ежегодную пенсию в 300 фунтов для сэра Лейда, а чтобы в парламенте не трепали языками по поводу этого неразумного расхода, по бухгалтерским книгам затрата проходила как выплата «достопочтенному доктору Толли». По легенде, принц заказал 25 изображений Летиции. До наших дней сохранилось одно, написанное художником Стаббсом: Летиция сидит на вздыбленном коне в женском седле, без видимых усилий удерживая управление скакуном. Этот портрет висел в покоях принца. Со временем страсть супругов к мотовству, играм в карты и ставкам на бегах поглотила их большое состояние, и единственным источником существования стала пенсия, которую, став королем, Георг IV увеличил до 500 фунтов.

Тем временем принц Уэльский продолжал наращивать свои долги, и его беспутный образ жизни начал возмущать подданных. Поскольку прочие королевские сынки также не отличались благонравием, о чем речь пойдет ниже, такое поведение высокородных отпрысков здорово подтачивало авторитет монаршего семейства в целом. Поскольку у короля Георга III уже вовсю проявлялись признаки душевного заболевания, за дело взялась королева Шарлотта. Она поставила перед своими фрейлинами, графиней Фрэнсис Джерси (1753-1821) и маркизой Изабеллой Хертфорд (1755-1834), задачу вырвать сына из-под пагубного влияния Марии Фицгерберт. У леди Хертфорд поначалу ничего не вышло, а вот ирландская красавица графиня Джерси (ей шел сорок первый год, она была матерью десяти отпрысков, из которых часть была зачата явно не ее преклонных лет супругом, и несколько раз стала бабушкой) сумела покорить сердце принца. Графиня была чрезвычайно умной и беспринципной женщиной с острым язычком, не останавливавшейся ни перед чем для достижения своих целей и способной на беспощадную месть. Леди Бессборо как-то заметила, что «графиня Джерси не могла быть счастлива без соперницы, которую могла держать в страхе и терзать». Герцогиня Девонширская характеризовала ее чрезвычайно кратко: «чума». В обществе же ее единодушно окрестили «наместницей Сатаны на земле».