Принц Уэльский и полусвет

Его следующее увлечение было первым, получившим общественную огласку. Надо сказать, принц очень любил театр, в особенности пьесы У. Шекспира и Р.Б. Шеридана. Отсюда вряд ли стоит удивляться, что предметом его страсти стала актриса Мэри Робинсон (1757-1800), прогремевшая на весь Лондон не столько захватывающей игрой, сколько своей красотой в роли Утраты в «Зимней сказке» Шекспира.

Мэри родилась в семье капитана торгового флота в Бристоле и закончила там школу. Отец попытался основать китобойный промысел в Новом Свете, но разорился. Ему даже пришлось продать дом, разорив свой семейный очаг. Родители разошлись, и мать увезла Мэри в Лондон. Там она поступила в обучение к знаменитому актеру Дэвиду Гаррику. Мэри была очень привлекательна со своими голубыми глазами и каштановыми локонами с золотистым отливом. Театральная карьера для незамужней женщины считалась чем-то в высшей степени недостойным, и мать убедила дочь выйти замуж за некоего Томаса Робинсона, клерка-стажера с блестящими видами на будущее. Свадьба состоялась 12 апреля 1773 года. Однако замечательные перспективы новобрачного вскоре рассеялись как дым, а он проявил себя полным ничтожеством. Тем не менее в следующем году родилась дочь Мэри-Элизабет, с которой у матери завязалась прочная духовная связь, сохранившаяся до конца ее дней.

Семья Робинсон жила явно не по средствам, в результате чего в мае 1775 года глава был арестован за долги и вместе с женой и дочерью на 15 месяцев заключен в долговую тюрьму Флит. Ему не оставалось ничего иного, как дать согласие на поступление жены на сцену. По-видимому, Мэри действительно подавала некоторые надежды, ибо Гаррик, который уже ушел на покой, согласился подготовить ее для роли Джульетты, а драматург Шеридан принял на службу в театр Друри-Лейн. В декабре 1776 года Мэри дебютировала с огромным успехом и продолжала выступать в главных ролях.

Увидев ее на сцене в декабре 1779 года в роли Утраты, принц буквально потерял голову и начал забрасывать актрису письмами, называя себя Флоризелем, персонажем все той же пьесы «Зимняя сказка». Мэри, не испытывавшая недостатка в поклонниках, стойко выдерживала осаду, стараясь заставить вельможного поклонника основательно раскошелиться. Ослепленный страстью принц выдал ей долговое обязательство на 20 000 фунтов – совершенно колоссальную сумму, – подлежавшее оплате по достижении им совершеннолетия. Напоминаем, что ему в ту пору было всего 17 лет. Мэри уступила его домогательствам, но их связь тут же дала обильную пищу для освещения в прессе. В особенности старались газеты «Морнинг пост» и «Морнинг геральд», следя за развитием их отношений буквально не по дням, а по часам. Актриса попала в центр общественной жизни, стала задавать тон в моде, в особенности прославилась шляпка «Утрата», «из плетеной соломки, с бантом и розовыми лентами, пышно уложенными вокруг тульи». У Мэри проснулся вкус и к более экстравагантным вещам, публика бросилась также подражать ее шикарным экипажам.

Поднятая шумиха смутила еще не привыкшего к подобным вещам принца, и, по его настоянию, актриса в мае 1780 года оставила сцену. Разумеется, романы аристократов со служительницами Мельпомены не были чем-то из ряда вон выходящим. Но в данном случае принц тратил на Мэри деньги налогоплательщиков, а прижимистая английская душа безболезненно перенести такое вопиюще безнравственное правонарушение не могла. Полагавшиеся деньги по цивильному листу в сумме 60 000 тысяч Джордж должен был получить от парламента лишь по совершеннолетии, пока же усиленно наращивал долги. В конце 1781 года Мэри надоела ему, он ее бросил и отказался платить ей содержание. Однако репутация актрисы была безвозвратно погублена, ей не удавалось найти ангажемент. Тогда она прибегла к шантажу, требуя 25 тысяч фунтов за возврат писем принца, полных пылких излияний. После ожесточенного торга Георг III уплатил ей 5 тысяч фунтов и назначил ежегодную пенсию в 500 фунтов, лишь бы только выручить наследника трона из этой ужасной передряги. Бедняга и не подозревал, что его сын решительно стал на путь порока и теперь попал в сети одной из самых знаменитых куртизанок той эпохи Элизабет Армистед.

Несколько слов о дальнейшей судьбе Мэри Робинсон. Не оставляя законного мужа, с которым она непрестанно прилюдно ссорилась (например, поймав его за тем, что он занимался любовью с девицей в ложе театра Ковент-Гарден), Мэри имела нескольких высокопоставленных любовников вроде виконта Молдена, герцога де Лозена, выдающегося политика Чарльза-Джеймса Фокса, но страстью всей ее жизни стал полковник Бэнастр Тарлтон, мот и картежник. Их бурный роман с некоторыми перерывами длился с 1782 по 1797 год (когда тот женился на богатой наследнице) и сильно сократил ей жизнь. Будучи в 1783 году беременной, Мэри ночью кинулась в погоню за любовником, опасаясь, что он бросит ее и сбежит за границу от долгов. Случились преждевременные роды, последствием которых стали ревматизм и хромота. От этих недугов отставная актриса безуспешно лечилась весь остаток своей недолгой жизни. Мэри стала плодовитой поэтессой и драматургом, она была неглупа и остроумна, среди ее друзей числились художник Джошуа Рейнольдс, актер Дэвид Гаррик, философ и писатель Уильям Годвин, его жена, первая феминистка Мэри Уолстонкрафт, поэт Сэмюэль Кольридж. Лечения на курортах не давали улучшения, долги росли, отравляя ей жизнь, и Мэри скончалась в возрасте всего 43 лет.

Сменившая Мэри в постели принца куртизанка Элизабет Армистед (1750-1842) также была женщиной необычной судьбы. Происхождения она была самого низкого, дочь то ли лондонского грузчика, то ли башмачника, очень красива и неглупа. Девица рано решила извлечь дивиденды из своей незаурядной внешности и стала обитательницей одного из самых шикарных борделей столицы в Сохо. Именно там судьба свела ее с одним из ее первых покровителей, виконтом Болинброком. Тот вскоре забрал ее из этого вертепа, взял на содержание и даже попытался устроить ей дебюты на сцене. Впрочем, критика довольно прохладно оценила ее актерские способности, отметив лишь красивую внешность и приятный голос.

Будучи содержанкой Болинброка, Элизабет вошла в круг его друзей, известных политиков, что привлекло к ней высокородных и богатых клиентов. В 1776 году в газетенке «Город и деревня» сообщалось, что она может похвастаться завоеванием сердец «двух герцогов, маркиза, четырех графов и виконта». В ее сети попал также генерал Ричард Смит, личность худородная, но сказочно обогатившаяся на управлении в Бенгалии деятельностью отделения «Ост-Индской компании». Генерал снял для нее шикарный дом на Бонд-стрит, положил роскошное содержание и даже обеспечил ежегодной пенсией. Правда, это счастье длилось недолго, ибо его вскоре посадили в тюрьму за коррупцию, поскольку он попытался купить себе место в парламенте. Но Элизабет быстро нашла покровителя в лице герцога Дорсета, а когда того привлекли к выполнению его военных обязанностей, перешла на содержание видного политика лорда Кэвендиша, снабдившего ее второй ежегодной пенсией.

Несмотря на то, что Элизабет стремилась заполучить как можно более выгодных клиентов, она поддерживала близкую дружбу с молодыми политиками партии вигов, группировавшихся вокруг подающего большие надежды Чарльза-Джеймса Фокса, которые собирались в ее гостиной на престижной Кларджиз-стрит. Тут следует сделать небольшое отступление, чтобы пояснить читателю, насколько глубоко была политизирована жизнь английского общества.