весенний ветер над веселым ручьем. Чисто и звонко. — Внебрачный сын Иннокентия Анорского.

Ардан с удивлением посмотрел на отставного генерала. За этот вечер он узнал о нем больше, чем за две недели, проведенные под одной крышей.

— Все верно, господин герцог, — не разгибая спины ответил Дэвенпорт.

Эльф кивнул и перевел взгляд на Атуру.

— И вы, Атура Дэвенпорт. Ближайшая подруга нашей будущей императрицы-консорт. Милая внешность и ядовитый язык. Все равно как у змейки в низкой траве, — услышав эти слова Дэвенпорт дернулся, но сдержал себя.

— Для меня честь, герцог Абраилал, что вы знаете мое имя, — скупо ответила Атура.

Абраилал… герцог Абраилал…

Точно! Это ведь один из четырех первородных, занимавших кресла в Верхней Палате. Ардан читал о нем в газете. Там герцога поздравляли с его шестьсот-каким-то днем рождения.

Самый старый из живых существ Империи. Последний из тех, кто видел воочию Эктас и…

— И отпрыск блудного народа, — герцог перевел взгляд на Ардана.

… тот, кто сперва не принял участие в битве Эктаса против Галеса, а затем предал Темного Лорда, перейдя на сторону людей, из-за чего войско Лорда оказалось окружено и разбито у крепости Пашэр.

Ярко зеленые глаза, лишенные зрачков, где радужка сливалась с голубым белком, встретились взглядом с глазами Арди и впервые в жизни тот ощутил на себе прикосновение Взгляда Ведьмы.

Словно кто-то попытался коснуться его разума и заглянуть внутрь души, открыв самые сокровенные и потайные уголки.

Как и учил Скасти, Арди мысленно представил высокие Алькадские пики и снежные метели, бушевавшие там во время штормов, а так же яростный рев Эргара, всегда приветствовавшего ненастья — его родную стихию.

Абраилал выдохнул облачко инея и ощущение чужого взгляда исчезло.

— Действительно, — произнес герцог на языке Фае. — потомок Арора…

И, с этими словами, он попросту развернулся и вместе со своей делегацией направился в другую сторону. Не попрощавшись и не проронив больше ни слова.

Дэвенпорт с Атурой выпрямились и обменялись взглядами.

— Что он тебе сказал, Ард? — спросил Габриэль.

Ардан перевел.

Дэвенпорт, едва слышно, выругался.

— Абраилал, Ард, один из самых опасных и страшных представителей высшего света, — произнес Дэвенпорт, провожая взглядом делегацию эльфов. — За то время, что его деревянная морда живет на этом свете, он, наверное, стал гроссмейстером в политических дрязгах, так что… моли своих Спящих Духов, чтобы это был единственный раз, когда ваши пути пересеклись.

— Он, вроде…

— Не вроде, — перебил Двэенпорт и, посмотрев на шокированного Арди, устало вздохнул. — Конечно же ты не знаешь… твой прадед в магическом поединке убил старшую дочь Абраилала. Беременную дочь. Так что по сравнению с Морисом, который не видел и не помнит своих предков в силу прошедшего времени, Абраилал… это совсем другое.

Ардан лишь покачал головой. Интересно, а в этом зале вообще есть семьи, чьих предков его прадед не…

— Они к тебе не подойдут, — вдруг произнесла Атура и тут же ответила на немой вопрос Арди. — Ты наверняка думаешь, есть ли тут кто-то, кто был бы настроен к тебе положительно. Так вот — безусловно есть. Но они не подойдут к тебе, потому что это стало бы слишком громким заявлением, которое привлекло бы к ним ненужное внимание. В то время как твои возможные недруги, либо недоброжелатели, наоборот, хотели бы публично объявить о своих взглядах.

— Получается…

Атура кивнула.

— Все, кто подходил к нам в течении этого времени — их всех ты можешь смело опасаться, так как они были здесь лишь с одной целью. Публично объявить народу, что ты у них в немилости и, значит, все, кто будут с тобой взаимодействовать с положительной для тебя стороны, так же попадут в немилость.

— Это… — Ардан пытался подобрать правильное слово. — похоже на какую-то игру.

— Это и есть игра, — согласилась Атура. — только ставка в ней твоя жизнь, Ард. Но сейчас ты можешь об этом не беспокоится. Все в курсе, что ты под протекцией короны и кроме мелких козней у них ни на что другое не хватит духу.

И, внезапно, Ардан понял, почему все это время Атура и Дэвенпорт не отходили от него ни на шаг. Внебрачный сын рода Анорских, породнившихся с Императорским и лучшая подруга, а значит, «хранительница врат», будущей императрицы-консорт — это ведь тоже, выражаясь на языке Атуры, публичное заявление.

Спящие Духи… как все сложно в мире высокой политики.

Март был прав.

Арди стоит держаться от этой трясины как можно дальше.

— Прошу вашего внимания! — прогудел громогласный баритон, привлекая всеобщее внимание. — В зал заходят наследник престола, его светлость Великий Князь Павел Агров с женой герцогиней Октаной Анорской и дочерью, Великой Княжной Анастасией Агров.

Глава 34

Звуки в зале замолкли, стихли инструменты музыкантов, а толпы дворян, шурша платьями и стуча каблуками, волнами расступились в стороны от главного входа в зал, расположившегося перпендикулярно подиуму с тронами. Массивными, обитыми золотом тронами, на вершине спинок которых застыли платиновые фениксы, увенчанные коронами.

В полной тишине, настолько глубокой, что можно было услышать дыхание стоявших рядом, камердинеры открыли двери. Медленно, аккуратно шагая, безо всякой трости, Великий Князь Павел шел в сторону трона, где его уже ждал Святейший Епископ.

Старый священник с индюшачьим подбородком в золотом одеянии, с золотым посохом в руках и венком в виде солнца на голове. Дряхлый и морщинистый, с осоловелыми глазами, он так сильно сгорбился из-за своего надутого пуза, что ему требовалась помощь двух молодых послушников, чтобы стоять прямо.

Насколько же контрастно на его фоне выглядел император. Несмотря на протез вместо правой ноги, он шел самостоятельно, отринув любую помощь. Было видно, как каждый шаг причиняет наследнику престола боль, но князь шел вперед. С гордо поднятой головой, с непреклонным взглядом карих глаз взирая на людей, расположившихся внизу подиума. И те склоняли голову не потому, что так того требовал этикет и правила, а потому, что не выдерживали этого взгляда и той силы и воли, что плескались в нем бушующим штормом.

В зеленом мундире со всего несколькими медалями и одним орденом, без украшений и дорогих атрибутов, разве что фамильный перстень блестел на правом указательном пальце. В простых кавалерийских ботфортах, в черных брюках, держащихся на широком черном ремне и гербовой бляхе, он медленно, шаг за шагом, двигался к престолу.

Позади него