– Пропали еще два человека, – объявил мистер Фуллертон. Хотя об этом все и так знали. – Глория Переш из булочной и Тинк, он работал в мотеле. Кто-нибудь видел или слышал, как этих людей уводят, где их прячут?

Все затрясли головами.

Мистер Фуллертон горестно кивнул.

– Сдается мне, что Гаскинс убил как минимум троих. Вероятно, он хранит головы в качестве трофеев.

– Стоп, – громко произнес мой отец и взял мою руку. – Всем, кому не исполнился двадцать один год, пора баиньки. Идем. – От меня не укрылся враждебный взгляд, которым он удостоил верзилу-адвоката. – На «Лисьей охоте» гостям ничего не угрожает, обещаю тебе.

Пять минут спустя я лежал на верхней койке, натянув одеяло до подбородка, и смотрел в потолок. В голове вертелась одна мысль: а ведь мама на «Лисьей охоте» не присутствует. Конечно, дробовик у нее есть, двери заперты, и сама она не из пугливых. И все же…

Как мы могли оставить ее одну при таких обстоятельствах?

5

Не знаю, что разбудило меня поздно ночью, в самый «ведьмин час». Возможно, храп Алехандро – тот приковылял чуть позже меня и мертвым сном уснул на нижней койке. Возможно, гогот пьяных мужчин, которые никак не желали угомониться. Собаки лаяли беспрестанно, и на них обращали внимания не больше, чем на фоновую музыку; однако вдруг какая-то псина растявкалась громче остальных? Или я обрел шестое чувство?

Потому что, открыв глаза, я точно знал – в моей комнате человек.

Я весь похолодел, хотя сердце заколотилось как бешеное.

В дальнем углу стояла тень – точнее, силуэт, темная фигура; стояла без движения, и, если бы стена позади не была окрашена белой краской, я ничего не заметил бы. Я не пошевелился, разве что чуть повернулся на бок – темнота наверняка скроет тот факт, что я уже не сплю. Человек не двигался – стоял, как охотник на демонов на посту, ждущий возвращения самого дьявола. Могу сказать честно: я испугался в десять раз сильнее, чем в ту минуту, когда чертов Коротышка Гаскинс у меня на глазах отпиливал человеку голову.

Я почти закрыл глаза, чтобы не выдать себя, и постарался успокоить дыхание. Сердце и легкие надрывались, как перегруженный мотор. Я дышал через нос и рот, чтобы облегчить им работу и не сопеть на выдохе. И сквозь щелочки век смотрел на визитера.

Совершенно точно мужчина; вероятность того, что это статуя или фигура из картона, быстро улетучилась – тень покачивалась, хотя и едва заметно. Мужчина был невысок и худощав, и ничуть не походил на монстра, каким воображал его мой разум – он выглядел совершенно нормально, как любой другой человек, находящийся в темной комнате без видимой причины. Лысый или почти лысый и немного сутулый. Я не видел его лица, но интуиция подсказывала, что он на меня смотрит. И ждет чего-то. Вот только чего?

Мужчина шагнул вперед. Половицы заскрипели.

Мне пришлось собрать всю свою силу воли, чтобы не закричать. Он сделал еще шаг, остановился и снова вытянулся в струнку, теперь футах в четырех ближе ко мне. Я зажмурился, как ребенок, – вот сейчас открою глаза и монстр исчезнет. Чуть приподнял веки. Мое глупое желание не сбылось. Мысли заметались; мозг отчаянно старался найти объяснение визиту незнакомца.

Любой разумный человек уже пришел бы к логичному выводу и понял, кто явился в мою комнату, в уединенный барак посреди леса. Однако мой мозг не мог мыслить рационально, он все еще болтался где-то между реальностью и ночным кошмаром. Казалось притянутым за уши, что Коротышка Гаскинс стоит у постели одного из двух подростков, ставших свидетелями его гнусного злодеяния. И как он сумел миновать собак и охотников вокруг дома? Должно быть, мужчину впустил отец. Так оно и есть. Отец послал кого-то проверить, в порядке ли я, обеспокоенный моим состоянием после пережитого. Я начал перебирать друзей отца, пытаясь сопоставить рост и фигуру незнакомца с каждым из них…

Мужчина приблизился еще на шаг.

Клянусь, мое сердце остановилось и на бесконечный миг замерло. Я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, пребывая в шоке, который до того считал невозможным. Мужчина стоял уже на расстоянии вытянутой руки и смотрел мне в лицо; его глаза находились на уровне верхней койки. На уровне моих сощуренных век. Теперь я слышал его дыхание, пугающе ровное и спокойное – словно лев отдыхает после охоты, положив лапу на окровавленную добычу. Слушая, как воздух входит в его легкие и со свистом покидает их, я сделал два убийственных открытия.

Во-первых, наконец признался себе – человек в моей комнате однозначно Коротышка Гаскинс. Просто мой мозг первоначально отверг этот вариант. Однако облик преступника, которого я видел в лесу, идеально соответствовал силуэту стоявшего сейчас передо мной человека.

Довольно обманывать себя – Гаскинс прекрасно понимает, что я не сплю и тоже смотрю на него. Я застыл от ужаса, буквально не в силах даже пошевелиться. И вдруг неожиданно для себя всхлипнул и выпалил:

– Они знают, что ты здесь!

Если мои слова и застали убийцу врасплох, он совершенно не подал виду. Тень не шелохнулась, дыхание оставалось таким же размеренным.

– Ты в ловушке, – продолжил я. – Они вот-вот придут сюда.

Теперь, вспоминая, я поражаюсь собственной храбрости. Впрочем, на Гаскинса она эффекта не произвела. Прошла как минимум минута, каждая секунда которой длилась вечность – словно волна медленно катилась на берег от самого горизонта, – а он не сдвинулся с места и не заговорил. Наконец, этот жуткий монстр, сам демон во плоти, заговорил:

– Я скажу им, что это сделал ты.

Слова повергли меня в ужас. Я ожидал чего угодно, только не этого. Например: «Я пришел увести тебя с собой, увести тебя с собой». Или: «Я пришел забрать твою-у ду-у-ушу».

Но что значит «Я скажу им, что это сделал ты»?

– Что именно я сделал? – промямлил я.

Коротышка шагнул вперед. Половицы зловеще скрипнули. Гаскинс наклонился. Если бы он сейчас чихнул, то наверняка заразил бы меня своим вирусом.

– Я сейчас скажу им, что это сделал ты, – лихорадочным шепотом проговорил он, – что ты умолял меня убить твоего друга вместо тебя.

Дрожь пронзила меня с головы до пят. Словно волна пронеслась по телу, буквально лишив дара речи. Я отполз назад, пока не уперся в стену, и натянул одеяло до подбородка, словно оно могло защитить меня. Я был не в силах даже просить пощады.

– Как его зовут? – почти ласково поинтересовался Коротышка, указывая на мирно посапывающего на нижней койке Алехандро.

В