Пока я размышляла о превратностях чужой судьбы, которая показалась мне еще более трагичной, чем моя собственная, прошел час. Я увидела в окно, как Эд прощается с инструктором и в сопровождении Найджела направляется к «Стакану». Поспешно собралась и пошла на крыльцо — встречать их обоих.

Заходить в кафе Эд не пожелал. Предложил мне руку и сказал идти на стоянку. Я ухватила его под локоть: держаться с ним за руки, будто мы — влюбленная парочка, показалось неуместным. Скворцов чуть помрачнел, но спорить и настаивать не стал. Мы обошли «Стакан» и двинулись по узкой дорожке шириной в две плитки, по обе стороны которой вытоптанная земля разъехалась от дождя и превратилась в густую липкую грязь.

В какой-то момент Скворцов запнулся, пошатнулся, выпустил поводок и взмахнул рукой, пытаясь поймать равновесие. Я покрепче сжала локоть мужчины, помогая ему восстановить равновесие. Эд выровнялся, но очки с толстыми затемненными линзами слетели с его носа и с чавкающим звуком шмякнулись в придорожную грязь.

Эд замер. Я — тоже: не знала, куда кинуться раньше — за очками, заляпанными грязью, или за поводком-тростью. Лабрадор, видимо, пока тоже не был обучен и не понимал, что делать. Он просто встал рядом, разинув пасть, и неуверенно помахивал хвостом.

Скворцов собрался с мыслями первым. Аккуратно вынул локоть из моей ладони. Наклонился, позвал собаку:

— Найджел!

Пес тут же ткнулся носом в пальцы хозяина.

— Хороший парень! — Эдуард потрепал Найджела между ушей, скользнул рукой по его холке, нащупал конец поводка-трости и перехватил его.

Медленно выпрямился. Не оборачиваясь ко мне, позвал:

— Вероника?

— Да?

— Что с моими очками? Они разбились? Посмотри, пожалуйста.

— Не думаю, что разбились. — Я сделала в шаг в сторону, присела, за дужку вынула окуляры Скворцова из грязи. Стекла были залеплены вязкой массой почти полностью. — Целые, но очень грязные, — доложила я. — Могу сбегать в «Стакан», промыть под краном.

— Не нужно, — Эдуард покачал головой. Вынул из кармана носовой платок, протянул мне. — Заверни пока. Дома отмою.

Пачкать платок было жаль, поэтому я потихоньку сполоснула очки в луже, и только потом завернула в ткань. Эд все это время молча стоял рядом и ждал.

— Готово? — спросил, когда я выпрямилась и сунула сверток в свою сумочку.

— Да. — В этот раз я не стала ждать, когда мой хозяин протянет ко мне руку. Сама взяла его — не под локоть, за пальцы — и повела на парковку.

Эдуард, сжав побелевшие губы, без возражений позволил мне вести его, как ребенка. Если после встречи с братом он казался мне мрачным, то теперь я уже не знала, как описать его вид. Он стал похож на грозовую тучу, готовую разразиться ливнем, громом и молниями.

Мой бывший муж в такой ситуации давно сделал бы меня виноватой, осыпал бы градом упреков и оскорблений. Скворцов — молчал. Хмурил красивые черные брови. Щурил слепые глаза. Пальцы мои сжал сильнее, чем нужно. Так, будто опасался выпустить мою руку.

Я тоже не знала, что сказать. Слова сочувствия тут были явно неуместными и лишними. Поэтому я молчала, но в груди стало тесно и больно — за Эда.

Так и дошли до парковки — сжимая ладони друг друга и не разговаривая. Я издалека разблокировала двери джипа. Подвела Эда как можно ближе — так, что он смог нащупать дверцу рукой. Забрала у него поводок и отправила Найджела на заднее сиденье. За это время Скворцов успел усесться и даже пристегнуться. И принять любимую позу — с откинутой на подголовник головой и закрытыми глазами.

— Ника, спасибо, — сказал он, не открывая глаз, как только я уселась и щелкнула ремнем безопасности.

Я замялась, не представляя себе, как отвечать на эту благодарность. Пожевала губами, выдавила неловкое «пожалуйста» и поспешила завести мотор. Вывела мерседес со стоянки, притормозила у перекрестка, дожидаясь, когда освободится дорога. Глянула на Эдуарда — он по-прежнему был мрачен, как туча. Решила отвлечь его разговором на какую-нибудь мирную тему.

— Я тут подумала, — начала фразу — и не договорила: дорога освободилась, и я поспешила выжать газ, выезжая на шоссе.

Скворцов напрягся, оттянул ремень безопасности, словно тот слишком сильно сдавливал грудь.

— Да? — каркнул хрипло. Он что — решил, будто я сейчас скажу, что увольняюсь? Из-за вот этой не стоящей внимания мелочи?

— Я подумала: раз уж ты не хочешь каждый раз вникать, что я намерена готовить на завтрак или ужин, давай я составлю меню на неделю. Мы его согласуем, и больше я к тебе не буду приставать с этими мелочами.

— Меню? — Эд нащупал кнопку на дверце и опустил стекло. — Да, составляй.

Он жадно вдохнул сырой прохлады, хлынувшей ему в лицо.

— Тогда к вечеру сделаю. И еще: я, наверное, разделю квартиру на зоны, и буду убирать не везде сразу, а каждый день понемногу. Причем в будни, когда ты уезжаешь по делам, чтобы не мешаться под ногами.

— Хорошо, Ника. График уборки можешь со мной не согласовывать. — Скворцов, похоже, немного отдышался. Поднял стекло. Отпустил ремень, за который держался левой рукой.

— А еще мне нужен дубликат ключей, чтобы я могла выйти из квартиры, а потом вернуться, даже когда тебя нет дома. — Я продолжала вываливать на Скворцова одну просьбу за другой, не давая ему времени на раздумья. — А то даже мусор вынести будет проблемой. Кстати, я не знаю, где у вас мусорка. Понятно, что язык до Киева доведет, но не хотелось бы приставать с расспросами к людям на улице…

— Ника! — Эдуард внезапно хохотнул. Его лицо посветлело. — Не думал, что это так хлопотно — нанять домработницу! Ключи сделаем. Бельевой шкаф найдешь в гардеробной. Там постельное белье, шторы, покрывала. Мусорные баки покажу вечером, когда пойдем выгуливать Найджела. Ты ведь составишь нам с парнем компанию?

— Думаю, да. Прогулки перед сном очень полезны! — я уже откровенно говорила любые глупости, которые только приходили на ум — лишь бы не молчать. — Мне всегда нравилось выйти вечером, подышать, привести в порядок мысли. На ходу как-то легче думается.

— И какие-такие проблемы глобального масштаба ты любишь обдумать на ходу? — продолжал веселиться Эд.

— Ну, к примеру, какое платье и какие сапожки надеть на следующий день. Какого цвета лак подойдет к выбранному наряду и к сумочке, — подыграла ему я.

Почему-то в этот момент я не боялась показаться недалекой дурочкой. Чувствовала, что Скворцов поймет мою игру и не примет эти слова всерьез.

— О! Ну, это куда более важный вопрос, чем меню на неделю и график уборки! — не подвел,