Нельзя позволить им напасть одновременно с двух сторон, атакую первым. Два огромных шага, бью по выставленному мечу первого лучника и сразу наотмашь сношу голову второму, шаг назад и пропускаю удар мимо, шаг вперед и разрубаю от плеча до пояса. Маша за моей спиной. Двое других в замешательстве, чтобы не дать им уйти имитирую ранние, со стоном встаю на одно колено. Атакуют без промедления, стремительный выпад пронзаю на сквозь первого, второй все же решает сбежать, но я достаю его, рассекая спину. Маша сердито выдергивает руку. Жестами показывает, что не нужно было убивать последнего он и так убегал.

— Он был хороший лучник, Маша, — четко выговариваю слова, чтобы она смогла прочитать по губам, — если бы он ушел, то наверняка напал бы вновь и в этот раз он мог быть более удачливым.

После долгих мучений все же удается закрепить вьюк с убитого верблюда на уцелевшем. Также грузим тело проводника, обернув его в широкий палатин. Обыскиваю тела убитых мной лучников, нахожу несколько монет золота, тела стаскиваю с дороги. Туша мертвого верблюда перегородила всю дорогу, но сдвинуть её нереально. Продолжаем путь пешком, верблюда ведем за уздцы. По дороге, в небольшом отдалении от места нападения, встречаем нашего первого проводника, он без эмоций узнает о смерти своего напарника, но бережно перекладывает мёртвое тело на своего верблюда.

После полуночи мы подходим к городу волхов. Огромная стена, упираясь каждым краем в непроходимые скалы, преграждает наш путь. Высокие арочные ворота с поднятой металлической герсой. У ворот костры, вокруг сидят огромные волхи. Невдалеке стоят походные палатки, лежат верблюды. Оказывается, ночью в город проход закрыт и пришедшие после заката вынуждены ждать рассвета. Днем мы практически не спали и с удовольствием устраиваемся на ночлег под отрытым небом. Треск костра, ночное пение птиц, тихо переговариваются волхи, укутавшись в овчину, мгновенно проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь на рассвете, мышцы, а главное мозг хорошо отдохнули. Маша, подвинув могучих волхов, вовсю хозяйничает у костра. Рядом со мной я нашел кувшин с водой для умывания, и аккуратно сложенное полотенце, заботливо приготовленные Машей. Мы завтракаем, жаренные яйца с вяленым мясом, сухим сыром и творогом, пьем травяной чай. Через какое-то время волхи-стражи дают знак, проход открыт. Собираемся и въезжаем в город.

Город восхищает своей архитектурой, зданиями, выстроенными в своем большинстве в готическом стиле, который так хорошо гармонирует с острыми вершинами скал. Восхищает широкими булыжными мостовыми, туннелями и мостами, каскадными фонтанами, украшенными античными статуями, арочными аркадами, колоннадами, многоуровневыми каменными клумбами. Впрочем, присмотревшись, замечаешь излишнюю нагроможденность построек, а ещё то, что волхам такое архитектурное изобилие без особой надобности. Сам их образ жизни не соответствовал изяществу города. По булыжным мостовым мимо фонтанов и колоннад идет скот на выпас, проезжают огромные телеги, запряженные волами и загруженные всяким скрабом. Перед красивыми домами свалены стога сена, насыпи угля. В некоторых дворах собраны огромные юрты, в которых волхам жить удобней чем каменных домах. Ближе к центру, ко дворцу вождя дома становятся ещё богаче, фонтаны ещё больше, колоннады ещё выше. Здесь и чище и сами волхи одеваются иначе, в цветных атласных халатах, их женщины в пышных платьях.

Наш проводник, получив от меня деньги, отправился искать место для постоя и улаживать вопрос с похоронами своего напарника, мы же с Машей отправились во дворец. Там я, также как и все остальные визитеры, сообщил о себе распорядителю. Распорядитель периодически уходит с докладом и возвращается с именами счастливчиков, которым согласован прием, остальные ожидают снаружи. Нет ни скамеек, ни навеса, все либо стоят, либо сидят прямо на земле изнывая под жаром горного солнца. Мы ждем долго, сидим укрывшись палантином, размотав мой тюрбан, и упражняемся в языке жестов, Маша учится понимать меня, я её. За это время я сильно привязался к ней. С одной стороны, это теплые чувства, наверное, такие испытывают отцы к своим дочерям. С другой, усиливающаяся с каждым днём тоска, ведь придет время уйти и оставить её одну.

Важность моего визита для Торкапра трудно переоценить, но распорядитель не называет моего имени. Возможно, продержать меня здесь весь день — это часть представления, которое устраивает Торкапра. Цели его понятны, поглубже вогнать меня в роль просящего. Но если в следующий раз распорядитель не назовет моего имени, пойдем обедать. Благо, денег у меня много, Салим не пожадничал. Можно будет попробовать волховского пива, про которое упоминал Виталик. Как он его описывал: белый неферментированный солод, хрустально чистая вода горных рек и напитанный горным солнцем хмель. Чудо янтарного цвета, хранящее память своего лета: жарящее солнце, ленивое жужжание шмеля, в тоже время свежий горный воздух и утренние холодные росы. Вино из одуванчиков Брэдбери, лето, разлитое по бутылкам, красиво.

Но с пивом приходится повременить, прозвучало мое имя. Маша умелыми движениями восстанавливает мой тюрбан, и мы проходим во дворец. Дворец красив и богат, но по сравнению с дворцом Бахтии это небольшое, скромное строение, выложенное внутри преимущественно черным мрамором. Проходим в приёмную Торкапра, на страже стоят два огромных волха, соразмерные с тем, что я видел у Салима. Здесь устроители представления допустили ошибку, через нечаянно открытую дверь в соседнюю с приемной комнату я увидел всех ранее вызванных к Торкапра «счастливчиков», измученных бесконечным ожиданием, их, до сих пор, так и не приняли.

Просторный пустой зал, у противоположной входу стороны на небольшой возвышенности трон, огромное кресло, обитое драгоценным мехом. В зале душно, острый запах пота. Торкапра самый большой волх из всех, которых мне довелось видеть. Длинные черные волосы сплетены в толстою косу, виски гладко выбриты. Нависшие надбровные дуги. Широкий нос и мощная бритая челюсть. На нем блестящая золотом одежда, поверх накидка из черного меха. Широкие запястья стягивают толстые кожаные ремни. К трону прислонена боевая секира соразмерных Торкапра размеров. С другой стороны трона сидит худой смуглый старик, по виду атикиец, возможно, советник вождя.

Торкапра смотрит молча в упор исподлобья, вид устрашающий, Маша спряталась за мою спину. Я тоже молчу, жду, когда заговорит вождь или позволит мне говорить. Сколько это может продолжаться, не знаю поэтому достаю из заплечного мешка мех и передаю старику. Как ни старался Торкапра, но не перевести взгляд на мех не смог, в итоге разрешение говорить получено. Представляюсь, передаю пожелания долгих лет от Даримира и Салима, вкратце рассказываю о злоключениях, постигших нас в пути. Торкапра снисходительно слушает,