На следующий день Хэдли принялась осуществлять свой план.

– Доброе утро, тётя Максин, – поздоровалась она, войдя в кухню. – Доброе утро, тётя Шарман, – она улыбнулась как можно шире, изо всех сил стараясь походить на воспитанную пай-девочку.

– Ах ты наше солнышко, – ответила тётя Шарман. Она помешала что-то у себя в кружке и отложила ложечку на блюдце. – Надеюсь, урок был усвоен, барышня.

Тётя Максин молча прожигала её подозрительным взглядом с другого края стола.

– Усвоен, – сказала Хэдли. – Урок усвоен, и я прошу меня простить.

– Ты прощена, – милостиво кивнула тётя Шарман.

– Не так скоро, – возразила тётя Максин, вздымая костлявый палец. – Ты не получишь ни крошки, пока не станцуешь. Понятно?

– Да, тётя Максин.

– И ты не будешь танцевать до вечера, до обычного времени.

– Да, тётя Максин.

– И больше не сделаешь ни шагу за порог. Это ясно?

– Да, тётя Максин.

– Должна признаться, на меня произвела впечатление твоя сговорчивость, Хэдли, – тётя Шарман наградила пленницу многозначительным взглядом. – Ты действительно собралась развлечь нас представлением нынче вечером?

– Да, тётя Шарман. Я как раз разучила новый танец, и он мне очень нравится. Вы даже могли бы сказать… – Хэдли нарочно сделала паузу, чтобы усилить эффект, – что я отношусь к нему с особым пылом. – Услышав последнее слово, тётки обменялись удивлёнными взглядами. А Хэдли продолжала как ни в чём не бывало: – Вот только…

– Что? – не выдержала тётя Шарман.

– Это будет настолько необычное представление, что мне потребуется кое-какой реквизит и перестановки, чтобы подготовить нужную сцену, – одного взгляда на физиономию тёти Максин было достаточно, чтобы понять, как бешено работают сейчас её мозги. – Вам ничего не придётся делать. Я справлюсь сама, используя только то, что имеется в доме.

– А ты ничего не сломаешь? – спросила тётя Максин.

– Ни в коем случае, тётя Максин. Я буду очень осторожна. Обещаю! Это только чтобы мне было легче войти в образ. Я просто пылаю при одной мысли о новом танце. Уверена, это будет лучшее, на что я способна.

– А вот я почему-то тебе не верю, – осклабилась тётя Максин. – Почему тебе просто не танцевать сегодня как обычно?

– Ох, сестра, ну что тут плохого? – тётя Шарман буквально подпрыгивала от предвкушения. – Я вся дрожу от желания увидеть, что придумала наша милая простушка. Уверена, это будет чудесно!

– Ладно, так и быть, – тётя Максин уступила с явной неохотой. – Коль скоро мне не придётся самой двигать мебель. Не хватало ещё надрываться ради какой-то глупости.

– Вам и не надо. Я обещаю. Я сама всё сделаю. – Теперь на неё уставились обе тётки, отчего стало ещё труднее изображать милую улыбку. – Вы позволите мне уйти пока к себе, немного порепетировать?

– Позволим, – сказала тётя Шарман. Не успела Хэдли покинуть кухню, как она обратилась к сестре: – Какое приятное превращение. Вот видишь, детей вовсе не обязательно подвешивать за пальцы, чтобы добиться послушания.

– Я считаю это одним большим притворством, – не согласилась тётя Максин. – Вчера она вообще отказалась танцевать, а сегодня захотела подготовиться и переставить мебель? Жду не дождусь, когда мы закончим с этой девчонкой. Лживая нахалка.

Хэдли вышла в холл и сняла с вешалки зонтик. На стене сидела Игла – на сей раз одна. Она спросила:

– Зачем тебе понадобился зонтик? Вообразила, что можешь улететь, как Мэри Поппинс?

Без своего роя Игла выглядела совсем маленькой, её изумрудные глазки сверкали, как точки лазерного прицела.

– Тссс, – Хэдли осторожно огляделась, но тёток поблизости не было. – Нет, я не собираюсь летать. Это реквизит для вечернего представления.

– Не понимаю, – сказала Игла. – Что ты надумала?

– У меня есть план, – Хэдли закинула зонтик на плечо. – Погоди, сама увидишь.

В своей комнате Хэдли обнаружила на кровати яблоко и три овсяных печенья. Сразу подумала, что это подарок от Иглы с компанией. Или, может, тётя Шарман решила подкормить её тайком от сестры? Девочка вгрызлась в яблоко, не особо волнуясь, от кого оно, просто наслаждаясь сочной хрустящей мякотью. Она съела всё, даже сердцевинку, и лишь потом занялась печеньем. Хэдли старалась жевать не спеша, чтобы растянуть удовольствие. Потом пошла в туалет и вдоволь напилась из крана над раковиной. Конечно, это не утолило её голод, но на данный момент было достаточно.

Остаток дня Хэдли провела у себя в комнате, лёжа на кровати и разглядывая потолок. Если план сработает, она моментально вернётся домой, не утратив танцевального таланта? Или же её вмешательство уничтожит портал между этим местом и её прежней жизнью, обрекая на вечное рабство в Гримм-хаусе? Такая возможность страшила девочку сильнее всего, и не было способа что-то предугадать. Стоило задержаться на этих мыслях, как сердце начинало выпрыгивать из груди и возникало желание пойти на попятную и повторить путь Ника. Выполнять требования тёток – надёжный способ вернуться к прежней жизни. Это было сильным искушением, и лишь одно удерживало Хэдли – страх лишиться единственного таланта, с которым она чувствовала себя настоящей.

Она задремала под конец, пока тётя Шарман не явилась сказать, что пора спускаться.

– Ты как будто с ураганом репетировала, если так устала, что заснула, – сказала она.

– Да, – Хэдли вяло протёрла глаза. – В смысле, я репетировала.

– Вот и хорошо, – тётя Шарман взяла зонтик. – Тут был дождь?

– Нет. Это реквизит для представления.

– Какой творческий подход, – одобрительно кивнула тётя Шарман. – Уверена, это будет очаровательно.

– Уже пора начинать?

– Да, конечно. Обувайся, девочка, – велела тётя Шарман, – и подожди в коридоре. Мы с Максин сейчас спустимся.

Как только тётя Шарман вышла, Хэдли надела туфли для танцев, взяла зонтик и спустилась вниз. Тут же над ухом зашелестел голосок Иглы:

– Твой план, случайно, не повторяет то, что сделал тот мальчик с тетрадью? Для него это добром не кончилось.

– Знаю. Можешь не напоминать, – Хэдли отложила зонтик.

С кухни доносилась перепалка сестёр:

– Мегера!

– Хрычовка!

– Мымра!

– Гарпия!

– Язва!

– Это я язва?! Если кто и язва, так это ты!

Старухи хохотали, весьма довольные собою, а это означало, что следует поскорее всё расставить по местам, пока они не явились. Хэдли сняла лампу с письменного стола и осторожно опустила на пол, а потом с трудом, шаг за шагом передвинула тяжёлый стол на середину комнаты. Девочка то и дело оглядывалась в надежде, что тётки ещё не пришли. Не сразу, но ей удалось поставить стол туда, куда она хотела.