чтобы заставить меня закрыть глаза и разорвать связь. Потому что, что бы это ни было, что бы Райан ни увидел во мне, я почти уверена, что мне не пришлось бы приглядываться, чтобы увидеть это в ответ. Но мы не можем этого сделать. Это не цель нашего совместного времяпрепровождения. Я только-только начала двигаться вперёд, и привязываться к другому мужчине было бы неразумно. Особенно к такому мужчине, как Райан, который признал, что не способен быть мужем или создать семью.

Его жизнь — жизнь военного, и я бы предпочла провести остаток своей жизни в одиночестве, чем влюбиться в другого мужчину, который посвятил свою жизнь служению своей стране. Я понимаю, что люди могут умереть в любой момент. Их может сбить машина или случиться сердечный приступ. Но служить в армии — или, в случае Йена, на флоте — означает намеренно рисковать своей жизнью, и я никогда больше не смогу пройти через то, через что прошла после смерти Йена. Я потеряла не только его, но и саму себя. И если бы Райан не вернул меня…

— Микаэла, — бормочет Райан, и я понимаю, что стою с закрытыми глазами. Он, должно быть, думает, что я сошла с ума.

— Спасибо, — говорю я, медленно открывая глаза.

Он кивает, без сомнения, понимая, что я благодарна ему, не только за то, что помог выбраться из машины, но и за всё остальное, что он сделал для меня за последние двадцать четыре часа.

Вау, это столько времени прошло? Двадцать четыре часа. Кажется, гораздо больше. Наверное, это потому, что последний год я провела в уединении. Меня нет дома всего один день, а такое чувство, что долбаную неделю.

— Что мы здесь делаем? — спрашиваю я, когда он берёт меня за руку и ведёт нас к огромному зданию.

— Сейчас увидишь.

Мы идём по длинному тротуару, и я понятия не имею, куда мы направляемся, но Райан, кажется, знает. Мы останавливаемся перед дверью с надписью: «Семинар по морской биологии — Хаббс-Холл». Райан открывает мне дверь, но я в замешательстве останавливаюсь на месте.

— Мы не можем туда войти.

— Да, можем, и мы как раз вовремя. Проходи, — он кивает в сторону входа, и я прохожу. Повсюду десятки, если не сотни людей ищут свои места. В зале около трёхсот посадочных мест. Пожилой джентльмен поднимается на трибуну, как раз в тот момент, когда мы с Райаном занимаем свои места сзади, а все остальные быстро занимают свои.

— Добрый день, и добро пожаловать на семинар по океанографии, — начинает джентльмен. Когда он объясняет цель сегодняшнего семинара, моё сердце начинает учащённо бьется. Этот семинар предназначен для специалистов, специализирующихся в области биологии. Он обсуждает тему, и сердце в моей груди расширяется, стоит мне представить себя через пару лет сидящей здесь, в этой самой комнате. Студенты поднимают руки, чтобы ответить на вопросы, обсуждая среду обитания крупных морских животных. Большая часть того, что они говорят, проходит мимо моего разума, но это не имеет значения. Суть не в теме. Главное — находиться здесь. Там, где я должна быть. Где я хочу быть. Где, если бы не Райан, подталкивающий меня двигаться вперёд, я не уверена, что когда-нибудь смогла бы оказаться.

И в этот момент, когда я наблюдаю, как двое студентов прыгают назад-вперёд, а профессор смеётся и предлагает им продолжать, меня осеняет. Это моя мечта. Не Йена, она не была нашей мечтой. Она была — до сих пор — только моей.

Крупные слёзы наполняют мои глаза, и, не желая привлекать к себе внимание, я тихо извиняюсь, быстро выхожу из аудитории через дверь, в которую мы вошли.

Райан следует за мной и, как только мы оказываемся на улице, подальше от людей, заключает меня в свои объятия, в которых я плачу сильнее, чем когда-либо. Сильнее, чем я плакала, когда узнала о смерти Йена, сильнее, чем на его похоронах. Райан держит меня в своих объятиях, пока я высвобождаю все ранее сдерживаемые эмоции внутри себя. Когда Йен умер, я позволила себе умереть вместе с ним, а это совсем не то, чего бы он хотел. Он любил меня до самой своей смерти, и то, что с ним случилось, было трагедией, но вместо того, чтобы оплакивать его, я должна была жить для него — для себя. Потому что я всё ещё жива.

Но я не жила. Я скорбела. Пыталась написать ему письмо миллион раз, но у меня не получалось, потому что мне нечего было сказать. Я не сделала ничего, о чём стоило бы писать. Была так захвачена самим фактом, что наши планы были разрушены, что забыла, что я всё ещё жива и у меня может быть своя жизнь, своё будущее. То, что Йена не будет рядом, разбивает мне сердце, но он бы хотел, чтобы я продолжала жить. И это именно то, что я сделаю. Я собираюсь жить — ради него и, что более важно, ради себя.

Как только я достаточно успокаиваюсь, чтобы заговорить, то слегка отстраняюсь и смотрю в лазурные глаза Райана.

— Спасибо тебе за это. За то, что показал мне, чего мне не хватает, что я всё ещё могу получить. Мне это было нужно больше, чем ты можешь себе представить. Думаю, я, наконец, готова двигаться вперёд.

Губы Райана растягиваются в красивой улыбке.

— Уже? Но у меня была запланирована целая неделя занятий. Вероятно, я поеду кататься на лодке один в Ньюпорте, — он притворно надувает губы, но я ловлю себя на том, что на самом деле грущу. Я ещё не готова оставить Райана. Может, я и готова двигаться дальше, но пока не готова двигаться дальше от него. Я наслаждаюсь его обществом. С ним моё сердце наполняется, а в голове становится не так туманно.

— Мы всё равно могли бы сделать всё, что ты запланировал, — предлагаю я. — Мне необязательно уезжать.

Райан пристально смотрит на меня, и я понимаю, насколько мы близки. Наши тела прижаты друг к другу. Его твёрдые, мускулистые руки обхватывают мой зад. Мои руки упёрлись в его твердую грудь. Он заккусывает нижнюю губу, затем проводит языком по обеим губам, увлажняя их. И я делаю то, что хотела сделать с тех пор, как впервые увидела его в фойе родительского дома.

Я целую его.

Встав на цыпочки, я протягиваю руку и прижимаюсь губами к его губам. Сначала он не отвечает на поцелуй взаимностью, и я волнуюсь, что совершила роковую ошибку, но затем его сильные,