Последним остался, по иронии судьбы, тот самый, что смеялся над моими словами про силу воинов Асцаин. Его доспех был покорёжен, вся правая часть лица исколота и исполосована клинком. Свои сабли он давно потерял, а рухнул от тяжёлого удара дубиной, от мгновенной смерти спас шлем. Я остановил небольшую армию, сам выходя вперёд, перед едва стоявшим варваром.

— Где твой бог теперь, пришедший не на свою землю человек? — с издёвкой спросил я. — Вас изрубили на части, один в один так же, как вы поступили с простыми жителями. А он даже слова против не сказал. Эй, Том, знаешь, как я называю таких божков?

— Как же, Джон? — кхэкнул старый вояка, всё ещё с удивлением глядя на замерших якобы мертвецов.

— Трусами, — ухмыльнулся я. — Жалкими трусами, что бояться сунуть свой нос туда, где пахнет жареным.

Тело последнего синерукавого выгнулось, едва не сложившись пополам в противоположную от правильной сторону. Лицо исказилось в неестественном экстазе, а затем на нас нам с Томом оказалась направленна жуткая эмоция. Я бы не назвал её ненавистью, но она была весьма на неё похожа. Эмпатия тут могла определить лишь «тон», с которым на нас смотрел Цысберг, и он явно был недовольным.

— Жалкий червь! — прохрипело это недоразумение. Фу, как чем-то металлическим по стеклу поводили, хочется взять и уши заткнуть. — Как ты посмел оскорбить того, что возвышается над миром людей?!

— Надо же, а я думал, что мне придётся вырезать ещё процентов эдак сто твоих поклонников, прежде чем звезда явиться собственной персоной, — хохотнул я. — У меня нет слов, чтобы описать своё удивление. А нет, пожалуй есть. Привет, стрёмное чучело!

— БУКАШКА! — взревел синерукавый не своим голосом. — Я ЗАСТАВЛЮ ТЕБЯ ВКУСИТЬ СВОИ СОБСТВЕННЫЕ ВНУТРЕННОСТИ!

— Ро де и, амено фи, — вздохнув, произнёс я. — Оковы бога.

Тело, в котором находился Цысберг, поднялось в воздух и там же замерло. Других видимых изменений заметно не было. Тёмные щупальца, что попытались утащить меня куда-то вниз, я быстренько сжёг. Щекотно! Всё-таки отдача от высших заклинаний становится незаметной, когда имеешь силу вроде моей.

— П-почему тебя не разрывает от боли?! Это же высшее заклятье! Так ты архимаг?! Да даже они не способны так просто выстоять! — закричал, уже не срываясь на хрип, божок варваров. — Кто ты?! НАЗОВИСЬ!

— И как только Мана с Геной тебя проглядели, эх… — посетовал я на жизнь. — И вновь здравствуй. Так как у меня много имён, таким как ты я представляюсь лишь одним.

— Палач, — прошептал Цысберг. — Но ты должен быть в другом мире!

— Должен, — согласился я. — Но моё отсутствие не означает, что можно врываться в Асцаин, нарушая мировой порядок. Ты не охренел ли случаем, бог недоделанный?

— НЕ СМЕЙ ОСКОРБЛЯТЬ МЕНЯ! НЕВАЖНО, КЕМ ТЫ БЫЛ, ТЫ БОЛЬШЕ НЕ ВТОРОЙ ХРАНИТЕЛЬ, И НЕ ТЕБЕ УКАЗЫВАТЬ МНЕ, ЧТО ПРАВИЛЬНО, А ЧТО НЕТ! — не сдержался всё-таки этот засранец.

Ну всё, с меня хватит этого выпендрёжа.

Может, не надо? Как бы у старичка сердце не прихватило.

Томас будет в порядке, он точно готов к тому, что я собираюсь сделать.

Как знаешь, Палач, как знаешь.

Цысберг рухнул, когда я развеял заклинание. Потом он коротко рыкнул, материализуя длинный клинок из костей.

— Я не люблю это делать, но порой приходится напоминать зазнавшимся детишкам их место, — обратился я к Тому. — Прошу тебя, закрой глаза и уши.

— ТЫ УМРЁШЬ ЗДЕСЬ, ПАЛАЧ!

— Заткнись. В этом мире нет места подобным тебе, нет места жалким и отвратительным созданиям, что живут, потребляя. Живут, соревнуясь с такими же ничтожными насекомыми, думая, что вот-вот заберутся на вершину. Только вершины нет… — прошептал я, на плечи невольно легло знакомое одеяние, похожее на плащ. Он скрывал моё лицо, оставляя вместо него абсолютную непроницаемую тень. Все эмоции остались там — у человека по имени Джон. Сейчас я не был им. Я был другим собой, таким же знакомым и родным, но от этого не менее пугающим. — Потому что верх пищевой цепи уже занят. Сколько бы ты ни поглотил душ, Цысберг, сколько бы ты ни принял жертв, ты всегда будешь низшей тварью, барахтающейся в дерьме. Ты будешь думать, что стал сильным, но я всегда буду здесь. Я буду ждать нашей новой встречи, когда ты предстанешь предо мной в своём полном «величии». Когда тебе будет некуда бежать. Когда ты поймёшь, что всё то дерьмо, что ты сожрал, вот-вот выплеснется наружу. И я вырву твои внутренности, я покажу твою громко-громко бьющуюся душу прямо перед твоими глазами. И ты закричишь, как не кричал ещё никогда. Жди этой встречи, Цысберг. Жди и бойся, ибо я есть судьба.

Я Жнец, что защищает этот мир. Я Палач, что очищает этот мир. Я Хранитель, что сохраняет баланс этого мира. И ты…

И ты стоишь на моей земле.

— А-А-А-А-А-А-А!!! — заорал синерукавый, а затем вновь согнулся, когда его божок испарился, оставив в воздухе смрад гнилой плоти.

Армия Крестового Похода рассыпалась на чистую энергию, впитавшуюся в землю. Осталось лишь оружие да доспехи. Я сделал павших воинов Асцаин хранителями этого города. В случае опасности они оберегут его и его жителей от гибели. Я считаю, что поступил правильно. Хотя нет. Правильней было бы поймать душонку Цысберга в капкан, а затем отправить в вечное страдание в какую-нибудь кузницу душ в Аду. Но для этого придётся связаться с Геной, а потому отложим данное деяние.

— Том? Ты как? — обернулся я к вояке, развеивая одеяние Жнеца.

— В-всё хорошо… — просипел мужик, а затем вновь закашлялся с кровью. — Простите меня… Я был недостаточно силён…

— Мы же на ты, — осадил я отца Розалии. — Спокойно, не дёргайся. Сейчас я тебя подлатаю…

Пара исцеляющих заклятий сделала своё дело, вскоре старый рыцарь поднялся, всё ещё опираясь на свой двуручник. Оглядел поле боя, устало вздохнул.

— Идти сможешь? — спросил я.

— Да, но не слишком быстро, — сориентировался Том.

— Направляйся к воротам на востоке. За ними должны прятаться эвакуированные граждане. Скажи, что силы вторжения разбиты, можно возвращаться. Я догоню тебя чуть позже, — сказал я мужчине.

— Но почему? — не понял он моего отказа последовать вслед за ним.

— Есть ещё одно дело, которое надо закончить, — улыбнулся я. — Иди, не волнуйся за меня.

— Хорошо. Спасибо тебе, Джон… — проговорил Том, и проковылял по городу прочь.

А я обернулся обратно к пустой на первый взгляд площади.

Так ты заметил.

Я не был бы Вторым Хранителем, о существо из тьмы, если бы не засекал угрозу ещё на подходе. Эта троица пользуется искусной маскировкой, которая могла бы помочь им, например, с Немезидой. Но против меня, манипулирующего мировыми потоками магии, она бесполезна. Не хочется хвастаться, но я ж, мать меня за ногу, сильный засранец.