– Нет, в Лондоне.

Значит, Рэндольф ездил в столицу? Конечно, Лондон находился не так уж далеко от Лавсбридж, но у брата не было привычки туда ездить, тем более тратить там время и деньги на походы по магазинам.

Рэндольф кашлянул и снова подергал своих павлинов.

– Джейн, я пришел, чтобы проводить тебя вниз, – сказал он. – Ты готова?

Джейн насторожилась. Каким-то слишком уж странным тоном он произнес слово «вниз». Она перевела взгляд с павлинов на лицо брата. Казалось, он испытывал беспокойство и одновременно – возбуждение. Что ж, возможно, он тоже был слегка выбит из колеи…

– Мне сначала нужно переодеться, – ответила Джейн.

Он нахмурился и окинул ее взглядом.

– Зачем? На тебе ведь уже есть платье…

Она вздохнула. Надо полагать, брат не посмотрел на нее по-настоящему.

– Оно не годится.

– Но почему? Очень хорошее платье.

– Рэндольф, у него слишком глубокий вырез!

Он взглянул на указанное место и, пожав плечами, сказал:

– По мне – так все выглядит нормально. Но если это тебя волнует, то накинь шаль.

Джейн посмотрела на часы на каминной полке.

– Но сейчас только самое начало. Я не хочу оказаться в гостиной первой.

– Не окажешься. – Рэндольф шагнул в коридор. – Идем же…

«Почему он так спешит?» – подумала Джейн. А брат сделал еще один шаг. Но не пойдет же он без нее?

Впрочем, выяснять это Джейн не хотелось. Да и какой смысл тянуть время? Она все равно не сможет наколдовать себе новый наряд. А надевать каждый вечер белое платье ей ужасно не хотелось. Скорее всего остальные гости будут настолько очарованы павлинами Рэндольфа, что просто не обратят на нее внимания.

– Ладно, хорошо. – Схватив шаль, Джейн накинула ее на плечи и тоже вышла в коридор. Положив ладонь на руку брата, она почувствовала, как он напряжен. Очевидно, не только она не могла справиться с нервами. – Почему тебе так не терпится спуститься в гостиную, Рэндольф?

Джейн почувствовала, что брат слегка вздрогнул. Но что же с ним такое? Немного помедлив, она проговорила:

– Ты сказал, что хочешь найти себе невесту. Но я очень сомневаюсь, что тебе здесь улыбнется удача. Из того, что сказала леди Чентон, когда мы только приехали, я поняла, что это очень скромный семейный прием.

Но тут снова возникал вопрос: а почему пригласили их вдвоем?

Рэндольф пожал плечами и отвел глаза. Джейн ждала хоть какого-то ответа, но не дождалась – брат упорно молчал. Это совсем на него не походило, и, следовательно…

Ох, тут определенно что-то происходило. Но что именно?

Покосившись на брата, Джейн тихо проговорила:

– О чем ты мне не сказал?

В ответ – опять молчание. Боже милостивый, что же ее ждет в гостиной?!

– Рэндольф, ты должен мне сказать! – Джейн остановилась и крепко сжала его руку. – Иначе я туда не пойду!

Брат явно колебался, и Джейн еще крепче сжала его руку. Он вздохнул и тихо сказал:

– Ладно, хорошо. Хотя тебя это совершенно не затрагивает. Я ведь уже говорил тебе, что переписываюсь кое с кем из родственников лорда Чентона?

– Да, говорил. И что же? – Не мог же брат так нервничать из-за встречи со старым другом…

Тут Рэндольф улыбнулся и прошептал:

– Джейн, я надеюсь, что здесь будет она.

Джейн не знала, что на это сказать. Выходит, брат переписывался с женщиной? Так вот почему в последнее время он сам забирал почту…

При этой мысли Джейн почувствовать себя не в своей тарелке. Она никак не могла предположить, что у Рэндольфа имелись от нее секреты. Во всяком случае, свои еженедельные визиты к миссис Конклин он не скрывал.

– Джейн, я не уверен, что ты знаешь… Не думаю, что мы когда-нибудь говорили об этом, но до гибели родителей я… – Брат вздохнул, потом вновь заговорил: – Так вот, когда мне было девятнадцать, я решил, что влюблен.

– Да, понимаю… – пробормотала Джейн. Значит, слухи оказались верными.

– Но отец, когда узнал об этом, пришел в бешенство.

Джейн кивнула. Отец часто приходил в бешенство.

– Что, женщина оказалась неподходящая?

– Не в этом дело. Он решил, что я слишком молод.

Джейн пожала плечами. Что ж, в девятнадцать все слишком молоды.

– И он приехал в Лондон, чтобы отчитать меня, – продолжал Рэндольф. – Но я отказался его слушаться. Отец уехал в ярости. Поверь, я никогда не видел его в таком гневе.

Джейн снова кивнула: она знала, что Рэндольф не из тех, кто преувеличивает. А брат, немного помолчав вновь заговорил:

– На следующий день карета, которой он правил, врезалась в дерево, и они с мамой погибли. Погибли, потому что… – Рэндольф внезапно умолк, и лицо его смертельно побледнело.

Джейн вздрогнула и прошептала:

– О, Рэндольф, но ты же не винишь себя в их смерти, правда?

Брат молчал, но по его глазам она поняла, что винит.

О боже! Ее брат страдал от чувства вины больше десяти лет, а она об этом даже не подозревала!

– Это был несчастный случай, Рэндольф. Просто неудача, дорожная авария…

– Отец был превосходным кучером.

– Да, но даже с превосходными кучерами происходят несчастные случаи. И вспомни, папа тогда запряг новую лошадь. Я отчетливо припоминаю, как он, только купив ее, сказал, что справиться с ней будет очень сложно.

Рэндольф окинул взглядом коридор.

– Может быть, и так, – сказал он со вздохом. – Но, Джейн, поверь, я никогда не видел отца в таком бешенстве, как во время того нашего, лондонского, разговора. Думаю, они с мамой поссорились из-за меня, и поэтому он не смог удержать лошадь на том повороте.

Джейн не знала, что на это сказать. Что ж, вполне вероятно, что все так и было, хотя могли быть и другие причины.

Тронув брата за плечо, Джейн сказала:

– Рэндольф, прекрати. Ты не можешь знать точно. Может быть, лошадь ужалила пчела или напугал кролик, вот она и понесла в неудачный момент.

Брат молча пожал плечами: он явно не желал принимать ее объяснения.

Джейн же вновь заговорила:

– Я уверена, что папа пожалел о вашей ссоре, когда вернулся в Лавсбридж. А может, даже раньше.

Брат по-прежнему молчал, а Джейн продолжала:

– Но даже если папина ярость привела к столкновению – а у нас нет никаких доказательств этого, – то ты же знаешь, как часто он злился. Однако раньше никаких дорожных происшествий с ним не случалось… В любом случае он сам виноват, раз разозлился настолько, что не смог справиться с лошадью.