выступления масс. Однако взрывы бомб на Екатерининском канале не стали сигналом к восстанию. Народ остался в целом достаточно равнодушен к происшедшему событию. Либеральная же оппозиция была лишь напугана и раздражена, так как ожидала теперь ответных действий со стороны реакции.

В свою очередь правительство и консервативные силы были не только не дезорганизованы, а, наоборот, сплотились перед лицом грозящей им опасности. В самом Петербурге поднятые на ноги воинские части быстро взяли город под свой контроль. В течение нескольких дней страна была приведена к присяге новому царю, и, кроме отдельных разрозненных выступлений, по большей части среди учащейся молодёжи, в те дни не было зафиксировано серьёзных антиправительственных возмущений.

Власти действовали чрезвычайно энергично. За короткое время в результате массовых полицейских акций петербургское ядро «Народной воли» было разгромлено. В этом огромную услугу жандармам оказал Николай Рысаков. Сегодня чрезвычайно трудно восстановить картину падения этого человека: вчера он первым бросил бомбу под карету царя – сегодня дал не только исчерпывающие показания, но и, в обмен на жизнь, предложил следствию свои услуги в качестве провокатора. Корни подобного превращения, видимо, следует искать в психике Рысакова. В отличие от большинства участвовавших в этом деле народовольцев он не имел опыта революционной борьбы. Выходец из провинциальной мещанской среды, Рысаков полностью подпал под обаяние личности Желябова. Не изведав ещё ни преследований, ни горечи поражений, ни гибели друзей, он как, вероятно, личность чрезвычайно самолюбивая никогда до конца не воспринимал всей трагедии человека, решившегося на террористический акт. Тайные встречи, конспиративные квартиры, оружие в кармане, условный, понятный лишь избранным язык – всё это воспринималось им как элементы некой увлекательной, хотя и опасной, игры. Но вот он схвачен, лишён поддержки старших товарищей, и перед ним, девятнадцатилетним, маячит тень виселицы. Всякие моральные устои быстро теряют свою ценность, и следует бурное признание. Буквально на первых же допросах Рысаков выдаёт всех и вся. И хотя он совсем недавно вошёл в революционную среду, но знал уже достаточно много. Одной из первых он выдал конспиративную квартиру, где 1 марта получил бомбу из рук Софьи Перовской. При захвате этой квартиры покончил с собой Николай Саблин и была арестована Геся Гельфман.

Затем подряд, буквально за несколько мартовских дней, были арестованы Николай Кибальчич, Тимофей Михайлов, Софья Перовская, Григорий Исаев, Николай Суханов, Аркадий Тырков, Елизавета Оловенникова, Иван Емельянов, Михаил Фроленко и ряд других активных деятелей революционного подполья. От «мартовского погрома» из Петербурга сумели бежать лишь немногие участники тех событий. Революционное подполье было потрясено размахом арестов и с горечью должно было констатировать, что убийство Александра II не только не дало ожидаемого результата, но и способствовало торжеству реакции.

На долгие годы в России воцарилась атмосфера полицейского террора, националистической демагогии и имперских амбиций.

Первой мишенью для реакции стало революционное движение. После 1 марта 1881 года в течение двух-трёх лет «Народная воля» была практически разгромлена, а её руководители, не успевшие бежать за границу, один за другим арестованы. Прологом нового царствования стал процесс первомартовцев, состоявшийся в конце марта. Перед судом предстали оставшиеся в живых организаторы и исполнители убийства Александра II: А. Желябов, С. Перовская, Т. Михайлов, Н. Кибальчич, Г. Гельфман и И. Рысаков.

Все подсудимые, кроме И. Рысакова, держались на процессе с достоинством. В своих выступлениях они сумели показать нравственную силу и подлинные политические причины своей борьбы. Судьба их была предрешена. Приговор был одинаков для всех – смертная казнь через повешение. Все они были казнены 3 апреля 1881 года в Петербурге. Лишь для Геси Гельфман, которая ждала ребёнка, казнь была «милостиво» отсрочена. Она умерла несколько месяцев спустя при родах в тюремной больнице. В дальнейшем на протяжении 1881–1883 гг. были схвачены и судимы и остальные участники событий 1 марта: Ю. Богданович, А. Якимова, М. Фроленко, В. Фигнер, Н. Суханов, Г, Исаев, М. Грачевский, Е. Сидоренко, И. Емельянов, Е. Оловенникова и другие. С момента ареста для них «часы жизни» остановились на десятилетия. Двери тюремных камер надолго отрезали их от мира. Для многих это была медленная смерть. Казнён сразу же был только Николай Суханов. В глазах царя его вина усугублялась тем, что он был офицером.

«Народная воля» продолжала существовать ещё несколько лет, однако никогда уже эта организация не была такой многочисленной и влиятельной, как на рубеже 70–80-х годов. Гибельным ударом по ней были аресты 1883–1885 гг., когда в руки властей попали последние видные революционеры той поры: Г. Лопатин, П. Якубович, В. Фишер, Б. Оржих.

В 1887 году отчаянную попытку возобновить террор сделала группа петербургских студентов во главе с Александром Ульяновым. Император Александр III, прочитав программу «Народной воли», составленную Александром Ульяновым, написал в резолюции: «Это записка даже не сумасшедшего, а чистого идиота».

1 марта 1887 года они были арестованы и вскоре кто казнён, кто отправлен в Сибирь и в Шлиссельбургскую крепость.

Героическая деятельность революционного народничества закончилась крахом, гибелью многих замечательных людей, но она оставила нам примеры высшего взлёта нравственных сил, жертвенности и народолюбия. «Они проявили величайшее самопожертвование и своим героическим террористическим методом борьбы вызвали удивление всего мира. Несомненно, эти жертвы пали не напрасно, несомненно, они способствовали – прямо или косвенно – последующему революционному воспитанию русского народа. Но своей непосредственной цели, пробуждения народной революции, они не достигли и не могли достигнуть» – так оценивал эту страницу истории борьбы с самодержавием В. И. Ленин.

СКЕЛЕТ В ШКАФУ

Подавляющее большинство источников выставляет любовницу, а затем и вторую жену Александра II – Екатерину Долгорукову – образцом чистой и самозабвенной любви. На самом же деле ангел с белоснежными крыльями был далеко не так светел и бескорыстен, как ныне принято говорить.

Александр II слыл человеком влюбчивым и романтичным. На протяжении 20 лет его законная супруга Мария Александровна оставалась «самой дорогой и желанной», но после рождения последнего сына здоровье её сильно ухудшилось. Императрица всё больше времени проводила в иностранных лечебницах, а Александр начал посматривать по сторонам.

Впервые Александр увидел Катю Долгорукову в имении её отца во время учений в 1859 году. Девочке было 11 лет, императору – 41. Вскоре отец Екатерины разорился, и монарх взял на себя заботу о его детях. Сыновей устроили в военные училища, а девочек – в Смольный институт.

Спустя шесть лет император случайно встретил юную смолянку в Летнем саду. Он узнал девушку – и, как говорится, закрутилось… После того как встречи и прогулки стали регулярными, приязнь постепенно переросла в интимную связь. Родственникам Кати щекотливая ситуация не нравилась, но повлиять на что-то они не могли.

В 1870 году, по настоянию Александра II, Долгорукову сделали фрейлиной императрицы. Назначение было чисто формальным, но давало молодой красавице возможность посещать придворные балы и праздники. Летом влюблённые встречались в Петергофе и Царском Селе, зимой – в Зимнем дворце. Его величество купил любовнице два дома в Крыму.

Когда врачи рекомендовали Долгоруковой родить ребёнка, Александр с радостью поддержал эту идею, и через год на свет появился