если вдруг на них нападут, но краснорясный монах едва не со слезами уверял, что на любимого сына Саламандры и его мужа и попутчиков никто не покусится. Сканд, конечно, покивал головой, но на всякий случай проверил, как выходит клинок из ножен, и пощелкал пальцами, привлекая внимание белых монахов, чтобы они клювом не щелкали. Те сразу нахохлились, как вороны, но все же придвинулись ближе к самочке Лекса. А Лекс тем временем рассматривал местный город.

- Это песчаные ворота, - махнул рукой за спину муж, - здесь всего четверо ворот: песчаные, ветряные, водные и каменные. Но я тебе завтра город покажу. Уже темнеет, это кварталы простолюдинов, и здесь чужих не любят, да и скоро стемнеет окончательно. Надо поторопиться добраться до дворца.

Лекс кивнул головой и показал жестом, что следует за ним, а сам старался как можно больше разглядеть: дома, людей, одежду, ящеров с кибитками на спинах. Хорошо, что скорость из-за толчеи на улице была небольшой и потеряться бы не получилось в любом развороте. Впереди показался еще один контур стен, за которым вообще-то и был сам дворец.

Они проехали еще через одни ворота, и юноша в шароварах и длинной тунике замахал руками, чтобы они следовали за ним, и сразу же пустился бежать впереди гостей. Дворец оказался не отдельно стоящим зданием, а целым комплексом построек. Некоторые были высокие с резными колоннами, другие низенькие, с округлой крышей и окнами, закрытыми на восточный манер мелкопрорезанной ажурной решеткой вместо стекол. Красиво выложенная мостовая с замысловатым узором, резные каменные заборчики, за которыми зеленели вычурно подрезанные кусты и деревья.

Возле самой большой постройки их уже дожидалась делегация слуг, которая приняла поводья ящеров и помогла Лексу спешиться. Пока Ламиля отвязывали от седла, пока слуги мельтешили вокруг поклажи, Сканд протянул руку Лексу и потянул его по широким ступеням вверх во дворец. Они прошли через два ряда резных песочно-желтых колонн, причем каждая колонна была со своим собственным узором, и прошли сквозь высокие резные двери. Сразу за ними обнаружились слуги с подносами, которые предлагали напитки и полотенца. Лекс сразу схватил одно с подноса. Полотенце было влажным и прохладным. Лекс сразу стал с удовольствием обтирать лицо и руки.

По коврам коридоров к ним мчался Чаречаши, и судя по тому, как он целеустремленно двигался, братец был основательно взбешен.

- Как получилось, что мой невинный избранный оказался в сундуке? И почему Ламиля не отправили домой? - бушевал Чаречаши, - его нельзя брать в поход, он же младший!

- Младший – не значит дебил или инвалид, - невозмутимо отбил Лекс и отбросил в руки слугам полотенце, - сам его отправь, если сможешь, конечно…

- Вот только попробуй так со мной поступить, - в проеме двери стоял возмущенный Ламиль. Красный от злости, он сжимал кулачки, - вот только попробуй! Да, я, да я… я тебя любить не буду! Никогда! И не поцелую ни за что! Ты меня слышишь?! Никогда и ни за что!!! АА-аа!!! - с истерикой бросился назад на улицу возмущенный ребенок. Лекс невозмутимо пожал плечами и показал брату пальцем в спину убегающему ребенку. Следом за ним двумя тенями бросились амазонки. Чани побледнел и резво потрусил следом, причитая, как старушка.

- Приучили ребенка ездить на шее у взрослых, - Сканд взял с подноса кубок с вином, - ребенок вырос, а привычка осталась… ну-ну…

- А напомни мне, мой драгоценный, - Лекс прижался к боку Сканда и заглянул ему в глаза, - на чем нас остановили в прошлый раз?

Из рук мужа упал кубок. Сканд прижал одной рукой томного рыжика, а второй вцепился в одежду ближайшего слуги и для понятности потряс его:

- Масло! Нам нужно масло!!!

Примечание к части

http://kronk.spb.ru/library/azbelev-pp-2014.htm о стременах) Или погуглите, вопрос достаточно неоднозначный.

https://vk.com/photo265570678_457243351?rev=1

Жемчуг

Предаться милому семейному разврату не удалось. Слуга сразу сообщил, что вечером в честь гостей будет пир, а потом повел в глубину дворца. Лекс оглядывался и сравнивал. С дворцом Шарпа их объединяли только габариты помещений и высота потолков. У Шарпа был белый гладкий мрамор, струящиеся драпировки, скульптуры и цветы в вазах. А здесь были песочно-желтые и красные стены, если не в резьбе, то в мозаике из цветных камней. Вместо светлых штор вышитые гобелены, вместо статуй замысловатые светильники с различными висюльками и сквозными дырочками. Цветов не было, но в воздухе все равно слышались запахи благовоний, сладких и тяжелых.

Сканд с каждым шагом был все смурнее и задумчивее, а перед дверью в комнату вообще остановился, как вкопанный.

- Не думал, что когда-нибудь еще переступлю порог этой комнаты, - сказал здоровяк и с интересом присмотрелся к двери, - помню, выбил ее плечом, аж щепки в разные стороны полетели!

- Оу, - восхитился Лекс, - мой многомудрый братик поселил нас в моих старых комнатах? Сказать, чтобы нам нашли другие апартаменты?

- Не стоит, - муж отмахнулся от воспоминаний, как от мух, - я не боюсь теней прошлого. Главное, чтобы тебя это не смущало.

- Я все равно не помню, что здесь было раньше, - Лекс подошел, положил руку на грудь Сканду и с интересом заглянул в глаза, - ты же понимаешь, о чем я говорю?

- Да, - Сканд будто очнулся и робко улыбнулся, - ты не прежний гадкий Качшени, ты мой Лекс, подарок богов для «дырявого сапога».

- Что ты, что Ламиль, - Лекс закатил прекрасные глаза и цыкнул зубом, - он тоже раз за разом нарывался на наказание, чтобы проверить, насколько хватит запасов моего терпения и любви. Так вот, хочу тебя предупредить, у меня бесконечный запас терпения для тех, кого люблю. Можешь не пытаться меня провоцировать, я не сорвусь и не буду кричать, доказывая то, что ты и так уже знаешь.

- И что же? - глаза Сканда заискрились лукавством, он подошел ближе и обнял Лекса за талию, - скажи тихо, я услышу.

- Ты самый грубый, жесткий, неотесанный, дерзкий, наглый, толстокожий, бесцеремонный, невыносимый, бесстыжий, нахрапистый, сиволапый ящер! Но я тебя люблю. И мне все равно, что говорят за нашими спинами, я тебе доверяю бесконечно и без оговорок. Ты – мой единственный родной человек в этом мире, и я всегда прикрою твою спину, потому что верю, что ты меня не предашь.

- Если я такой плохой, - Сканд нахмурился и надул губы, ну точно как Ламиль, -