В 1925 году, в самом начале реорганизации партии, его власть почти не выходила за пределы Баварии. На севере и на западе ему противостояли три человека: Грегор Штрассер – бывший аптекарь из Ландсхута и одаренный организатор; его брат Отто, эксцентричный доктринер, и их главный пропагандист Йозеф Геббельс. Они контролировали нацистские организации севера и идеологически расходились с Гитлером. Он колебался в выборе курса между реставрацией монархии и революцией, они верили в народный социализм, выступали за национализацию индустрии и за русско-германский пролетарский союз. Но в феврале 1926 года Гитлер их обошел. На митинге в Бамберге, где были сплошь его сторонники, он поставил на голосование их левацкую программу и выиграл. После этого Геббельс сразу перешел на его сторону, а Грегор Штрассер вынужден был заключить с ним временное перемирие. Только Отто Штрассер продолжал из Берлина открытую борьбу с Гитлером. Отто был редактором «Берлинер арбайтер цайтунг», самой влиятельной нацистской газеты на севере, и главой группы интеллектуалов, настроенных придать нацизму левый уклон. Берлин стал главным центром внутренней оппозиции. Но тут на сцену вышла третья сила – берлинские СА. Вожаком у них был некий Курт Далюге, бывший доброволец, драчливый хулиган громадного роста и ограниченного ума, за что и получил прозвище Дубина. Он освобождал Верхнюю Силезию от польских повстанцев в 1921 году. После путча 1923 года вступил в отряд «Фронтбан» – к штурмовикам Рема, а позднее организовал первое берлинское подразделение СА. В 1926 году у него было 500 человек, больше, чем во всей берлинской организации НСДАП.

Штурмовики воспользовались своим численным преимуществом. Их не устраивал берлинский гауфюрер Шланге, штатский человек, которого они считали слишком слабым. У них был на этот пост свой кандидат, бывший фронтовой офицер Хауэнштейн. На совместном собрании лидеров партии и СА в августе 1925 года Штрассер поддерживал своего человека, но Хауэнштейн дал ему затрещину, и штурмовики удалились вполне счастливые. Смена правления как будто состоялась.

Гитлер, однако, и на этот раз решил сыграть на противоречиях. В ноябре он назначил первым гауляйтером в Берлин перебежчика Геббельса. Тому оставалось только послушно следовать указаниям Гитлера, поскольку другой опоры у него не было: прежние берлинские соратники считали его изменником, а штурмовики – просто подлым трусом. Гитлер ввел в действие штурмовиков, используя вражду между СА и так называемой «политической организацией» Штрассера, чтобы они взаимно нейтрализовали друг друга, а сам он спокойно возвышался бы над партией.

Но это была не единственная и далеко не главная причина, чтобы ставить на СА. Он надеялся с их помощью захватить власть, и без истории надежд и разочарований фюрера, связанных с СА, нельзя понять, отчего именно СС стали главным орудием гитлеровской диктатуры.

В марширующих колоннах СА он видел средство морального давления на население в период предвыборной борьбы, средство запугивания, призванное ослабить и без того вялое сопротивление своих демократических оппонентов. Такого же взгляда на СА придерживался и их командующий Пфеффер фон Заломон. Пфефферу принадлежит, вероятно, самое откровенное и, по сути, полное описание механизма воздействия нацистских методов, своего рода массового гипноза: «Вид большого количества марширующих людей, подчиненных и телом и духом единой дисциплине, производит сильнейшее впечатление на каждого немца… Немцы – в высшей степени эмоционально восприимчивый народ, и, если они видят такую мощь, они верят, что и дело, которому служат эти мощные отряды, тоже очень значительное и благое».

Бывший армейский капитан, Пфеффер считал бывших офицеров лучшими наставниками для своих марширующих колонн. Военные хорошо знали армейские уставы, и многие из них сами командовали людьми во время боевых действий, поэтому он подбирал командиров именно из таких людей. В 1928 году Пфеффер назначил семь человек бригадирами СА, все из бывших армейских или полицейских офицеров: Штенес (Восток – Берлин), Динклаге (Север – Ганновер), фон Ульрих (Запад – Кассель), фон Киллингер (Центр – Дрезден), Шнайдхубер (Юг – Мюнхен), Лютце (Рур – Эльберфельд) и капитан Решни был наготове принять командование в Австрии.

В следующем, 1929 году Пфеффер укрепил внутреннюю организацию, назначив Штенеса, Шнайдхубера, Динклаге своими заместителями, а Ульриха – еще и генеральным инспектором по военной подготовке. Теперь партийная армия могла принять поток новобранцев. С осени 1929 года, когда разразился экономический кризис, множество новых людей стали вливаться в ряды СА. Рост нищеты и безработицы привел к резкому, просто драматическому росту армии штурмовиков. В 1930 году в их рядах насчитывалось, по разным оценкам, от 60 до 100 тысяч человек.

Но вместе с увеличением численности СА росла и самоуверенность командиров – они все меньше склонны были считаться с приказами политических функционеров. СА сами стали превращаться в независимую от партии политическую организацию, Гитлер начал относиться к ним подозрительно. Его подозрения возросли, когда из Берлина поступили сведения о том, что его хитрая игра в баланс сил находится под угрозой срыва. Экономический кризис породил волну недовольства Гитлером: его стали упрекать в «недостаточной революционности». Интеллектуалы Отто Штрассера и командиры штурмовиков пошли на сближение, и даже сторожевой пес Гитлера – Геббельс заколебался. Но Гитлер успел предотвратить большие неприятности еще до создания новой коалиции. 21 мая 1930 года он появляется – «без доклада» – в Берлине и завлекает Отто Штрассера в идеологический спор, который намеренно заканчивает ссорой. После чего отказывается признавать Отто за своего и, опираясь на Геббельса, изгоняет из берлинской партийной организации всю группу. Свой триумф он увенчал, расписавшись в получении телеграммы от Грегора Штрассера с выражением преданности. Гитлер решил, что теперь берлинская оппозиция умолкнет. СС уже следовали тенью за фюрером, и Гитлер высоко оценил сыщицкие таланты того же Далюге, который еще весной 1929 года оставил СА и стал начальником берлинского отряда СС.

Этот Далюге отдавал себе отчет, что занял ключевую позицию именно благодаря внутрипартийным распрям. Он получил независимость даже от рейхсфюрера СС в Мюнхене и теперь фактически имел дело лишь с Гитлером. По его указаниям он следил за каждым шагом берлинских руководителей СА. Неподалеку от Дворца спорта, облюбованного штурмовиками, он оборудовал помещение, которое один из его сотрудников назвал «местом встреч особо надежных эсэсовцев или тех, кто стремился такими стать». Лишь немногие в Берлине знали о существовании этой штаб-квартиры, а из тех, кто знал, большинство все же не догадывались о подлинном характере ее деятельности.

Среди тех, кто работал на Далюге, был его старый друг еще по вольному корпусу Герберт Пакебуш. Как командир роты штурмовиков, он имел стол в штаб-квартире СА и дол жен был по заданию Далюге фиксировать все, что замечал. К сожалению, он не замечал практически ничего. Он прошляпил заговор, который формировался вокруг Штенеса, и не видел, что СА планируют сместить мюнхенского фюрера. То есть Гитлеру не удалось так вот просто изгнать Отто Штрассера: берлинские СА остались под обаянием его революционных речей. Да и сама экономическая ситуация толкала лидеров штурмовиков к борьбе против политических соперников и даже против Гитлера. Потоки безработных вливались в ряды СА, привлеченные бесплатными обедами не меньше, чем экстремистскими лозунгами. Фонды СА постепенно сходили на нет. Штенес писал в Мюнхен: «Некоторые берлинские отряды на 60–70 процентов состоят из безработных. Рота в Бреслау не может построиться на плацу, во всяком случае, в снег и мороз, потому что у людей нет подходящей обуви». К этому времени (то есть к концу 1930 года) в Германии было уже 3 миллиона безработных.