особенности под командованием молодых, энергичных германских вождей, прошедших обучение в Риме и изучивших военное искусство в рядах римской армии, были вполне способны разгромить слывшие непобедимыми легионы «потомков Энея и Ромула». Так сказать, «отблагодарить своих учителей», как царь Петр Первый – шведов под Полтавой. В отличие от Ариовиста, в римской армии не обучавшегося, Арминий и его соперник Мар(о)бод в Риме изучали военную науку. Последний оказался достаточно искусным полководцем, чтобы вывести своих маркоманов из грозившего им римского окружения, принудить римлян к мирным переговорам и попытаться основать в покинутом кельтским племенем бойев Бой(у)ге(й)ме (Богемии, нынешней Чехии) первое германское царство, поддающееся точной локализации. Однако у германцев и на этот раз не вышло…Известно, каким ценным «сувениром» одарил Арминий-победитель Мар(о)бода после своей ошеломительной победы. Военачальник херусков (предков современных саксонцев) прислал могущественному князю маркоманов (предков современных баварцев) отрубленную и закопченную голову римского полководца и наместника Германии Публия Квинтилия Вара, вынужденного осенью 9 г., после гибели своих трех легионов и бог знает скольких авксилий, броситься на собственный меч (после чего император Август, если верить римскому историку Светонию, несколько месяцев подряд не стриг волос, не брился, бился головою о дверной косяк и восклицал: «Квинтилий Вар, верни мне легионы!»). Однако Маробод, предпочитая хранить верность заключенному им с римлянами миру, дипломатично переслал голову Вара в Рим для последующего почетного погребения в родной италийской земле.

Последствия этого рокового отказа Маробода объединиться с Арминием самым непосредственным образом сказались и на главных героях нашего правдивого повествования – вандалах. Вместо того чтобы совместно ударить на римлян, самые воинственные германские племена, у которых, как говорит немецкая пословица, «мечи в ножнах так и чесались») – победители-херуски с союзниками, с одной, и свебские маркоманы, с другой стороны, набросились друг на друга, что позволило римским полководцам Друзу и Германику разбить поодиночке сцепившихся в смертельной схватке германских царей (действительно достойных этого титула, в отличие от большинства германских князей той эпохи, хотя Тацит и подчеркивает, что только Маробод официально именовал себя царем, чем и вызывал недовольство у части соплеменников).

Арминий пал жертвой заговора собственной, херускской, знати, не исключая и своих ближайших родственников (даже выдавших его жену и сына римлянам). Маробод был изгнан из Бойгема действовавшим в римских интересах готским князем Катуальдой (Катвальдой) и закончил свой жизненный путь в городе италийских венетов Равенне, вкушая горький хлеб изгнания по милости римского императора.

Т.о., для вандалов в конечном счете не было разницы, сражаться им в этой долгой войне на стороне херусков или на стороне маркоманов; тот факт, что вандалы вообще приняли в этой войне участие, объясняется, видимо, обещанием им всяческих благ Марободом, предпочитавшим иметь в лице вандалов, обитавших у самых врат сегодняшней Моравии, в непосредственной близости от бойгемского царства маркоманов, союзников и братьев по оружию, а не врагов, жадных до добычи и готовых при первом же удобном случае ударить ему в спину. Разумеется, больших богатств вандалам участие в междоусобной войне между германцами – к вящей славе Рима! – на стороне Маробода не принесло. Но они познакомились с миром за пределами Силезии и, надо думать, снова почерпнули кое-что из того опыта, с которым их отцы и деды возвратились некогда из-под Алесии. Во всяком случае, когда расположенное на территории позднейших Богемии и Моравии вассальное по отношению к Римской империи царство Ванния оказывается в трудном положении, мы опять встречаем на страницах римской хроники вандалов вступившими на тропу войны.

Ванний, высокоодаренный князь квадов (германского племени в составе свебского союза, союзников маркоманов в войне с Римом, разбитых римлянами и признавших над собой власть Рима), был посажен римлянами управлять Бойгемом вместо Маробода, оставившего римскому ставленнику в наследство настолько стабильное царство, что Ванний смог править им на протяжении тридцати лет без особых хлопот. В другом своем произведении – «Анналах» – Тацит сообщает нам о том, как римляне, на этот раз – под властью императора Клавдия, благосклонно взирали на очередное взаимоистребление германцев «к вящей славе Рима». Подчеркивает римский анналист и то, что вандалы ударили Ваннию в спину не по каким-то политическим, но по в высшей степени тривиальным причинам:

«Тогда же свебы (здесь: маркоманы. – Примеч. авт.) изгнали Ванния, которого поставил над ними царем Цезарь Друз; вначале (своего правления, т. е. в 19 г. по Р.Х. – Примеч. авт.) хорошо принятый соплеменниками и прославляемый ими (т. е. квадами, обитавшими на территории нынешней Моравии, и маркоманами – в Богемии. – Примеч. авт.), а затем, вследствие долговременной привычки к владычеству впавший в надменность, он (в 50–51 гг.. – Примеч. авт.) подвергся нападению со стороны возненавидевших его соседних народов и поднявшихся на него соотечественников. <…> Борьбу с ним возглавляли царь гермундуров Вибилий (изгнавший ранее из Бойгема готского князя Катвальду. – Примеч. авт.) и сыновья сестры Ванний, Вангион и Сидон. Несмотря на неоднократные просьбы Ванния о поддержке, Клавдий не вмешался силой оружия в усобицы варваров, но обещал Ваннию надежное убежище, если он будет изгнан из своего царства (! – Примеч. авт.), а вместе с тем написал правившему тогда Паннонией (римской провинцией, занимавшей часть территории нынешних Австрии и Венгрии. – Примеч. авт.) Палпеллию Гистру, чтобы он выставил вдоль Дуная один легион и набранные в той же провинции отряды вспомогательных войск для оказания помощи побежденным и устрашения победителей, если, подстрекаемые удачей, они попытаются нарушить мир и в наших владениях. Ведь надвигалась несметная сила – лугии и другие народности, – привлеченная слухами о богатстве царской казны, которую за тридцать лет накопил Ванний грабежами (других народов. – Примеч. авт.) и пошлинами» («Анналы).

Видимо, под «лугиями и другими народностями» Тацит подразумевал силезских вандалов (ассоциируемых почти всеми немецкими, да и не только немецкими, авторами с культовым сообществом лугиев), остатки бургундов и свевов, не входивших в маркоманский союз, а также гермундуров (т. е. часть свебов). Ванний, не оставшийся безучастным перед лицом этой внешней угрозы, привлек в ряды своего воинства сарматов-языгов. Вероятно, он сделал это, желая противопоставить этих прирожденных наездников угрожающей ему вандальской коннице (собственное войско Ванния было по преимуществу пешим). Но, поскольку языгские конные контингенты прибывали ему на помощь достаточно медленно (сарматское племя языгов обитало не слишком далеко от царства Ванния, на территории нынешней Венгерской низменности, но в плане военной организации и соответственно мобильности значительно уступало германским народностям, жившим на территории позднейших Богемии, Моравии и Силезии под достаточно сильной и эффективной царской властью), Ванний «решил уклоняться от открытого боя и отсиживаться за стенами укреплений» (Тацит). Однако избранный им способ ведения военных действий был явно не для сарматов, привычных с малых лет к конному бою, да и не обещал им богатой добычи. В то время как