Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он дернул меня на себя. Наши лица теперь были на расстоянии пары сантиметров.
— Ты что возомнила о себе, соска?! Какие гарантии? Твое счастье, что ты все еще жива, хоть твоему любовнику на тебя и наплевать! Если я ничем не лучше, то действительно, почему бы не посмотреть, как они будут драть тебя… Позвать Эли? Вернуть тебя туда?!
Я заглянула в глаза Тигру. Страх и отчаяние внутри клокотали все сильнее, заставляя сердце замирать. Я балансировала на грани… Не слишком ли далеко я зашла в своем блефе и игре на повышение ставок?
— Верни, — сказала я глухо, чувствуя, словно бы лечу в пропасть… Если только я перегнула палку, если только он решит… — только ты этого не сделаешь, Даниэль…
Последние слова я произнесла ему на ухо. Почти шепотом.
— Потому что ты не хочешь ни с кем делиться тем, что я могу тебе дать, если сама захочу…
Он замер на секунду, заиграв желваками, а потом рассмеялся, закинув голову. Презрительно, уничижительно…
— Ты что о себе возомнила, шлюха?! То, что ты можешь мне дать, я могу взять и без твоего согласия.
Он толкнул меня опять на кровать, снова навис сверху, до боли в сухожилиях разводя ноги. Впился болезненным, явно оставляющим кровоподтеки, поцелуем- укусом в шею.
Он ждал от меня возмущения и сопротивления. Но не дождался.
Я полностью расслабилась, с показной брезгливостью отвернувшись в сторону. Стала безвольной, отрешенной, словно бы неживой. Немного отстранился, удивился моей неожиданной реакции.
Резко дернул мои трусы в сторону, засунул в меня палец. Когда почувствовал сухость, я торжествующе повернула голову на него и посмотрела с горьким триумфом.
— Все- таки без моего согласия не так сладко, да? Как, должно быть, обидно для мужского эго мачо из спасителя превратиться в глупого, ничтожного насильника… Или наоборот… Кто знает, может Удав тоже захочет поменяться ролями и станет лучше?
На секунду я зажмурилась. При упоминании Эли Тигр так дернулся, что, казалось, сейчас в яростном порыве ударит меня наотмашь.
— Ты на х. й не нужна Удаву… Он не поможет тебе, девочка… на него точно не стоит рассчитывать!
— Даже чтобы насолить тебе? Он ненавидит тебя, Даниэль. Соперничает с тобой. Твоя эмоциональная вспышка мужского соперничества при посторонних во время моего танца сыграла не на руку тебе, но добавила козырей мне… А еще он примитивный и легкоуправляемый. Такими легко манипулировать. Мне нечего терять. Али не придет за мной. Я знала это с самого начала. Я знала, что из этого Ада у меня нет спасения. Так может выход в том, чтобы спеться с самим дьяволом?
С секунду мы смотрели друг на друга. Потом Тигр схватил меня за шиворот и в буквальном смысле, подобно тому, как хватают за шкирку котят, приподнял от пола, потащив за собой.
Я спотыкалась, а он все тащил и тащил- сначала- вдоль по коридору- потом вниз по крутой лестнице.
Мое сердце пропустило несколько ударов, а к горлу подступила тошнота. Я узнавала это место, этот путь…
Внизу, во мраке этого зиндана, воздух был тяжелым и спертым.
Тигр, наконец, отпустил меня, толкнув вперед. Я судорожно начала оглядываться по сторонам, понимая, что мы теперь в мрачном помещении, напоминающем тюрьму. Снова толчок в спину- и я упираюсь в холодную стену. Панически оборачиваюсь на него, видя, как лязгает железо и между нами теперь решетка. Его глаза снова наполнены до краев холодом ртути и недобро сверкают в темноте. Лицо надменное, отрешенное, с очевидным превосходством.
— Это я здесь дьявол, Алёна, — говорит он глухо мне, — и это мне решать, жить тебе или умереть… одно мое слово- и от тебя не останется ни молекулы. Так что советую перестать строить свои нелепые козни. Ты не в том положении, чтобы манипулировать и стравливать. Посиди здесь, с голодными крысами и тараканами размером с ладонь- и подумай о том, как при следующей нашей встрече сделать так, чтобы я захотел вы*бать тебя. И нет, никаких гарантий того, что я буду давать тебе защиту и далее, нет…
Глава 12
Мне было страшно. Этот страх был другим. Не тем, который испытывают взрослые, сознательные люди, анализируя риски, с которыми приходится сталкиваться при опасности. Мой страх был родом из детства. Страх маленькой девочки перед лицом темноты и неизвестности. Не было больше тридцатилетней умудренной опытом и накаченной цинизмом Алёны. Была растерянная, испуганная девчонка, вздрагивающая от малейшего шороха, трясущаяся от холода и с тревожным ожиданием вглядывающаяся в темную, влажную пустоту перед собой. Да уж, идеальное место, чтобы сломаться. Идеальное место, чтобы понять, что у меня и правда нет ни выбора, ни пространства маневра, ни какой-либо власти или влияния на этого жестокого мужчину. Я теперь снова маленькая девочка, ничего не решающая и не контролирующая.
Прислонилась к стене, свернувшись калачиком. Тонкая материя моего платья не защищала от сквозняка и холода бетонного пола. Я уже слышала их- пищащих тварей, готовых атаковать меня, как только я закрою глаза. Голодные крысы способны на что угодно. Укусить- так точно… Сколько их будет? Как далеко зайдет их агрессия? Я читала, что в Средневековье одной из форм пыток было оставлять человека один на один в темном замкнутом пространстве с этими голодными грызунами, способными в случае острой нехватки пищи даже пожирать друг друга. А еще я слышала неприятный, размеренный шорох-шебуршание. Чтобы понять, откуда исходит его источник, не требовались большие усилия. Достаточно было только поднять голову и посмотреть на потолок- в этом поглощенном мраком пространстве он словно бы сверкал, играл оттенками черного. Это хитин тараканов кукарача размером с мой большой палец так отражал свет. Я со всей силы сжала глаза и губы, чтобы не зарыдать. Хотелось громко-громко кричать и звать мамочку на помощь… Спрятаться в ее теплых объятиях, отыграть время назад, туда, где не было всех этих лет порока, корысти и цинизма. Туда, где я еще была хорошей, доброй, питающей надежды на светлое, солнечное будущее…
Время шло, но я никак не могла понять его течения. Здесь и сейчас оно было вязким, как субстанция, неопределенным… Я потерялась в нем, захлебнулась, растворилась. Мне казалось, что я сижу здесь уже десятилетие, что я превратилась в дряхлую старуху- и ко мне никто и никогда не придет. Может
