Но было все-таки в Солоницыне качество, которое позволяло Борису не слишком опасаться его ухода. Вадик был патологически ленив, и для того, чтобы он сдвинулся с насиженного места, «что-то другое» должны были бы ему принести на блюдечке с голубой каемочкой, да еще долго упрашивать его отпить из этого прекрасного блюдечка. Так что на сегодняшний день жизнью своей Солоницын был вполне доволен. Идут себе дни и идут, перетекают один в другой без каких-либо изменений, и слава богу! И не надо ничего менять, и не надо никуда торопиться, и, конечно же, не надо нервничать. А вот начальник Вадика нервничал, причем без особого повода. Солоницына это расстраивало: «Зря он так. Не юный ведь уже мальчик, а здоровье тратит по пустякам. Уходил вон совсем без лица. Разве так можно?! Какая бы ни была комиссия, разве она того стоит? Да еще и продолжает переживать, и звонит, и вопросы задает странные. Будто они могут с чем-то не справиться. Да он, Вадик, свои экскурсы может не только на русском, но и на итальянском, и на английском, а если уж совсем этой комиссии приспичит, то и французский припомнит. Так что нет повода у Бориса Антоновича для волнений. Никаких!»

– Что мы, маленькие? – пропел Солоницын в трубку. – Ничего не умеем, да?

– Вадик, я просто хотел узнать, как дела.

– Нормально все. Не приходило никаких комиссий, – проворчал старший менеджер зала, ничуть не смягчившись. – Наверное, была уже.

– С чего ты взял?

Солоницын снисходительно хмыкнул:

– Ну, если комиссия может состоять из пары влюбленных или трех подруг, громко хохочущих и каждые две секунды повторяющих: «А помнишь…»

– Что, больше никаких посетителей? – разочарованно спросил Борис. Ему казалось, что до его прихода эксперты не приходили.

– Похожих на тех, кого мы ждем? Нет, но еще не вечер.

Борис взглянул на часы. Вечер как раз надвигался. И его надо было как-то проводить, чтобы не сойти с ума.

Поездки к родителям (и к своим, и к Манюниным) исключались. Там не отвертеться от ответа на вопрос: «Как дела?» Своим не хотелось врать, а Манюниным не хотелось смотреть в глаза. А как посмотришь? Как скажешь: «Да все замечательно, Ангелина Степановна. Подумываю о разводе с вашей дочерью». Позвать Генку пропустить по стаканчику? Тоже не дело. Этот не отцепится, пока все не выпытает. Да и опять начнет возмущаться тем, что Борис «в такой момент – и не в ресторане».

И кстати, будет абсолютно прав. Бросить команду в такой момент! Хотя команда, даже в лице того же Солоницына, так не считала.

– Да вы не переживайте, – Вадик окончательно оттаял, – мы тут прекрасно справляемся. Клиентов много, но все-таки вторник – это не пятница.

– Соедини меня с кухней, пожалуйста, – потребовал Борис и через несколько секунд уже слушал бодрое приветствие Костика:

– Случилось что, Борис Антонович?

– Нет, все нормально. У вас как?

– Да без эксцессов. Только вот есть опасения, что десертов на вечер может не хватить.

– Не понял, – растерялся Борис. – Я же полный холодильник оставил. Вы ими пообедали, что ли?

– Мы нет, но кто-то определенно.

– Объясни!

– Легко. Минут через десять после вашего ухода явилась какая-то мадам, вся из себя. Вадика с его рассказами обхамила, за столик пройти не пожелала, уселась возле бара, заказала эспрессо и тирамису. Потом заявила, что кофе у нас отвратительный, а вот «десерты (что есть – то есть!) замечательные». Потребовала упаковать с собой по три порции каждого наименования. Ну, Андрюха (он хоть и бармен, но меню-то наизусть знает) намекнул, что наименований этих у нас – более чем достаточно. А она знаете что сказала?

– Что?

– «Я, – говорит, – вас про количество не спрашивала. Я ваше десертное меню наизусть знаю. Делайте, что говорят, и побыстрее».

– Ну и?..

– И сделали.

– А что за баба-то?

– Так в том-то и дело. И Вадик, и Андрюха божатся, что в первый раз ее видят, а она меню наизусть знает.

– Понтуется, и все дела.

– Я тоже так решил, но Андрюха утверждает, что, когда официант заказ принес, она каждую коробочку открыла, пальчиком в пирожные потыкала и пересчитала, безошибочно называя каждое. А вы же знаете, что ваше авторское исполнение практически исключает узнавание с первого раза.

– В конце концов, Андрей не обязан помнить в лицо всех посетителей.

– Конечно, нет. Но эту он бы запомнил. Да и еще Солоницын…

– Да. Вадик должен был узнать.

– А говорит: ни разу не видел. Борис Антонович, может, это она?

– Кто?

– Эксперт, – почему-то прошептал Константин.

Борис расхохотался:

– Костя, Солоницын должен был ее запомнить потому, что эта женщина смахивает на французского мужчину?

Старший смены смутился:

– Нет, она – эффектная женщина. Даже очень эффектная, – закончил он настолько мечтательно, что Борис даже пожалел о том, что пропустил этот странный визит. А вслух сказал:

– Так какого ты тут придумываешь?..

Костик тут же обиделся:

– Ничего я не придумываю. Она, между прочим, с шефом хотела познакомиться. А вы же знаете, что такие эксперты почти всегда поварами интересуются.

– И?

– И я вышел. А она меня взглядом смерила – таким, знаете, не по-женски заинтересованным, а… Ну, как вам объяснить? Вы тоже так часто смотрите.

– Как?

– Как заинтересованный в подчиненном начальник. – Костик на секунду замолчал, ожидая реакции, но Борис молча ждал продолжения. – Короче, она спросила: я ли готовлю десерты? Я, конечно, сознался, что далеко не всегда. Интерес у нее пропал в ту же секунду, и она попросила позвать того, кто создает «шедевры». Я сказал, что вас нет. Она сказала, что ей жаль, и ушла.

– Все?

– Вот и нет. Она оставила визитку.

– Ясно. Сейчас приду.

– Заинтересовались, Борис Антонович?

Борис мысленно выругался юношеской тупости Костика. Чем он мог заинтересоваться? Тем, что конкуренты, не знающие о том, что десерты исполняет владелец заведения, пытаются таким способом переманить шеф-кондитера? Видели, знаем. Дешевый трюк, и ничего больше.

– Костя, ты сказал, десертов мало. Надо подстраховаться.

– Извините, Борис Антонович, я пошел работать, – тут же сконфузился старший смены. – До свидания.

Через десять минут Борис уже стоял у разделочного стола и замешивал тесто. Визитку, которую Костик протянул ему, едва завидев, он, не глядя, убрал во внутренний карман пиджака. А к концу вечера, приготовив десяток разных вкусностей, и думать забыл о ней. Стоит ли думать о такой ерунде, когда у тебя в зале сидят целых четыре компании, вполне тянущие на Мишленовских экспертов?!