«Дичь какая-то… Интеллигентный человек ни с того ни с сего бьет по лицу женщину».

Усевшись на свое место, она долго приходила в себя, а потом легла безо всякой надежды на сон.

У выхода из зоны прибытия толпились встречающие. Для столь раннего часа народу в Шереметьеве было много. Сквозь узкий коридор таможни было видно, как медленно вращается пустое кольцо багажного транспортера.

Вячеслав Алексеевич Дайнека смотрел туда, откуда должна была выйти Настя. Парижский рейс задерживался. Шесть часов он слонялся по зданию аэропорта, пару раз заходил в кафе, выпивал чашку кофе, а потом снова прохаживался мимо темных витрин бутиков. Под утро, не выдержав, вернулся в машину и немного вздремнул. Однако этот прерывистый сон нисколько не поддержал его, а, наоборот, утомил.

Вячеслав Алексеевич подошел к билетной стойке. В гладкой поверхности тонированного стекла увидел отражение своего осунувшегося лица. Через левую щеку пролегла темная борозда – след от шва на куртке, которую подкладывал под голову, когда спал в машине.

Вынув из кармана расческу, причесался. Провел ладонью по подбородку. Обнаружив щетину, огляделся, отыскивая глазами парикмахерскую.

– Только меня здесь и ждали, чтобы побрить в пять утра…

Сквозь толпу к нему пробиралась молодая женщина, он узнал в ней свою жену. У Насти был утомленный вид, и это легко объяснялось бессонной ночью. Несмотря на молодость, и для нее такие нагрузки не проходили бесследно. Шубка и костюм были новенькие, по-видимому, недавно купленные. Вячеслав Алексеевич никогда не видел на ней этих вещей, из-за чего не сразу ее узнал.

В Насте произошла какая-то перемена. Вячеслав Алексеевич догадывался, в чем дело. Среди людей, идущих рядом, он сразу выделил молодого мужчину, с которым тут же встретился глазами. Ему было не более тридцати. По беспокойному взгляду, который он поочередно устремлял то на Вячеслава Алексеевича, то на его жену, делалось ясно: он и есть та самая недостающая вершина любовного треугольника.

– Здравствуй, Славик, – сказала Настя.

Вячеслав Алексеевич сдержанно обнял жену и забрал из ее рук небольшую сумочку. Его приятно удивил такой минимализм.

Рядом остановился носильщик, на его телеге высилась целая гора чемоданов. Проследив за взглядом мужа, Настя пояснила:

– Чуток приоделась. Ты ведь не возражаешь?

– Отчего же… – Вячеслав Алексеевич интуитивно поднял глаза. Перехватив встревоженный взгляд, широко улыбнулся и помахал рукой оторопевшему кавалеру:

– Не первый и не последний.

– Что ты сказал? – не поняла Настя. – Ты о чем?

– Да так, о своем.

– Я о-о-очень соскучилась.

– Ну, так поедем домой. Мне еще на работу надо.

– И ты совсем не побудешь со мной?

Вячеслав Алексеевич заглянул ей в глаза:

– Тебе нужно как следует выспаться.

Настя рассеянно осмотрелась.

– Ты прав, давай не поедем за город. Отвези меня к Людмиле в городскую квартиру.

– Людмила уехала в Красноярск.

– Это еще зачем?

– К своей матери.

– К твоей первой жене?

Вячеслав Алексеевич почувствовал легкое раздражение.

– Людмила поехала к своей матери. Она заболела.

– Ах вот как. Ну, в ее возрасте бывает, – заметила Настя.

– Моя жена моложе меня на пять лет.

– Ты ведь не думаешь, что я хотела тебя уколоть? Я только сказала…

– Не думаю, – прервал Вячеслав Алексеевич. – Куда едем? На дачу или в городскую квартиру?

– Не знаю…

– Послушай, у меня мало времени.

– Тогда – к Людмиле.

– Хорошо, – Вячеслав Алексеевич сделал вид, что не заметил, как она помахала мужчине рукой. – Машина на стоянке, нужно идти.

Вячеслав Алексеевич приехал в офис раньше, чем это было необходимо. Если бы захотел, мог бы вообще не приезжать сегодня на службу и провести день с женой. Несколько дней назад он так бы и поступил. Но не теперь.

После отъезда дочери Вячеслав Алексеевич не находил себе места. Он будто чувствовал – надвигаются события, представляющие угрозу ему и его близким. Поэтому едва сдерживал себя, чтобы не сесть в самолет и не улететь вслед за дочерью в Красноярск.

Что касается Настиных похождений, то они не вызывали в его душе ни малейшего протеста. Вячеслав Алексеевич давно относился к ним с высокомерной иронией.

– Войдите! – сказал он в ответ на вежливый стук в дверь.

– Здравствуйте, Вячеслав Алексеевич, – в кабинет шагнул невысокий худенький паренек. Это был Сергей Вешкин, начальник службы безопасности «Евросибирского холдинга».

Глядя на его щуплую, неубедительную фигуру, было трудно в это поверить. Иначе думали те, кто был с ним знаком.

– Что так рано, Сережа?

– Я уже давно здесь. Все пытался до вас дозвониться.

Только сейчас Вячеслав Алексеевич вспомнил, что его телефон разрядился, когда ночью он постоянно связывался с Настей.

– Что такое, Сережа? – в груди шевельнулся колючий ком.

– Только спокойно… – Сергей замешкался, поднял глаза и продолжил: – В вагоне, где ехала ваша дочь, что-то произошло… Нет, не буду скрывать. Там произошло двойное убийство.

– Кого убили? – в горле пересохло, и Вячеслав Алексеевич едва владел языком, ставшим вдруг шершавым и неповоротливым.

Сергей Вешкин схватил графин. Расплескивая воду, наполнил стакан и протянул патрону.

– Спасибо… – Сделав несколько глотков, тот откинулся в кресле и переспросил: – Кого убили?

– Не знаю. Пока не знаю.

Вячеслав Алексеевич резко поднялся на ноги:

– Летим…

– Надо только подумать, куда.

– То есть?

– Поезд идет по расписанию, то, что случилось, не разглашается. В вагоне едет кандидат на пост губернатора Красноярского края.

– Господи! – воскликнул Вячеслав Алексеевич. – Почему ты не сказал мне об этом, когда доставал билет?!

– А если бы и сказал?

– Прости, сам не знаю, что несу.

– Я все понимаю, Вячеслав Алексеевич, – Вешкин задумался. – В два часа по московскому времени поезд прибудет в Омск, и если мы поторопимся, то успеем на омский рейс. А он, если не ошибаюсь, отправляется в десять ноль пять. Погода летная, и я не вижу причин…

– Бронируй билеты! – воскликнул Вячеслав Алексеевич.

– Времени нет, – обрубил Вешкин. – В Домодедово, немедленно!