Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты поразительно догадлив, но даже я не знаю, каким будет приказ товарища Берии. Так что делать какие-либо выводы и предположения преждевременно. Мое мнение: все будет зависеть от того, какую роль отвели бывшему начальнику штаба корпуса подчиненные Гиммлера.
Буторин достал пачку папирос:
– Разрешите?
– Кури. Тебе бы отдохнуть. Я распоряжусь, помощник подготовит комнату.
Шелестов тоже достал папиросы:
– Из чего следует, что шифровку от товарища Ремезова мы будем ждать в Управлении.
– И вновь в «десятку», Максим.
– А смысл? Мы и на базе могли бы подождать. Потребовалась бы срочная переброска – я вывел бы группу прямо на аэродром.
Платов ответил:
– Смысл, Максим, в том, что сразу же по получении и дешифровке сообщения Ремезова я должен представить план работы группы в зависимости от обстоятельств. Причем представить товарищу Берии в любое время дня или ночи.
– Ну, ночь он, как правило, проводит либо в НКВД, либо в Кремле у товарища Сталина. Иосиф Виссарионович приучил всех работать по ночам.
– Это не имеет значения.
Шелестов потянулся:
– Простите, товарищ старший майор, но если ждать, то может и мне предложите койку рядом с Буториным? Или я могу устроиться на диване вашего кабинета?
– Это хорошо, что ты сейчас шутишь. Спать будешь в комнате Буторина, а диван в кабинете займу я, если ты, Максим Андреевич, не имеешь ничего против.
– Совершенно ничего.
– Еще чаю, бутербродов?
Шелестов взглянул на Буторина, это он практически весь день не ел.
Но капитан отказался:
– Хватит, перед сном много есть вредно. И вообще, как говорят про ужин? Завтрак возьми себе, обедом поделись с другом, а ужин отдай врагу.
Платов сказал:
– Насколько я знаю, это говорил еще Суворов, правда несколько иначе, точно не помню, но смысл тот же.
– Какая разница, кто сказал? Главное – верно, хотя я бы предпочел наоборот. Но нельзя, так и физическую форму потерять можно. А с ней на задании и жизнь. Хотя просто чаю выпить можно за отсутствием чего-нибудь более крепкого.
Платов нахмурился:
– Об этом пока забудь. С этой минуты и до принятия особого распоряжения, а в случае работы по заданию, то и на время работы – сухой закон.
– Понятно. Тогда чаю, – проговорил Буторин.
– Спасибо, я не буду, Петр Анатольевич, – сказал командир группы.
– Дело хозяйское.
Платов вызвал и озадачил помощника.
Когда тот вышел, Шелестов спросил:
– Может, Данилин покажет комнату?
– Покажет.
– Как я понимаю, как только придет радиограмма из Риги, вы нас разбудите?
– Само собой.
– Ясно, как всегда. Только ляжешь, сразу вставай и за работу.
– Ты чем, Максим, недоволен?
– Ну что вы, Петр Анатольевич, я доволен абсолютно всем.
Выпив чаю, Платов снял трубку внутреннего телефона:
– Ну что, капитан, «Гудвин» на связь не выходил?
– Никак нет, товарищ старший майор.
Начальник управления положил трубку:
– Черт, что там в Риге происходит? Почему молчит Ремезов? И сигнала провала не было.
Буторин сказал:
– Может, не успел радист отправить сигнал?
Платов посмотрел на него:
– Это вряд ли. Хотя… всякое бывает. Будем ждать.
Он вновь вызвал старшего лейтенанта Данилина и приказал:
– Ты, Толя, покажи комнату для наших офицеров и принеси спальные принадлежности сюда, в кабинет. На диван.
– Есть, товарищ старший майор.
Комнатой оказался кабинет какого-то чина, из которого бойцы внутренней охраны быстро вынесли стол, стулья и внесли две солдатские кровати. Принесли матрасы, простыни, одеяла, подушки.
Буторин спросил у сержанта, командующего солдатами:
– Сержант, а где здесь можно душ принять?
Командир отделения удивленно посмотрел на Буторина:
– Вы что, впервые в Управлении?
– Да можно сказать и так.
– Ну тогда докладываю, в Управлении есть туалет, умывальник. Никакого душа или ванной нет. Если хотите обмыться, то можно в умывальнике, он большой, только вода холодная.
– Спасибо.
– Разрешите идти?
– Ступай, сержант.
Шелестов спросил:
– Не можешь подождать до базы? На даче и попариться можно.
– Придется подождать, но знаешь, как въедается в тело вагонная грязь, хотя в купе и чисто.
– Знаю. Ложись, неизвестно, сколько сна нам отведено.
– Да, пожалуй, ночка вряд ли будет спокойной. Что-то мне подсказывает – именно этой ночью капитан-разведчик выйдет на связь, и нам придется ехать на базу и собираться за линию фронта. Хорошо, если в Ригу.
– И чего хорошего? В Прибалтике партизанских отрядов нет. А если и есть, то мелкие, через них ничего не сделать.
– Да и какого черта брали эту Прибалтику?
– Ты решения товарища Сталина будешь обсуждать?
– Ни в коем случае.
– Тогда спи.
– Спокойной ночи!
– Взаимно!
8 августа 1942 года. Рига
Звонок телефона в квартире оберштурмбаннфюрера Рейтеля прозвучал в 7.45. Разведчик удивился: кто это так рано? Инга не должна докладывать о переданной информации, только если из Москвы не пришла шифрограмма. Но он отправил такие данные, по которым принять решение было невозможно, других у него не было.
Он поднял трубку:
– Доброе утро, Марк, – услышал он голос штандартенфюрера Тимме.
– Доброе.
– Тебе следует немедленно приехать на Галдари.
– Герр Айкель после вчерашнего торжества так рано встал?
– Представь себе. И он через час будет на Галдари.
– У меня есть время позавтракать?
– Позавтракаем на объекте, вместе.
– Понял, одеваюсь, привожу себя в порядок и выезжаю.
– Жду.
Ремезов-Рейтель подъехал к дому № 12 по улице Галдари в 8.20. Солдат охраны пропустил его.
В холле он встретил Герхарда Тимме, начальника спецотдела VI Управления РСХА.
– Ты выглядишь безупречно, Марк.
– Вы тоже, герр штандартенфюрер, даже в штатской одежде. Но замечу, форма вам больше идет.