— В аэропорт? — удивился толстяк. — Ты думаешь, что самолёты летают?

— А почему они не должны летать? — поинтересовался Том. — Что-то сообщали?

— Нет… — Марк задумался. — Будь я проклят, если в чём-то уверен: просто мне кажется, что, пока в нашем борделе пожар, самолёты летать не должны.

— Кстати, ты не слышал, что случилось у нас на аэродроме? — спросил его Том.

— Говорят, что там была какая-то драка, которая закончилась стрельбой. И пуля угодила куда-то, куда ей не следовало попадать. По слухам, человек двадцать обгоревших оттуда увезли в госпиталь.

— Гобблеры? — спросил Том.

— А кто же ещё? — пожал плечами Марк. — Вчера их ещё никто не узнавал, как я думаю, вот и не поняли, что же на самом деле случилось.

Я подумал, что это не совсем здорово, если тяжелораненых везли в госпиталь. Потому что госпиталь совсем неподалёку от аэропорта, и если они начнут умирать… Мы сами только что убедились, что восстать из мёртвых способен не только укушенный. И тогда мне могут перекрыть подъезд к аэропорту. Потому что госпиталь находится прямо за ним. Тогда что я здесь-то лясы точу?

— В любом случае мне стоит проверить, — сказал я и быстро натянул шлем на голову, после чего взялся за перчатки.

Хотя стоять в компании ещё двух вооружённых мужиков куда комфортнее, чем ехать в неизвестность, но мне надо лететь.

Взревел мотор, я топнул ногой по педали переключения передач и дёрнул с места, чуть приподняв переднее колесо, миновав по пути стоящего на лужайке и сосредоточенно щурящегося на мобильный телефон адвоката Бирмана. Точно ведь пытается вызвать полицию, сволочь такая. У меня даже мелькнула на уровне подсознания мысль, что в такие суетные и опасные времена никто и не заметит, что некий адвокат Бирман получил пулю в голову, вовсе не будучи при этом бродячим мертвецом…

Шоссе номер восемь в сторону Юмы было почти пустынным. Навстречу мне несколько раз проезжали машины — или явно торопящиеся, или, наоборот, едущие слишком медленно, словно висящее в воздухе напряжение заставляло людей действовать отлично от обычных своих привычек. Кто-то бежал, а кто-то крался.

Впрочем, я тоже ехал не торопясь — куда медленнее обычного. Обычно же я люблю прокатиться с ветерком, насколько позволяет не слишком быстрый, зато заметно вибрирующий на высокой скорости эндуро. А сейчас мне хотелось с максимальной вероятностью избежать всех возможных дорожных проблем, чтобы ничто не помешало добраться до аэропорта.

Почти сразу после выезда из Уэлтона дорога стиснулась с двух сторон крутыми осыпающимися холмами, между которыми тянулась на протяжении примерно метров двухсот. Прямо на въезде в теснину раскинулся ещё один трейлерный парк под названием Лигурта, а вот в самой теснине, к своему удивлению, я обнаружил полицейский кордон. Сразу три машины — две легковых и внедорожник, сверкая включенными маяками, частично перегораживали шоссе. За ними расположились несколько полицейских, или, как их здесь называют, офицеров, вооружённых не только пистолетами, но и карабинами М-4.

Я подкатил ближе, но офицеры не обратили на меня не малейшего внимания. Все они смотрели в сторону Юмы, хоть на дороге не было ничего подозрительного, и когда я, сбросив скорость до десяти миль в час, проезжал между их машинами, один лишь махнул мне рукой — мол, катись, не задерживайся. Ну и славно. Не хватало застрять в какой-нибудь проверке или обнаружить, что дорога перекрыта.

Проехав кордон, я вновь выкрутил газ, и мотоцикл резво разогнался до допустимой скорости, превышать которую не хотелось — не буду всё же лишний раз рисковать, есть предчувствие, что это ещё не раз придётся делать.

А что вообще происходит? Я отчего-то воспринял это всё как данность, словно так и надо. А с какой вообще стати вдруг мёртвые начали подниматься? Слышал ли кто о подобном за всю историю человечества? Вот я, например, люблю историю, всю жизнь читал книги, но упоминания о поднимающихся мёртвых не встречал. И если рассмотреть динамику происходящего, то началось всё в Москве, судя по всему. Что это? Мои земляки прогневили Бога до такой степени или какие-нибудь военные доигрались с секретными вирусами? Или это была диверсия террористов, вырастивших вирус в зловещих лабораториях, которыми командуют бородатые, дурно пахнущие талибы и всякие зловещие богатые Усамы? Что это всё значит?

Что-то у меня никаких теорий не возникает на этот счёт, разве что периодически демонстрируемая по телевизору карта очень похожа на распространение эпидемии. Сначала возникают первые очаги, затем их окружают очаги поменьше, а где-то поодаль появляются незаметно и словно случайно ещё два-три красных пятнышка, а потом уже эти пятнышки выбрасывают метастазы, которые сливаются в одно кроваво-красное пятно, словно открытую рану на теле страны.

Я размышлял, а дорога, прямая, как мои намерения, понеслась между полями, за которыми поднимались холмы, прикрывавшие от нескромных взглядов огромные пустые пространства военных полигонов. Чёрт, как же здесь много всего военного, и как при этом мало самих военных. Может быть, как раз сейчас они бы очень пригодились. Вроде ведь у той же морской пехоты огромная база на юго-востоке Юмы, а что на деле? Тренировочный авиаотряд с «харриерами»[13]и несколько вертолётов, технари и подразделение охраны. Им в случае проблем самих себя бы защитить, не говоря уже о городе.

Впрочем, «маринз»[14]дали о себе знать. Откуда-то со стороны аэропорта прямо над дорогой прошёл вертолёт — вьетнамский ветеран «хьюи»[15], без всякого подвесного вооружения. Я могу в чём угодно разбираться плохо, но в одном я разбираюсь хорошо — в вертолётах. Мало того что «крутил хвосты» «крокодилам» и «головастикам»[16]аж четыре года, так ещё и почитать про них любил — с картинками, так что опознаю любой и с любого ракурса.

Вновь замельтешили поля, окружённые пыльными дорогами и узкими оросительными каналами, затем шоссе плавно перетекло в широкую улицу с номерным названием Тридцать вторая. У меня появилась в последнее время теория, что улицы под номерами сохраняются на всякий случай. Вот понадобится назвать улицу в честь, скажем, умершего президента или что-то в таком духе, а она уже и готова — смени только цифры на имя.

Вот по ней-то мне и удалось проскочить почти до самого аэропорта. Но на самом повороте на дорогу к терминалу, которая длинным овалом огибала просторную автостоянку, стояли два военных «хамви» и две полицейские машины. Всех подъезжающих останавливали и проверяли у них наличие билетов. Судя по всему, морская пехота решила обезопасить свою базу от праздношатающихся граждан.