Но кто его знает, что это такое – общие интересы? Да, она не бегала стометровку и не умела петь, а он не вышивал гладью и, наверное, не смог бы отличить цикламен от герани, но им все равно было интересно друг с другом, и по прошествии лет он все так же смотрел на свою женушку полными обожания влюбленными глазами.

Но вот она тяжело заболела, а через какое-то время и слегла, и он, возвращаясь с работы, отпускал сиделку и ухаживал за ней преданно и нежно – сам делал ей инъекции и перестилал постель, управлялся по дому и заботился о детях.

– Ну что он в ней нашел? – сокрушались злые языки. – Она уже не встает, не жилица она, и он себя рядом с ней просто похоронил, а ведь все могло быть по-другому!

Но что бы там ни думали себе кумушки-соседки, он и теперь любил подолгу сидеть рядом, читать ей вслух стихи и по-прежнему зачарованно и с любовью смотрел в ее глаза.

А потом она умерла, и ее похоронили. Все ожидали, что он отгорюет положенное время и найдет себе достойную пару. Но он ничего такого не делал – жил, работал, возился с внуками, а по выходным ездил на кладбище – к ней. Он ухаживал за ее могилкой, поливал цветы, насыпал семян для птичек и белочек, а затем ненадолго присаживался на скамейку и подолгу, улыбаясь, смотрел на ее портрет, вот так вот, как и прежде, – глаза в глаза.

– Ну что, что в ней было такого, что ты не можешь ее забыть? – задали ему прямой вопрос. – Вокруг всегда было столько красавиц и умниц, мечтавших о тебе, а ты, кроме нее, никого и не замечал. Многие были умнее, многие образованнее, и уж точно все красивее. Но ты среди миллионов женщин этой планеты выбрал именно ее. Где были твои глаза?

– Мои глаза смотрели в ее глаза, – ответил он, – и в ее глазах я видел волшебные миры и неизученные галактики, которые мне предстояло открыть. Это было путешествие длиною в жизнь, и с ее уходом оно вовсе не закончилось…

* * *

– Мне понравилась история, – произнесла Кошка. – Мягкая, нежная… Муррррчит!

– Это о настоящей любви, – шумно вздохнула Сирень.

– Совсем другой настрой, – похвалила Звезда. – Возвышенный, романтический и вселяющий надежду.

– Да, кажется, во мне что-то начинает открываться, – сказала Женщина. – Словно цветок раскрывается. Я вообще ощущаю все по-другому. Даже мое одиночество становится каким-то… дружелюбным, что ли?

– Ты, конечно, можешь рассматривать свое одиночество как наказание и трагедию, – сказала Звезда. – А можешь, как возможность для позитивных изменений. Чувствуешь разницу?

– Да, пожалуй. Тем более что времени этого у меня – куча. И днем. И ночью. Особенно – ночью. Там нас двое: я и моя бессонница.

– Бессонница? – удивилась кошка. – Это непорядок. Сон – лучшее лекарство как для кошек, так и для женщин.

– Снотворное плохо помогает, – доложила Женщина. – Да и не люблю я эти таблетки.

– Правильно делаешь, что не любишь, – одобрила Сирень. – Нужно применять натуральные природные средства, от них вреда не бывает.

– Знаешь, какие? – с надеждой спросила Женщина.

– Все знают, – сообщила Сирень. – Земля слухами полнится. Вот послушай-ка, что случилось с одной дамочкой и ее бессонницей – ухохочешься!

Горбунова не спала – бессонницей мучилась. Вертелась с боку на бок, вздыхала, подушку подтыкала… Считала овец, повторяла таблицу умножения – ничего не помогало.

– Каждую ночь одно и то же! – обреченно подумала Горбунова. – Господи, ну нельзя же постоянно принимать снотворные! Тем более что в последнее время и таблетки не помогают… Так, что бы еще применить для скорейшего засыпания?

Она вроде бы начала погружаться в легкую дрему, но тут где-то неподалеку явственно протрубил горн, и пронзительный голос скомандовал:

– Отряд, паааадъём!!!!

Горбунова подскочила, как ужаленная, и открыла глаза. Тут же они чуть не выскочили из орбит, потому что Горбунова обнаружила себя вовсе не в уютной домашней постели, а в длиннющей казарме, и койки в два яруса уходят в бесконечность…

– Мама! – пискнула Горбунова, щипая себя за руку. Оказалось неожиданно больно.

– На зарядку, на зарядку, на зарядку, на зарядку – становись! – пропел звонкий голос, и Горбунова вспомнила пионерский лагерь, в котором частенько бывала в счастливом социалистическом детстве. Ох, какой же сладкий тогда был сон, и как не хотелось вскакивать, чтобы бежать на зарядку…

– А вам, дамочка, особое приглашение надо? – вывел ее из воспоминаний грозный голос.

Она глянула на его обладателя – и обомлела: над ней возвышался бравый дядька в военной форме, но почему-то с красным пионерским галстуком и атласной пилоткой на коротко стриженной голове. На конце пилотки болталась на витом шнурке смешная желтая кисточка, что очень не вязалось с насупленными бровями и буденовскими усищами.

– Отвернитесь! – вскрикнула Горбунова, вспомнив, что на ней ничего, кроме пижамы. – Как вы смеете! Я не одета!

– На одевание было отведено сорок пять секунд, – гаркнул усатый. – Кто не успел, тот опоздал! И запомните: здесь вам не тут!!! Быстро на построение!

И он, невежливо схватив Горбунову за плечи, задал ей требуемый вектор движения. Она не успела даже сообразить, как реагировать, потому что уже оказалась на плацу, где строились такие же бедолаги. Что это товарищи по несчастью, она определила сразу – видок у них был еще похлеще, чем у нее. Встрепанные, заспанные, растерянные мужчины и женщины, кто в ночнушке, кто в семейных трусах по колено, кто, как и она, в пижаме, какая-то фигура даже в простыне.

– Строй-ся! – скомандовал все тот же усатый. – Спиной друг к другу в шахматном порядке по диагонали – становись!

Произошла неразбериха и сумятица, народ бестолково суетился, и усатый взревел:

– А-атставить! В шеренгу по одному… Справа налево… На первый-второй рассчитайсь!

– Первый! – звонко выкрикнул правофланговый.

– Второй!

Вскоре строй принял более-менее подобающий вид.

– Животы подтянуть, глаза выкатить! Слушать сюда! – приказал тот, что в пилотке. – Значит так, товарищи курсанты! Я теперь – ваш пионервожатый-старшина, и я вас научу любить и ненавидеть!

– Что-что? – пискнула какая-то старушка в махровом халате. – Я не расслышала – пионервожатый или старшина?

– Повторяю для специально обученных, а также для салаг, – свирепо сдвинул брови тип в форме. – Вы тут все на сборах в спецлагере, где будете проходить курс молодого бойца.

– Какого такого бойца? – нервно спросил тощий тип с темными кругами под глазами.