– Это хорошо для будущего китайского бизнеса и для самого Китая, – говорит Пол. – Хотя между западным и местным подходами к корпоративному управлению существует разница. Иностранный базируется на разделении ролей в верхних эшелонах организации – что позволяет избегать проявлений разного рода мошенничества и некорректного поведения. Теоретически в Китае легче вступить в сговор с целью злонамеренных действий – из-за жесткой иерархии, важности личных отношений (гуаньси) и стремления сохранить «лицо». По этой причине на принципы, которые используют на Западе, в Китае полагаться нельзя. Но в последние два года политические лидеры Китая сосредоточились на борьбе с коррупцией, и эти усилия дают плоды. Кажется, руководители стали лучше понимать, что недобросовестное поведение, взятки и «откаты» могут повлечь за собой самые серьезные последствия. Будем надеяться, что такая встряска заставит людей перестать совершать поступки, которые – если вы почитаете китайскую историю – были характерны для этой страны не одну сотню лет.

Я очень надеюсь на это. В Китае коррупция была повсеместной не то что сотни – все пять тысяч лет его истории. Потребуются значительные последовательные усилия в течение долгого времени, чтобы изменить привычки, складывавшиеся поколениями. Высокоинтеллектуальные, хорошо образованные, знающие мир выпускники освежат генетический фонд китайского менеджмента, и это положительно повлияет на бизнес в целом.

Если говорить об антикоррупционных мерах, то Пол считает, что желание как можно шире осветить нарушения и в известных транснациональных корпорациях с иностранными собственниками, и в совместных предприятиях вполне понятно и даже разумно.

– Руководители этих компаний часто не понимают, как все устроено в Китае, и по незнанию переступают черту. Но при этом есть и те, кто делает здесь вещи, на которые они никогда не пошли бы в своей стране. Возможно, проще сосредоточиться на иностранных предприятиях, чем на местных, где политические связи добавляют сложностей. Но смысл происходящего понятен всем. Следующими скрупулезному анализу и санкциям будут подвергнуты китайские фирмы.

Возможно, для этого случая подойдет китайская пословица: «Чтобы напугать обезьяну, надо убить курицу».

Какие уроки западным бизнесменам может дать Пол, который столько лет наблюдает за специалистами по финансовой отчетности и работает в самом сердце развивающейся отрасли бизнес-образования?

Пол некоторое время думает над моим вопросом. Он – американец до мозга костей. Каждый год он проводит западные рождественские и китайские новогодние праздники в Северной Калифорнии, спасаясь от холодных ветров и вредных выбросов, которые осложняют жизнь в январском Пекине. Но, с другой стороны, он научился быть китайцем. Его жена – китаянка, и работает он в самом центре китайской образовательной системы.

– Во-первых, я точно узнал, что между китайцами и жителями Запада гораздо больше сходства, чем различий. Китайские бизнесмены очень напоминают нас с вами. Часто иностранцы приходят к выводу, что здесь все устроено абсолютно по-другому, и утрачивают свои базовые идеалы и ценности. Урок в том, чтобы сохранять аутентичность, оставаться самим собой. Если быть искренним и верным себе, то сможешь продвинуться и заслужить уважение.

Пол делает нехарактерную для него долгую паузу.

– Во-вторых, я считаю, что лучшие годы Китая еще впереди. Я настроен оптимистично. Уровень жизни здесь приближается к западному, в то время как в мире нет природных и прочих ресурсов, чтобы кормить и поддерживать еще 1,3 миллиарда «американцев». Думаю, чтобы решить эту проблему, не надо «сдерживать» Китай – равно как и ограничивать проникновение сюда американского стиля жизни. Надо рассматривать это как единый процесс.

Гарри (Чжу Ванъюй) ждет меня у кофейни, которая еще даже не открылась. Мы пришли очень рано, как и договаривались. У Гарри короткие волосы, одежда в стиле унисекс и мальчишеские черты лица – все говорит о независимости и подчеркивает индивидуальность.

Гарри родилась в 1988 году. Она принадлежит к растущему числу китайцев, которые открыто признают свою нетрадиционную ориентацию.

– Я уехала из дома в Канаду в 16 лет, перед старшими классами школы. Вернулась в 24 года. Окончила школу в Ванкувере, потом изучала экономику в Йоркском университете в Торонто. Восемь лет – это долгий срок для Китая, и, когда я вернулась, у меня не было друзей, которые помогли бы сделать карьеру. Пришлось начинать с нуля.

Гарри открыта, непосредственна и обаятельна. Она совершенно не пытается скрыть, кто она и что она чувствует, – и этим сильно отличается от большей частью закрытого гомосексуального сообщества, существующего в Китае. Хотя в Шанхае и Пекине люди нетрадиционной ориентации уже начали проявлять себя активнее, об их жизни в менее интернациональных и космополитичных городах мало что можно сказать.

– Отец всегда побуждал меня быть активной, но никогда не говорил напрямую «делай это» или «делай то». Он просто просил подумать, чего мне на самом деле хочется. Я очень благодарна ему за это. У него свой бизнес, он делает сенсоры для электронной промышленности. Он десять лет проработал в немецкой фирме по производству электроники, потом основал собственную и добился большого успеха. Я приехала в Пекин из Тяньцзиня в 2012 году, потому что там мне было трудно – слишком маленький город и слишком медленный темп жизни.

Возможно, останься она в родном городе, это означало бы также, что в ней рано или поздно увидят «другую», – чем дольше, тем труднее было бы родителям рядом с незамужней, явно независимой, отличающейся от окружающих дочерью. По моим ощущениям, подобная утрата «лица» родителями в местном сообществе могла породить чувство отчуждения, «отшельничества», которое и подтолкнуло Гарри к переезду в Пекин.

У нее проницательный взгляд и спокойная уверенность человека, который знает, кто он такой, во что верит и чего хочет от жизни. Говорит она размеренно и внятно, отчего ее история становится еще увлекательнее и трогательнее. Иногда отпивает кофе, делая паузы. Да, она довольно тихая и стеснительная, но полна решимости честно рассказать о себе и своих убеждениях.

– До десятого класса я училась в международной школе в Даляне, у которой были тесные связи со школой Сентинель в западном Ванкувере. Я сумела попасть туда на два года. Жила в тайваньской семье. Считается, что это самое приятное место в Канаде, и мне там правда нравилось. Каждый год я приезжала домой на два месяца, но еще два месяца каникул проводила на летних курсах. Потом я четыре года жила одна, пока училась на магистерской программе в Йоркском университете в Торонто – снимала квартиру недалеко от кампуса, с оплатой помогал отец. Я была довольно стеснительной, поэтому не имела много друзей, чаще всего проводила время одна и выходила из дома реже, чем хотелось бы. В свободное время занималась карате. А еще в Канаде я была толстой! Слишком уж там много вкусной еды. Когда я вернулась, мама встретила меня в аэропорту и не узнала – так я изменилась! Толстая, да еще и с желтыми волосами. Во второй раз она не узнала меня, когда я сбросила вес и снова перекрасилась.