В проповеди мужской голос сменился женским, высоким и звонким:

— Совершенен мир, сотворённый Покровителем, страшны в своём грехе те, кто вмешивается в сущность его. Пытаясь нарушать установленную незыблемость законов, разрушая привычные связи и мня себя творцом вместо бога нашего, ввергают себя во грех…

Служба ещё не закончилась, но Алекса и других заставили раньше обычного вернуться в камеры. Он полулежал на койке в глубине маленького помещения, закинув ноги на низкий табурет, когда в коридоре послышались шаги и шелест платьев. Из соседней камеры, где сидел какой-то важный человек, кажется, кто-то из знати, послышался обрывок разговора и вежливый женский голос:

— Эсперенеш дэ бастенте бон, сентар Ирайш?[2]

Мужской голос в ответ прозвучал невнятно и совсем неприветливо. Где же ваше воспитание, сентар Ирайш? Вас навещает какая-то приятная по голосу дама, нет бы проявить по этому поводу радость: её так мало в этом мрачном местечке.

К удивлению Алекса эта дама не ушла, а отправилась и в его сторону. Он даже не успел скинуть ноги на пол, как у решётки показалась та самая красавица со службы вместе со свитой. Похоже, её хотели отговорить от опрометчивого шага — навещать пленного энарийца — но она только шикнула и повернулась к нему снова. Губы тронула лёгкая улыбка. Ей явно было плохо видно его в глубине камеры: солнце давно ушло, и из узкого окна почти не пробивался свет.

— Бем се талайс эста иввар? Сентар?..[3] Эсперенеш дэ бастенте бон?

Сделав шаг вперёд и вызвав новый приступ негодования у своих фрейлин, она коснулась тонкими пальцами прутьев решётки. Алекс поднялся с места и тоже подошёл к ней не по приличиям близко, так, что мог различить трепет тёмных ресниц и неуловимую непокорность в выражении лица. От неё едва ощутимо пахло чем-то сладким, таким чужим среди затхлости холодных каменных стен.

— Сим, мейра сента[4], — он поклонился, не утаив своей улыбки.

Девушка склонила голову в ответ, взглянула заинтересованно ещё раз и, отвернувшись, прошла дальше. Алекс, заинтригованный её поведением, так и смотрел ей вслед, опустив пальцы на решётку там, где касалась она.

Чуть позже из разговора охранников он узнал, что эта юная и знатная девушка по имени Талира в скором времени станет новой законной императрицей Иввара, женой Мэйвиса. Императрицей! Должно быть, моложе его лет на шесть, а должна выйти за старика. Тот нашёл себе новое развлечение на старости или брак имеет под собой иные мотивы? Юный наследник от второй жены у императора уже имелся, так что речь явно не о продолжении рода…

Молчание короля и неясность обстановки угнетали. И размышления Алекса о войне и дальнейшей политике двух стран всё чаще перебивались мыслями о появлении Талиры, когда показалось, будто в болото тюрьмы ворвался свежий ветер свободы, своенравный и притягательный. Зачем она подходила, почему он так явно ощутил её любопытство? Откуда? Что он вообще о ней думает, будто мало других тревог. Но слишком часто она вспоминалась как навязчивое видение. Красивая, да, но что с того? За свои двадцать четыре он повидал немало хорошеньких дам.

Виной ли тому вынужденное безделье, Алекс сказать не мог, однако и избавиться от мыслей о ней не получалось. Талиру удалось увидеть ещё раз, месяц спустя и то лишь мельком, во дворе крепости, неподалёку от входа в храм.

Невеста императора со свитой неторопливо проходила по территории. К удивлению Алекса, стража позволила ему на время остаться без вышагивающих рядом солдат, хоть те и не спускали глаз. Талира была одета гораздо роскошнее, чем во время службы: стройное тело в струящемся синем платье напоминало о свежести моря, жемчужные узоры сверкали на осеннем солнце, а высокий ажурный ворот подчёркивал тонкую шею.

Алекс почувствовал себя простым крестьянином в своей затёртой форме. Он остановился неподалёку и почтительно склонился перед ней. Две девушки-сопровождающие в этот раз были будто другие. Или те же, он тогда даже не потрудился их заметить. Уже накрапывал лёгкий дождь, однако сама будущая императрица была с непокрытой головой. Она обратила на него внимание и на миг остановилась.

— Сдраствуйте, капитан, — с лёгкой неуверенностью произнесла Талира, повернувшись к нему вполоборота, и обворожительно улыбнулась. Ивварский акцент в её устах звучал чарующе.

— Значит, вы говорите по-энарийски, сента? — вернул Алекс вопрос первой встречи.

— Немнока. Мер… то есть я быть вынуждена, поскольку моя сутьба — быть императрица.

Алекс понимающе кивнул, но в тишине повис незаданный вопрос. Они пошли дальше в сторону храма, держась поодаль, и Талира ответила приглушённо, оглянувшись на сопровождающих.

— Я знать, что вы — исвестный капитан и находитесь пот стражей как воен… военнопленный. Вы скорее всего не знать, что военный конфликт мешду нашими странами на исходе и вот-вот будет заключён мир.

Алекс, устав от томительного плена и отсутствия новостей, порывисто спросил:

— Да, мне ничего не говорят. Есть вести от короля?

Талира качнула головой.

— Нет, но я знать, что вас вскоре долшны отпустить из Верндари. Восмошно, обмен пленными больше не будет нужен и вы долшны оказаться на свободе, капитан.

— Я должен благодарить за свою судьбу — вас, сента?

Она тихо рассмеялась и повернулась к нему, прежде чем покинуть внутреннюю площадь.

— Капитан, вы весьма прямолинейны, но мне это нравится. Надеюсь, мне удалось приносить вам хороший весть. И я хочу заботиться впредь о мире между нашими странами, — ответила она, а потом протянула ему украдкой серебряный браслет-цепочку. — В силу моих возмошностей, с помощью Покровителя и благословения его, — торопливо добавила она и заговорщицки улыбнулась на прощание, сжав его ладонь с подарком.

Её слова оказались правдой. Спустя несколько дней поступила новость о заключении мира между Ивваром и Энарией, и в честь этого события пленные и задержанные получили амнистию и возможность вернуться на родину. Им даже вернули кое-какие вещи. Но Алекс задержался дольше положеного. Отпущенный из Верндари, он был волен вернуться, но не стал — так сразу. Он встретился со своими друзьями-ивварцами, перебравшимися в столицу с Итенских островов десять лет назад, и остановился на время у них. Перед морским переходом хотелось набраться сил.

А подареную цепочку с изящным бронзовым щитом и ивварскими буквами во славу Покровителя будущая императрица неожиданно подкрепила через незнакомца тайным письмом. В письмах она была так же проста, как и в разговоре наедине. Она спрашивала о нём, его прошлом, о родителях, а также вернётся ли он служить королю. Переписка завязалась, но вышла недолгой: Алекс должен был возвращаться.