Талира подняла на него взгляд, будто хотела что-то сказать.

— Мейра сента… — прошептал он, погладив ладонями её открытые плечи. — Не могу держать себя в руках… но не моя в том вина. Ваше очарование и женственность сводят с ума. Не могу не желать вас всем сердцем! Прикажите мне покинуть вас. — Он достал из кармана цепочку, сжал её в руке. — Я должен забыть… мне лучше вернуть ваш подарок и уехать из столицы.

Талира молча коснулась его сжатой ладони, но не решалась забрать браслет. Потемневшие зелёные глаза наполнились мгновенной болью и страхом. Будто он отнимал у неё что-то особенно важное… Или оставлял, одинокую и заблудившуюся, в диком лесу. Одними губами она начала шептать:

— Нет. Нет, капи…

И Алекс не сдержался, притянул её к себе и впился поцелуем в вишнёвую сладость губ. Тонкие пальцы до боли сжали его руки. Серебряная цепочка тихо выскользнула из них и упала на высокий ворс ковра, мерцая отблесками огня.

* * *

Он не уехал из столицы следующим утром. Не уехал и через неделю.

На этот раз знакомый дом выглядел чуть иначе: вечером высыпал колкий первый снег, украсив черепичную крышу белым узором. Убедившись, что за ним никто не идёт, Алекс поправил портупею с клинком и вошёл, стряхнув с плаща снежинки. Молчаливая, как всегда, полная швея только почтительно ступила в сторону, не поднимая на него глаз. Как тихо в доме.

Но не успел Алекс подняться наверх, как получил маленькой подушкой по голове от затаившейся сбоку Талиры. Она хотела броситься на него, но он тут же перехватил прыгнувшую тигрицу и, смеясь, усадил в глубокое кресло.

— Как ты мог! Так долго. Я думать… я думала, ты не придёшь! Ты забываешь, что я не простая девка, а будущая императрица! И если…

Алекс присел рядом с ней и посмотрел со всей серьёзностью.

— Ни на миг. Ни на миг не забываю, сента Талира да Кавильян.

Едва заметно затрепетали крылья носа, когда она нахмурилась и обхватила свои плечи руками, а через простое светлое платье так маняще просматривались очертания груди. Талира оглядела его сверху вниз.

— У тебя новая форма?

— Да, — чуть хрипло отозвался он. — Я получил весть от короля. Я должен вернуться на службу, больше никакие оправдания не спасут меня от подозрений. И чем скорее, тем лучше. Тем более, скоро твоя свадьба.

Талира осталась спокойна при этих словах, только вскинула голову и посмотрела ему в глаза. Императрица. Гордая и уверенная — она умела быть и такой. И хорошо. Не хотелось говорить о расставании. Помолчав, она тихо сказала:

— Встань. Пошалуйста, встань. Я хочу… посмотреть на тебя.

Алекс поднялся и поправил ворот плотного чёрного камзола. Она задумчиво подобрала под себя ноги и изучала его так пристально, будто думала о чём-то далёком. Но вот зелёные глаза вспыхнули озарением.

— Я наконец поняла, кого ты мне напоминаешь. В этой форме. Только… о нём не принято говорить. У наших родственников остался один из последних портретов, остальные уничтошали повсюду, где находили. Я говорю про Сиркха.

Алекс расстегнул и снял с себя камзол, оставаясь в рубашке.

— Пожалуй, тогда не буду тебя пугать лишний раз, — с улыбкой ответил он. — Это был страшный человек.

— Я не бояться страшных историй, — засмеялась Талира. Она поднялась с кресла и увлекла его за собой. — Тем более, я знать один секрет.

— Страшный?

— Нет же! Говорят, этот колдун не всегда быть… был такой опасный и что когда-то он даже был счастливо женат. Ещё до начала войны. Об этом почти никто не знать… но моя прабабка была одной из приблишенных к нему и его жене дам. Ты представляешь, что человек, совершивший столько убийств и проливший столько невинной крови, мог быть когда-то влюблён, как…

Алекс уронил Талиру на кровать.

— Не может быть! Что ты такое говоришь! Злые колдуны не могут никого любить, я точно знаю, — сказал он, стягивая свою рубашку и опускаясь рядом с ней. — Если только не таких же колдуний…

… Ночь заканчивалась предательски быстро. Алекс лежал на боку, подставив ладонь под щёку, и смотрел, как разливается приглушённый свет на нежной коже груди, рисует резкие грани ключиц и ложбинки между ними, как играет в золотистых волнах волос. С ней было хорошо. Интересно. Талира тихо рассказывала про свою семью, а он поглаживал её изящные пальцы, такие красивые, трепетные. Порывистые и сильные, когда сжимали его плечи, мягкие и податливые, когда он прижмал её ладони к постели. Юная, милая и живая — и ей скоро быть женой дряхлого старика. Алекс всмотрелся в её лицо. Казалось, она знала, как с этим жить. Или делала вид, что знает.

Он тихо прижал её руку к губам. Массивный золотой перстень холодил кожу. Алекс рассмотрел его, привлечённый затейливым едва заметным знаком на нижней стороне кольца.

— Фамильный?

— Да… почти. Его передала мне та самая прабабушка, про которую я говорила, — Талира сняла кольцо с пальца, а сама уютно устроилась в его объятиях, рассказывая. — Там внутри буквы. Это… это не ивварский язык и не энарийский. Я не знать его. Но бабушка говорить, это кольцо принадлежало жене Сиркха. Она благодарила моих родных за то, что они не выдали её и помогли бежать накануне казни.

— И неужели её не нашли? — Алекс удивлённо поднял брови, беря кольцо в руки. — Наверняка было немало охочих до мести ненавистников.

— Я не знать. Говорят, корабль её потерпел крушение у Итенских. Больше её никто не видеть…

Но Алекс перестал слышать, что она говорит. Он читал. Читал те самые незнакомые Талире буквы. Символы мёртвого языка даори, способность к которому досталось Алексу от рождения, будто бы вместе с даром колдовства, его связи со стихией. А сейчас каждая буква била колоколом в его голове.

А.Р.Н.Е.И.Н.А.

Так прозвучало бы на ивварском записанное хитрым плетением квадратных символов имя. Арнеина. Арне. Ясные глаза, глубокие морщины, вековая мудрость тихих слов. Ивварское старинное имя, но редкое на острове, где он рос. «Нея» — так звал свою мать его старый отец. Алексу было пять, когда её не стало. А отцу было уже шестьдесят один. Значит… Алекс всегда думал, отцу повезло родится на полгода позже казни Сиркха — к тому времени в мире возродили хоть какое-то подобие порядка. Уже шли по городам Служители со знаменем победы и свободы…

Арнеина! Она ли?! Да быть того не может! Или просто цепь роковых совпадений?! Но это многое объясняет. И его особенность. Необычность магии, которую не могут пробить Серые. Ведь Сиркх… сильнейший маг, который точно так же мог сливаться с неживым. Один из тысячи. Десятка тысяч. Проклятье! Алекс с силой сжал виски и глухо застонал. Осознание волной обрушило на него боль и тяжесть. А потом будто сковало льдом.

Он — потомок этого чудовища?! Этого монстра? Того, кого всегда считали воплощением зла?

Алекс резко поднялся и сел на постели. Холод пробежал по телу.