Мне, признаться, подозревать солдата спецназа ГРУ, пусть и бывшего, хотелось ничуть не больше, чем отставного подполковника того же рода войск.

Мы поговорили еще минут пятнадцать. Обо всем понемногу, о бытовой неустроенности майора и о его детях. После чего Максим Анатольевич посмотрел на часы и заторопился на службу так резко, словно его там похмелить обещали. Может быть, у него были какие-то дела, не исключено, что добрые люди и правда ждали майора за столом.

Но еще один вопрос задать я был обязан.

— В какой момент вы узнали, что ваших родственников тоже кто-то пытался убить?

— Когда приехал этот мужик из Москвы. Полковник следственного управления ФСБ. Он и сообщил.

— То есть уже через несколько дней после самого факта?

— Да, вчера. Они, мне кажется, сами только-только разобрались.

— А кто сообщил вашему сыну?

— Вот уж не ведаю. Я ему звонил тоже только вчера. Он уже знал, что произошло. Скорее всего, Юрия успела предупредить его сестра. Или моя.

— Ясно, — сказал я, хотя ничего не понимал.

Простились мы вполне нормально. Он не имел претензий ко мне, я — к нему. Аглая Николаевна правильно отметила, что человек он беззлобный.

Майор совсем не тянул на роль хитрого и ловкого преступника.

Конечно, бывают персонажи настолько хитрые, что никогда не подумаешь, будто они способны на что-то экстраординарное. Но такой вид эти субъекты принимают перед следствием. Если человек в обыденной жизни всегда был простачком, об этом говорят люди, знающие его много лет, то ошибка исключена.

Значит, первая моя поездка результата не дала. Остается утешать себя тем, что это тоже совсем неплохо. Зона поиска теперь сужается.

Я решил не возвращаться домой, а сразу двинуться дальше. Снова дорога!.. По опыту я уже знал, что после продолжительной езды мне даже ночью будет сниться эта бесконечная серая лента, убегающая под капот машины. Так всегда бывает. Да и не только у меня.

До наступления темноты я останавливался только на автозаправочной станции, без сожаления проехал мимо множества придорожных кафе, где имелась возможность пообедать. Но я человек, к еде не требовательный, не испытывающий большого дискомфорта даже от достаточно длительного ее отсутствия.

Поэтому лишь с наступлением темноты я тормознул там, где было возможно перекусить. Тут уже стояло великое множество машин, в основном тяжеловесных фур. Их водители уже привычно устраивались на ночлег. Некоторые разводили костры, другие использовали какие-то специальные печи, работающие то ли на керосине, то ли на солярке. Я с такими картинами встречался уже много раз.

Теперь я мог переночевать неподалеку от других водителей. Вообще-то, я не испытывал бы негатива и в том случае, если бы мне пришлось провести ночь на обочине дороги в гордом одиночестве. Я был вооружен, да и без ствола не сильно волновался бы. Но среди других машин и людей мне было как-то веселее, даже слегка уютнее.

Я перекусил в кафе, забрался на заднее тесное сиденье, свернулся по-собачьи, почти замкнутым кольцом. Я запрограммировал себя на те четыре часа, которые мог потратить на сон, и сразу отключился.

Внутренний будильник меня не подвел. Проснулся я вовремя и нашел источник воды — маленький родничок рядом с площадкой для стоянки. Вечером я его не увидел и пил покупную воду из пластиковой бутылки. Там я умылся, потом прикончил остатки кофе, уже остывшие в термосе, и выехал на дорогу одним из первых.

Я успел преодолеть уже немало километров, когда трасса стала загружаться. Движение сдерживало то обстоятельство, что во многих местах дорогу ремонтировали — сезон такой. Тогда мне приходилось вообще не ехать, а ползти медленнее самого ленивого, к тому же основательно пьяного пешехода. Кое-где я вынужден был даже стоять, не зная, что за задержка где-то там, далеко впереди — очередной ремонтируемый участок дороги, авария или еще что-то.

Когда я катил почти один, дорожных рабочих на трассе еще не было. Да и объехать любой участок на моем автомобильчике было не сложно.

А теперь пробки создавали в основном неповоротливые длиннющие фуры. Они сильно замедляли все движение.

Тем не менее в середине дня я въехал в тот самый город, где предполагал встретиться и переговорить с Ольгой Максимовной Садовщиковой, свежеиспеченной вдовой. При этом я понимал, что время для посещения сейчас не самое удачное. Ольга Максимовна еще не успела, наверное, привыкнуть к своему теперешнему трагическому положению. Она чувствует себя так, как это всегда бывает после потери близкого человека. Я похоронил многих друзей и хорошо знаю такое состояние.

Я назвал навигатору адрес, он проложил маршрут, но я все же решил предварительно позвонить Ольге Максимовне.

Выслушав меня, она сначала в раздумье что-то помычала, потом сказала:

— Я сейчас на работе. Вы не могли бы вечером ко мне заехать?

— Извините, я еду на машине по всем адресам, куда были отправлены посылки. Сейчас от вашего отца. Завтра должен быть у Елены Анатольевны, а потом — у вашего брата. Хорошо бы к нему тоже завтра успеть, хотя это будет трудно. В вашем городе мне просто негде остановиться. Поэтому мне хотелось бы побыстрее с вами встретиться и отправляться дальше.

— Это надолго? Я имею в виду наш разговор.

Она явно не горела желанием встречаться. Значит, мне тем более необходимо увидеться с ней.

— Нет. В пределах пятнадцати минут. У меня к вам только несколько вопросов.

— Можете ко мне в магазин приехать? Вы наш город знаете?

— Нет. Я впервые здесь. Но давайте адрес, я в навигатор загоню, он, думаю, найдет.

Она назвала адрес, я повторил его, наклонившись над навигатором. Он сразу проложил маршрут, сообщил мне расстояние и время в пути.

Я прибавил десять минут на всякие непредвиденные обстоятельства и сказал, что через тридцать пять минут буду на месте. Объяснил, что за машина, какой номер и как она выглядит.

— Подъезжайте. Я выйду.

Благодаря маневренности автомобильчика, я уложился в тридцать минут. Ольга Максимовна оказалась не слишком пунктуальной и вышла через сорок. Не знаю, каким чутьем я определил, что это именно она. Наверное, по совокупности признаков.

Во-первых, женщина осматривалась, во-вторых, была в фирменном халате магазина. Да и еще всякие мелочи. Например, то, что Аглая Николаевна назвала ее красавицей. Я не рискнул бы дать ей такую высокую оценку. Просто недурна собой, вот и все.

Таких дамочек я обычно характеризую одинаково — силиконовые дуры. Все они — продукт современного общества, ставшего тупым в результате частого смотрения телевизора.

Но некоторые мужики должны, наверное, обращать внимание хотя бы на такой вот роскошный бюст, отвлекающий внимание от глаз, лишенных проблесков мысли и красиво нарисованных. Это можно было понять хотя бы потому, что за ту минуту, пока она осматривалась по сторонам в поисках моей машины, стоявшей у нее под носом, пара представителей сильного пола на нее обернулась.