только не сказал им, что дал девушке записку к Люси. Он закончил первую часть своего рассказа тем, как девушка заперлась в кухне, пока он принимал мужчину со шрамом на лице.

— Ну, что вы можете из этого заключить? — спросил он.

Гентри вынул изо рта насквозь прослюнявленный окурок сигары и с явным отвращением рассматривал его. Потом с легкостью и точностью игрока в гольф бросил окурок в медную плевательницу, стоявшую в углу кабинета.

— "Эдельвейс" должен был нам сообщить об этом, — проворчал он, потянувшись к кнопке звонка. — Я сейчас позвоню Паттону и...

— Подожди минутку, Уилл. Ты хорошо знаешь Олли. Он — о'кей. Но ему нужна работа. Если бы ваши проклятые пенсии были достаточно высоки, чтобы человек мог на них прожить, он, конечно, не стал бы работать, но, увы, как ты сам знаешь, на пенсию не проживешь, надо обязательно прирабатывать, и вот он и получает жалованье за то, что следит, чтобы в отеле все было тихо и спокойно. Ты это отлично знаешь сам, и о чем он мог тебе сообщить? Ведь он не нашел никаких вещественных доказательств убийства.

— Ну, хорошо, — согласился Гентри. — Конечно, Олли — о'кей. Но эти отельные шпики всегда стараются все замять, шито-крыто. А что, может быть, девушка была пьяная или трехнутая?

— Пьяная — нет, трехнутая — возможно. Но утверждать не берусь. Ее рассказ звучал весьма разумно и правдоподобно.

— Да? А как же парню со шрамом удалось найти ее у тебя в отеле? Ведь, по ее словам, когда она впрыгнула в такси, он остался стоять на тротуаре и не имел ни малейшего представления, куда она направилась.

— Он объяснил мне это. Он заметил номер такси, пошел в гараж компании и по радио узнал от шофера, куда он отвез девушку.

— Что ж, весьма возможно, что и так, — согласился Гентри. — А что же рассказал он? Ну-ка, давай заканчивай свою волнующую повесть с "продолжением в следующем номере".

Шейн весело улыбнулся.

— Да, действительно, это классический клифф-хенгэр[1]. Ну, хорошо. Так вот, он заявляет, что он ее брат. Что она всегда была несколько неуравновешенной в нервном отношении, а на сей раз, должно быть, уж совсем рехнулась, так как при встрече с ним в коридоре отеля она вдруг дико закричала и убежала от него.

— Между прочим, шрам на его лице был свежий? — с интересом вмешался Тим Рурк. — Заработанный только сегодня вечером?

— Нет, пожалуй, больше похож на привезенный из Кореи. — Шейн продолжал пересказывать все, что он услышал от Берта Польсона, закончив тем, как Берт направил в живот Шейна армейский "кольт" и выбежал на ночную улицу Майами в поисках своей сестры.

— Вот почему я предпочитаю работу репортера и не претендую на роль сыщика, — съязвил Рурк. — Слушай. Майкл, — видимо, вспомнив что-то, продолжал Рурк. — Ты говоришь, Польсон? Берт Польсон? Из Джексонвилла? Да?

— Во всяком случае, он меня в этом уверял и даже предъявил в доказательство удостоверение личности.

Шейн и Гентри хранили глубокое молчание, когда Тим Рурк снова откинулся к стене на задних ножках стула и, нахмурившись, пристально уставился на кончики пальцев рук, которые он скрестил у себя перед носом. Они глубоко уважали поистине энциклопедические познания Тима по части газетных новостей. Он обладал гениальной памятью, и они с надеждой ожидали, что ему удастся выловить что-нибудь путное из огромного запаса статей из "Отдела происшествий", хранящихся в его голове.

— Говоришь, Польсон? Ага. Черт. Но это же было совсем недавно. Недели две-три тому назад. Говоришь, Джексонвилл?

Он закрыл глаза, силясь максимальным напряжением памяти вспомнить что-то. Вдруг он весело прищелкнул пальцами:

— Вспомнил: баджер-гейм. Девушка по имени Нелли Польсон и ее брат. Только две недели тому назад они не на того нарвались, парень обратился в полицию. Особого бума газеты не поднимали, так, пара строчек в "Ньюс", но там было подробное их описание. Обоим удалось удрать, как только парень отказался платить. Возможно, джексонвилльцы его разыскивают, — добавил он, обращаясь к Гентри.

— Сомневаюсь. Вряд ли они будут заниматься такими пустяками. — Он отдал какое-то приказание по внутреннему аппарату. — Этих баджер-геймеров очень трудно наколоть. В девяноста девяти случаях из ста пострадавшие отказываются предъявлять иск.

— Я не верю, что речь идет о баджер-гейме, — сказал Шейн Рурку.

— Пойдем со мной в архив, я тебе разыщу газеты. А почему ты сомневаешься?

— Главным образом из-за девушки. Она может быть сумасшедшей. Но будь я проклят, если я могу представить себе ее партнершей в баджер-гейме. А ее брат? Черт возьми, ты забыл: он утверждает, что жил в Детройте и выехал оттуда только две недели тому назад.

— Может быть, он специально приезжал, чтобы выжать побольше денег из какого-нибудь парня?

— Может быть, — нерешительно промычал Шейн. — Но, черт возьми, он совсем не так мне все описывал.

— А ты что же, ожидаешь, чтобы занимающийся баджер-геймом подробно и откровенно рассказал тебе, как именно он действует, используя сестру в качестве приманки? — снова съязвил Рурк.

Раздался голос по внутреннему аппарату, сообщающий, что Польсон в данное время органами полиции не разыскивается.

— Вот тебе и на, — усмехнулся Шейн. — На сей раз, Тим, твоя хваленая память...

— Моя хваленая память действительно заслуживает всяческих похвал, — огрызнулся Рурк. — Уилл прав. Вряд ли джексонвиллская полиция будет утруждать себя розысками этой пары, поскольку начать против них судебное дело будет весьма затруднительно. Но, шеф, ты всегда можешь позвонить им, чтобы убедиться в правильности наших догадок.

Гентри вопросительно взглянул на Шейна, Тот со злостью кивнул.

— Пожалуйста, ради Бога, проверьте. У меня от этого дела прямо-таки голова кругом идет. Если девушка и ее брат действительно замешаны в чем-либо подобном, тогда в корне меняется вся ситуация.

Уилл Гентри отдал новое приказание по внутреннему телефону. Потом откинулся на своем вращающемся кресле, достал из бокового кармана огромную черную сигару, понюхал ее и с удовольствием откусил кончик.

— А что именно это меняет, Майкл? — спросил он.: — По-прежнему остаются двое, рассказывающие диаметрально противоположные истории, по-прежнему в деле имеется исчезнувший труп, по-прежнему остается истеричная девушка, которая не узнала своего собственного брата...

Он чиркнул спичкой и закурил сигару, а наслаждением вдыхая клубы черного дыма.

— Допустим, что они действительно замешаны в подобную