что ты по ту сторону всех этих надуманных правил и системы вещей, наскучившей настолько, что начинает тошнить от одной лишь мысли. Для чего ты родился? Чтобы подрасти, пойти в садик? Потом в школу, вставать в восемь утра, сидеть за старыми партами на уроках, половина которых не пригодится в жизни, потом приходить домой и так снова и снова. После школы институт, работа, которую ты будешь ненавидеть, даже если тебя будет всё устраивать в ней. Почему? Потому что рутина, чертово колесо, в котором крутишься как белка, отдавая энергию на то, чтобы эта гребанная система не рухнула к чертям. По выходным кабак, проспиртованные бары, встречи с друзьями раз в месяц. Разговоры о погоде, о жене стерве, которая пилит каждый вечер. О детях дармоедах, которые растут конченными кретинами. О политике, в своей грязи, надоевшей настолько, что уже ничему не удивляешься. И новость о том, что очередной губернатор спер миллиард из бюджета сродни прогнозу погоды. Потом стареешь, думая о том, что после тебя осталось. И правда, что? Подросшие дармоеды, ставшие новыми звеньями и заменившие тебя в этом круговороте? В итоге оказываешься в дубовом гробу и тебя закапывают в землю, где ты сгниваешь в то время, как твоя родня тратится на юристов и закапывает уже друг друга, в погоне за более сочным куском наследства. Такова жизнь и порой, когда думаешь об этом, хочется послать это и перестать думать вообще. С другой стороны, к чему эти мысли, когда бежишь по ночным бульварам, а фонари освещают твой путь?

– И как давно тебя посещают эти мысли?

– Я умер в семнадцать вместе со своей молодостью. И с тех пор, мне кажется, что весь абсурд, что происходит вокруг, нереален. А я словно наблюдаю за ним со стороны, как в кинотеатре и никак не могу повлиять. Вижу мир, будто под стеклянным куполом, проходя через который, всё тускнеет. Хочется выбраться и снова полюбить, зажить яркими красками. Но вокруг только чертов хрустальный купол.

– Может тебе нужно просто хорошо выспаться?

– Если Я засну, то не захочу просыпаться утром.

День 3.

Ещё одно утро, начавшееся с кофе и небольшого похмелья. Сегодня был последний рабочий день перед выездом. Сейчас он сидел на приеме, выслушивая очередную клиентку с уникальной и сложной, как ей казалось проблемой. Для него же это было не сложнее, чем заказать себе суши в полночь. И мысленно он уже сидел на планерке в конце рабочего дня. Затем свобода. Всего несколько часов отделяли его от смены обстановки и отрезвляющей атмосферы холодного Питера, так необходимой ему сейчас.

– Значит, вы говорите, что вам всегда кажется, что вы делаете недостаточно?

– Да.

– Как давно это началось?

Вопрос, на который он уже знал ответ, но из вежливости и врачебной этики не посмел перебивать, ведь это бы было крайним проявлением нетактичности, недопустимой для специалиста его уровня. Нужно спрашивать, позволить клиенту раскрыться самому. Даже если тебе всё стало понятно с первых минут по тембру её голоса и проницательно острому взгляду, за которым скрывался омут неуверенности.

– Это началось.… Сейчас постараюсь вспомнить.

Это началось со школы. Родители возлагали слишком большие ожидания, часто гоняли по учебе и слишком критично относились к достижениям. И чтобы добиться их расположения, будучи ребенком, она выдавливала из себя все силы, ради того, чтобы получить столь желанную пятерку в четверти. Всё читалось по глазам. И видя это, он всё же позволил себе слегка перебить, дабы направить поток мыслей в нужное русло.

– Со школы?

– Кажется, да. Я не любила учебу, но родители хотели, чтобы я получила золотую медаль. Я старалась ради их похвалы и внимания.

– Сигаретку будете?

– Не откажусь? А у вас какие?

– Парламент.

Он достал свою пачку из стола и пафосным жестом прикурил своей Zippo, которую зажег с щелчка пальцев.

– Так что со мной?

– Синдром отличницы. Забавная штука кстати. Вы выросли слишком требовательной к себе и постоянно стремились к большему, обесценивая свои достижения. Но, не стоит их умалять. Несмотря на свою нездоровую природу, ваша целеустремленность позволила вам достичь в итоге того, что вы имеете сейчас.

– А почему это забавно?

– Человека губят его амбиции. А вам нужно принять то, что после всего, что вы сделали для себя, вы заслужили право на отдых. Говорите себе это чаще. Желательно каждый раз, когда что-то сделали.

– Спасибо, я подумаю.

– Приходите через две недели. За это время составьте список. Всего что вы делали. Вам нужно перестать обесценивать свои достижения. Начнем с того, что будем их визуализировать. Для наглядности.

– Хорошо. У вас, кстати, в коридоре кто-то сидит. В черном пальто поверх халата. Не похож на посетителя.

– Это начальство. Навестить пришло. Передайте ему, что он может зайти.

– Хорошо.

…

В кабинет, стройной уверенной походкой, вошел босс. Слегка самовлюбленный, немного самодур, как и подобает любому начальнику, но при этом чуткий и понимающий.

– Олег Константинович, родной, я на пару минут. Господи, ну не курите вы в кабинете, сколько раз можно повторять? Спалите нам клинику так, что никакая страховка не поможет.

– Коля, милый мой, напомни, сколько прибыли Я приношу в месяц тем, что работаю на тебя?

– Около двух миллионов.

– Вот и не выпендривайся. Я тебя люблю, меня всё устраивает. Но коли Я делаю работы больше, чем все остальные вместе взятые, то Я хочу иметь должный уровень личного комфорта на своем рабочем месте.

– Не больше работы. Просто у тебя Премиум сегмент. И ты единственный, кто в состоянии выдерживать заскоки и заносы богатеньких кошельков.

– Там нужен особый подход. Виски будешь?

– Давай хотя бы без этого, я тебя умоляю.

– Ладно, ладно. Я шучу так. Какой виски в полдень? В такое время можно пить только чистый спирт. Но это уже лирика. Вас, мой Белый Господин, какими судьбами в мои скромные покои занесло?

– Хотел напомнить про планерку сегодня вечером. И про то, что у тебя потом выезд на конференцию. Билеты на поезд тебе принес, держи. И да, проверь свои отзывы на сайте.

– Это ещё зачем?

– На конференции будут какие-то шишки из министерства. Если у тебя всё чисто с репутацией, и ты им понравишься, то нам бюджета ещё выделят. Гранты, или как их там.

– Хорошо, Я проверю.