Судья подмигнул Чао Таю.

– Вот болтун, правда? – фыркнул он. —У него, видите ли, есть тайный способ, каковой передается только от учителя ученику на девятый день убывающей луны!

– Поскольку вы оба – всего лишь заурядные разбойники, – презрительно скривился одноглазый, – не будет большого вреда, если я расскажу вам о своем способе. Все равно вам нечего и пытаться меня повторить! Так вот, вначале я несколько недель тщательно изучаю дом, его обитателей и все их привычки: разговариваю со слугами, с лавочниками, торгующими по соседству, даже вкладываю в это немного денег. Потом забираюсь в дом, но ничего не трогаю – времени у меня сколько угодно. Я присматриваюсь ко всему и вся, могу часами стоять в стенном шкафу, прятаться в складках драпировки, свернуться клубком в коробке для одежды или протиснуться в узкую щель под кроватью. Таким образом, я наблюдаю за людьми, живущими в доме, вижу, как они просыпаются и ложатся спать; слушаю самые сокровенные тайны, наблюдаю в те минуты, когда они уверены, что одни в доме. И вот, наконец, я прихожу в последний раз. Мне вовсе ник чему взламывать замок или хватать пёрвое, что попадется под руку. Я никого не беспокою и ничего не сдвигаю с места. Если в доме есть тайник, куда прячут самое ценное, я знаю его лучше самого хозяина, если окованный тяжелыми пластинами ларь, мне точно известно, где найти ключи. Никто не видит и не слышит меня. Зачастую проходит несколько дней, прежде чем хозяева обнаруживают, что деньги исчезли! И мысль о грабителе никому даже в голову не приходит! Нет! Мужья начинают подозревать жен, жены – наложниц… Боюсь, из-за меня во многих домах начались недоразумения и распалось немало дружных семей! – Кунь-Шань хихикнул, прикрыв рот рукой, и с гордостью отчеканил: – Ну вот, мой умный друг, теперь ты получил представление о моем способе!

– Великолепно! – восхитился судья Ди. – Очень не хочется в этом признаваться, но я никогда так не сумею! Не сомневаюсь, что благодаря своим тайным наблюдениям ты до тонкостей изучил отношения между мужчиной и женщиной и наверняка узнал пару-тройку новых штучек в постели, да?

Лицо Кунь-Шаня исказила гримаса, отчего оно стало еще омерзительнее.

– Избавь меня от своих грязных шуточек! – прошипел он. – Я ненавижу и презираю женщин, и мне претят гнусные игры, которые с ними ведут их подлые жеребцы. Я проклинаю те часы, что мне пришлось тайно провести в спальнях, слушая, как эти развратные твари воркуют со своими тупыми мужьями и продают им свое тело или же притворяются скромницами, отказывая до тех пор, пока те не начинают раболепствовать и пресмыкаться за то, что мерзавки просто так отдают любовникам. Эти наглые, зловредные… – Одноглазый вдруг осекся, на лбу его выступили капельки нота. Пристально поглядев на судью единственным глазом, урод поднялся: – Встретимся здесь же завтра в полдень, – хрипло проворчал он.

Как только за ним захлопнулась дверь, Чао Тай с отвращением воскликнул:

– Мерзкий негодяй! Объясните мне, во имя Неба, зачем вам понадобилось выслушивать его болтовню?

– Затем, – спокойно ответствовал судья Ди, – что я надеялся услышать от Кунь-Шаня кое-что о способах проникновения в дом, дабы понять, каким образом преступник сумел пробраться в покой госпожи Тэн. Кроме того, мне хотелось побольше узнать о характере нашего знакомца, и я получил довольно назидательный урок о том, как неуверенность в собственных силах способна извращать человеческое мышление.

– А с чего это он так полюбил нас? —сверкнул глазами Чао Тай.

– Вероятно, мы сочетаем в себе именно то, что необходимо для его плана вымогательства. Кунь-Шаяь понимает, что меня, благодаря, надеюсь, достаточно благообразной внешности, меняла может принять у себя в кабинете; кроме того, я сумею толково вести переговоры, ну а ты, по его расчетам, в случае необходимости применишь силу. Плюс ко всему мы здесь люди посторонние. Кунь-Шаню нелегко было бы отыскать в этом городе двух мерзавцев, столь точно соответствующих его замыслу, и, полагаю, именно поэтому он к нам прилепился. Однако нельзя упускать из виду н скрытую опасность: мне совсем не понравилось, что он так легко согласился разделить добычу поровну. Мысленно я готовился к долгому и нудному торгу. Как бы то ни было, мы должны позаботиться, чтобы Кунь-Шань угодил за решетку на всю оставшуюся жизнь. Это закоренелый и опасный мерзавец. – Судья устало потер глаза. – Сейчас мне надо написать письмо судебному лекарю. Постарайся раздобыть для меня кисточку и тушь. Думаю, у Тунлина они должны быть под рукой, чтобы ставить «точечки и крестики».

Чао Тай, пошарив в конторке, нашел грязную разбитую пластинку для растирания туши и старую кисть. Судья опалил над свечой торчащие волоски кисточки и, плюнув, придал ей заостренную форму. Затем он достал из рукава бирку с печатью суда, взятую в столе правителя уезда Тэна, и уставным почерком, не указывая имени адресата, написал:

«Суде6ному лекарю

Вам Надлежит незамедлительно отправиться в деревню Четырех Козлов, где ваше присутствие необходимо для срочного проведения вскрытия.

Тэн, правитель уезда Вейпин».

Ди отдал письмо Чао Таю.

– Я не хочу, чтобы судебный лекарь делал вскрытие тела госпожи Тэн здесь, в городе. Не стоит еще больше расстраивать моего несчастного собрата известием, что его жену изнасиловали. Доставь это письмо завтра спозаранку хозяину большой лавки снадобий на рыночной площади – ее нетрудно найти. А мимо деревни Четырех Козлов мы ехали по пути из управления округа. Это пять часов езды верхом отсюда, так что мы удалим судебного лекаря на весь день. – Судья поскреб голову кончиком кисточки. – Коль скоро я получил от Тэна великодушное позволение действовать как сочту нужным, ничто не мешает написать еще одну записку от его имени! – Судья достал еще один лист бумаги и написал:

«Начальнику, ведающему личным составом, расположение городских войск

Срочно

Вам надлежит представить документы сданными о некоем Лю, самовольно покинувшем должность Тунлина в Третьем крыле Западной армии. Означенную выписку вручить подателю сего письма.

Тэн, правитель уезда Вейпин».

– Можешь отнести это в крепость завтра в любое время, – сказал судья Чао Таю. – думаю, нам придется воспользоваться гостеприимством Тунлина еще на несколько дней, а поговорка, как известно, гласит: «Не останавливайся в чужом доме, если плохо знаешь хозяина». А сейчас пойдем наверх и глянем, какие нам предоставили покои.

Еще никогда судье Ди не доводилось спать в таких ужасных условиях. В конуре, где разместили их с Чао Таем, едва помещались два узких настила. Судья лег не раздеваясь, но и одежда недолго спасала его от полчищ ненасытных клопов, немедленно бросившихся в нападение. Судья всю ночь не мог сомкнуть глаз, а вот Чао Тай нашел более удачное решение: молодой человек вытянулся на полу головой к двери, и вскоре от его мощного, громоподобного храпа задрожали тонкие перегородки между комнатами.

Они встали на заре и спустились вниз. В зале не было ни души. Как видно, обитатели «Огненной птицы» не считали ранний подъем полезным для здоровья. Чао Тай разжег печь, наскоро сполоснулся и, приготовив для судьи чайник, отправился с посланием к судебному лекарю. Ди сел за столик в углу и налил себе чаю.