Гуров объяснил, как найти его в управлении, и вскоре уже вновь сидел в своем кабинете, ожидая визита, и с недоумением размышлял о том, что бы могло означать такое стремление посещать «кабинеты следователей уголовного розыска». Из опыта он знал, что рядовые граждане, наоборот, стремятся избежать общения в подобных местах. Всеми способами и под любым предлогом они обычно стараются назначить встречу где-нибудь на нейтральной территории.

А тут — полная противоположность сложившейся тенденции. С чего бы?

«Покушения ни с того ни с сего не случаются, — думал Лев. — Может быть, у Анатолия Сергеевича и впрямь рыльце в пушку, и он боится, что при общении в офисе на свет выйдут какие-то нелицеприятные подробности его взаимодействий с коллегами по бизнесу? Что ж, тем больше поводов нам с ним пообщаться».

В оставшееся до начала этого общения время он решил позвонить в лабораторию и узнать, какие результаты дала экспертиза.

Результаты оказались до обидного небогатыми. Экспертам удалось установить, что смерть наступила около десяти дней назад в результате пулевого ранения в шею. Пуля была от пистолета Макарова.

Никаких иных повреждений на трупе не обнаружено. Ни гематом, ни ран, ни иных следов борьбы или насилия.

«Убит в перестрелке или умышленно, «из-за угла», когда не предполагал, что в него могут целиться, — анализировал Гуров полученную информацию. — Но почему пистолет? Если его тренировали для войны, логичнее было бы упражняться с длинноствольным оружием. Но так или иначе, версий все равно остается две — неумышленное убийство во время тренировок и намеренное лишение жизни по неизвестным пока мотивам. Шансы этих вариантов сейчас практически равны. Причем одни и те же факты одновременно свидетельствуют и «за», и «против». Забавно».

Подобных фактов по большому счету у полковника было всего лишь два — информация о том, что незадолго перед своей смертью Кирилл Титов проходил некие загадочные «курсы молодого бойца», и сама смерть, наступившая от довольно своеобразного выстрела в горло.

Казалось бы, факт тренировок вполне подтверждал версию «нечаянности» этой смерти, но выстрел, сделанный явно прицельно и намеренно, ставил ее под сомнение.

С другой стороны, прицельный выстрел говорил о продуманности и намерениях, но было непонятно, как все это связано с тренировками. Организовывать такую сложную комбинацию лишь для того, чтобы замаскировать убийство, по меньшей мере странно. Какой смысл проделать все это, а потом выдать себя с головой, выбросив труп на городскую свалку?

Размышления над этими противоречиями прервал вежливый стук в дверь.

— Войдите, — чуть повысив голос, проговорил Гуров.

Дверь распахнулась, и на пороге кабинета появился высокий представительный мужчина.

— Вы — Гуров? Правильно? Я — Яковлев. Яковлев Анатолий Сергеевич.

— Гуров Лев Иванович, — представился в ответ полковник. — Проходите, присаживайтесь.

— А в прошлый раз был другой следователь, — заметил Яковлев.

— Да. Я, собственно, не занимаюсь расследованием вашего дела как таковым. Но в деле, над которым я сейчас работаю, появились определенные обстоятельства, которые, возможно, помогут прояснить и обстоятельства покушения на вас.

— Было бы очень хорошо.

— Я тоже так подумал, поэтому и решил связаться с вами. Мне необходима более подробная информация о машине, на которой приезжали преступники. Что вы можете сказать об этом?

— Очень мало. Все случилось неожиданно, к тому же был поздний вечер, и припарковались они в тени, за кустами. У нас старый дом, очень много растительности во дворе. В плане экологии это, конечно, полезно и приятно, но вот в таких случаях…

— Фактор, повышающий риски?

— Да, именно. Я только успел сделать шаг из машины, как раздалась автоматная очередь. Ребята начали стрелять в ответ, но тех уж и след простыл.

— Что, вообще никаких визуальных ощущений? Даже силуэт не отложился в памяти?

— По силуэту было похоже на иномарку старого образца, здоровая и какая-то вся угловатая. Но в целом визуальные ощущения, конечно, довольно смутные. Вы, возможно, в курсе, меня ведь ранили тогда, так что в тот момент было не до визуальных ощущений.

— Охрана не сориентировалась вовремя? — сочувственно поинтересовался Гуров, решив, что на темы, интересующие собеседника, поговорили уже достаточно.

— Да уж. В этот раз ребята, прямо скажем… оплошали.

— Наверное, уволили их после этого? Это же явный непрофессионализм.

— Собирался, но потом передумал, решил дать людям шанс. Отправил их к профессиональному инструктору, тот их поднатаскал как следует. Ничего, пока справляются.

— Профессиональный инструктор? — изобразил Лев чрезвычайную заинтересованность. — Наверное, кто-то из бывших спецназовцев? Ветеран «горячих» точек?

— Да не то чтобы… — туманно проговорил Яковлев. — Просто послал их поучиться к профессионалам. Сейчас ведь есть такие организации, и с нуля телохранителей обучают, и тем, кто уже работает, помогают повысить квалификацию.

— А сами вы с нуля не пробовали кого-то нанять? Со стороны? Бывших военных, например, тех же спецназовцев, — выводил на нужную тему Гуров. — Сейчас ведь есть такая возможность. Люди вон даже воевать по найму устраиваются.

— Да, бывает, — как-то загадочно усмехнулся Яковлев. — Но я своих оставил. Зачем мне люди со стороны? Этих я уж знаю. И они меня знают. Привычки, требования. А новых когда еще приучишь. У меня лишнего времени нет.

— А ваши телохранители не смогут что-то дополнительно сообщить о машине преступников? — Чтобы «лирические отступления» не вызвали у собеседника подозрений, Лев решил вновь вернуться к основной теме. — Они ведь тоже видели ее. По крайней мере, силуэт. Может, кто-то заметил какую-то особенность, характерную деталь.

— Вряд ли. — Яковлев перестал улыбаться и эту короткую фразу проговорил решительно, даже жестко. Выражение лица, сразу ставшее холодным и отчужденным, ясно показывало, что беседу с телохранителями он не приветствует. — Они видели то же, что и я. К тому же у них не было времени на рассматривания, они занимались своим делом.

— Да, конечно. Но если бы нам удалось установить исполнителей, было бы гораздо проще выйти на заказчика. Поэтому я и спрашиваю. Все детали, связанные с их машиной, крайне важны.

— Выйти на заказчика… — с досадой проговорил Яковлев. — Вот и тот следователь тоже. Заладил как попугай: «выйти на заказчика, выйти на заказчика». А чего на него выходить, когда все и без того известно? И кто, и почему. Нет, ему все улик было недостаточно. Вот он и разгуливает теперь на свободе, этот заказчик. Только в усы посмеивается.

— У вас, кажется, были какие-то разногласия, связанные с бизнесом? — осторожно спросил Гуров.

— Да уж, разногласия. Хороши разногласия, если из-за них тебя готовы жизни лишить. И чего человек завелся? Непонятно. Ну, не достался тебе контракт, другим делом займись. Умей проигрывать по-мужски. Так нет, ему надо всем неизвестно что доказать.