Зато из краснокирпичного дома следующей фермы – он был повернут тыльной стороной к дороге – ответили, не дожидаясь стука: в приоткрытое окно веранды высунулось ружейное дуло.

– Не двигаться! – прорезал тишину мужской голос.

– Я офицер полиции! – зло отозвался сержант. – Уберите оружие или у вас будут крупные неприятности!

– Откуда мне знать, кто ты такой! Я тебя впервые вижу! Форма-то, конечно, полицейская – но может, ты украл ее, а? Двигайте отсюда оба – а то действительно будут неприятности!

– Нам нужен только телефон – больше ничего! – взмолился Сэм.

– Телефон не работает – неполадки на станции…

– Нет ли у вас автомобиля?

– Почему же нет… Тут он, у меня под боком… Ну все – пошли отсюда! Может, у вас чума – а я тут беседы веду! Проваливайте! – Дуло угрожающе заходило вверх-вниз.

– Стратегическое отступление, – тихо скомандовал Сэм, беря сержанта под руку и оттаскивая подальше от дома. – В бой не ввязываться.

– Дер-ревня… – проворчал сержант…

Весь Стоунбридж был как один большой запертый дом. Сэм с сержантом пересекли этот мертвый город и уже прошагали с милю по шоссе – когда один, но особого рода звук заставил их остановиться, а сержанта – даже потянуться к кобуре.

– Я достаточно поохотился на уток, док, чтобы безошибочно определить: это охотничье ружье.

– Даже два… Похоже на перестрелку.

– Если не возражаете – поскольку у меня пистолет, я пойду первым…

Они шли обочиной, почти у самых деревьев. Впереди виднелась ферма – вернее, та часть ее, которая не была скрыта дубовыми стволами, – и бегающие фигуры. Послышался женский крик и сразу за ним – выстрел. Сержант вытащил пистолет и угрожающе улыбнулся.

– Похоже, что на этот раз мы подоспели вовремя: все только начинается.

Грузовик, стоявший в стороне от дороги, показался Сэму удивительно знакомым. Выбежав вперед, он заставил сержанта опустить пистолет…

– Эй, док! Вы что! Там же бандиты!

– Не думаю. Это армейский вездеход.

Приблизившись, они увидели на оливково-коричневом борту машины эмблему ООН и настороженно заглянули во двор – откуда доносились теперь уже не крики, а судорожные всхлипывания.

Дородный капрал с явно смущенным видом держал за вздрагивающие плечи женщину. Она стояла, уткнувшись лицом в скомканный фартук. Лейтенант наблюдал за тем, как двое солдат кормят отравленным зерном бегающих у дома кур. Чуть поодаль, за сетчатой металлической оградой, на земле лежало несколько индеек. Остальные же птицы тесно расположились на одной из ветвей дуба, рядом с веревочными качелями и чуть ли не перед самым дулом ружья, выстрелы которого сбивали их одну за другой. Когда умолкало эхо – вновь слышался плач…

Лейтенант, услышав шаги, повернулся. Нашивка на его рукаве изображала герб Новой Зеландии. Внимательный взгляд, задержавшись было на сержанте, скользнул к черной сумке и белой куртке Сэма.

– Если вы врач – ваше появление как нельзя кстати. Тут эта фермерша… – Он кивнул на все еще вздрагивающую женщину.

– Что с ней?

– Истерика… или шок – не знаю, как там у вас… Мы постоянно сталкиваемся с подобной реакцией. Эти люди не очень-то понимают, с чего это мы вдруг взялись изводить их ни в чем не повинную птицу… Она выпустила и разогнала всех индеек, а потом стала кидаться на нас, как пантера. Хорошо еще, что у ее мужа хватило благоразумия, и он с детьми пошел в дом – а то ведь некоторые хватаются за ружье…

Сэм подошел к женщине, которую по-прежнему удерживал капрал, протер ваткой плечо и сделал инъекцию денилина, мощного успокоительного. Потом – обмякшую, он отвел ее в дом, чтобы с помощью угрюмого хозяина уложить в постель.

– Она проспит не меньше двенадцати часов. Если опять будет плохо, дадите ей вот это… – Он положил на стол маленькую пачку психотропных таблеток. – Одной штуки хватает на сутки.

– Они перебили всех наших кур и индеек, доктор. Без всякого на то права.

– Но их действия продиктованы необходимостью! Ведь птицы могли заразить вашу семью неизлечимой болезнью!.. Кстати, вы получите документ, по которому – как только обстановка нормализуется – весь ущерб будет компенсирован.

– Как же… – буркнул хозяин.

Сэм собрался сказать что-то еще, но передумал и вышел из дому…

Сержант с лейтенантом стояли у разложенной на земле карты.

– Мне рассказали о ваших проблемах, доктор, – обернувшись, сказал лейтенант. – С удовольствием дал бы вам машину, но, к сожалению, она нужна нам самим. Предлагаю компромиссное решение. Фермы здесь расположены довольно близко одна от другой, и я со своими людьми обойду несколько из них, а водитель тем временем подбросит вас вот сюда. – Он ткнул пальцем в карту. – Это Саутфилдс. Рядом автострада. По ней идет на юг множество колонн. Думаю, вы сможете остановить один из грузовиков.

– Да, конечно. Спасибо вам! И вот еще что, лейтенант… Мы с сержантом должны срочно передать кое-какие сведения нашему начальству, а телефонная связь прервана. Есть ли рация в вашей машине?

– Есть, но она работает только на фиксированных частотах. Правда, я могу попросить, чтобы ваша информация была передана дальше…

– Идет! – сказал сержант, вытаскивая блокнот. Вырвав лист, он протянул его Сэму и левой рукой принялся выводить крупные каракули.

Сэм же задумался над тем, как избежать в своем сообщении излишней терминологической перегруженности, сделав его относительно понятным для множества людей, через которых оно пройдет. В конце концов он написал:

«Д-ру Мак-Кею, госпиталь Белвью, Нью-Йорк. Убедился в обратном, обыкновенный фурункулез. Бертолли».

…Уже смеркалось, когда они добрались до автострады. Капрал посигналил фонариком машине конвоя, сопровождавшего колонну грузовиков, и та остановилась с направленными на них разнокалиберными стволами. Как выяснилось, эту колонну, везшую продовольствие, уже несколько раз пытались ограбить…

Лишь в начале десятого Сэм добрался до госпиталя.

– Вам письмо, доктор, – сказали в регистратуре.

На маленьком листочке толстым маркировочным карандашом было написано:

«Позвоните мне немедленно. 78298. Нита».

Почерк был весьма странным – как будто эти буквы спешно писала рука чем-то крайне взволнованного человека.

Сэм бросился к одной из расположенных тут же в холле кабин и набрал номер.

– Добрый вечер, – дождавшись, когда появится изображение, выдохнул он. – Я прочитал вашу записку…

– Сэм, вы один? – спросила Нита, и он увидел, что глаза ее открыты шире, чем обычно, и услышал в ее голосе неприятную резкость.