– Да… А в чем дело?

– Вы можете подняться ко мне? Это лаборатория 1242.

– Я уже в пути – но что стряслось?!

– Дело в том, что… Это слишком страшно, Сэм!

Она положила трубку, и лицо ее исчезло.

Когда Сэм вышел из лифта, Нита уже стояла в дверях лаборатории. Не говоря ни слова, она впустила его и сразу же щелкнула замком.

– К чему такая конспирация? Что происходит – вы объясните мне наконец?

– Сейчас я покажу полученные мною результаты… Выводы делайте сами…

– Подождите. В телефонном разговоре вы употребили выражение «слишком страшно». Что имелось в виду?

– Я прошу вас, Сэм… – Губы Ниты сжались и побелели. – Никаких вопросов пока. Посмотрите и составьте собственное мнение… – Она кивнула на столик, заполненный пробирками и образцами тканей. – Я занималась исследованием сопротивляемости различных культур вирусу Ренда. Данные о результатах таких эмпирических опытов обычно вводятся в компьютер, с тем чтобы впоследствии использовать их в более сложной работе… Справившись с этим делом довольно быстро, я решила провести самостоятельные опыты по обычному и повторному инфицированию тканевых культур.

– Но ведь этим занимаются другие!

– Да, конечно. И я вовсе не собиралась дублировать чью-то работу. Просто надеялась, что этот вирус после многократных переходов с одной ткани на другую все же слабеет… Надежды не оправдались – он оставался бодр и смертоносен… Выяснилось и кое-что еще.

– Что?

– Проверьте-ка сначала результаты… – Она протянула ему журнал и терпеливо ждала, пока он листал страницу за страницей.

– Ну что ж… Все как полагается… минуточку!.. Очень интересная последовательность… Вы тут чередуете птичьи ткани с человеческими?

– Да, я использовала голубей и тканевую культуру «Детройт-6». В общей сложности семь переносов. Последний Ренд-бета, полученный от птицы, обладает всеми прежними качествами плюс еще одно. Этот новый фактор я обнаружила совершенно случайно. Он…

Не договорив, она кивнула на зачехленную клетку, и Сэм, приподняв край плотной ткани, заглянул внутрь.

В клетке, тяжело дыша, с высунутым языком, лежала собака. Редкая шерсть на ее брюхе не могла скрыть многочисленных красноватых вздутий.

Смертельно побледнев, Сэм опустил чехол и взглянул на Ниту.

– Вы… на ней?..

Нита кивнула.

– Значит, у этой собаки болезнь Ренда?

– Да, Сэм. Вирус Ренд-гамма – вероятно, так нам придется его называть – это нечто качественно новое. Ни одна из прежних разновидностей – ни альфа, ни бета, ни те, что были получены мной в шести первых случаях, – не инфицируют собак. Но с седьмым переносом происходит какой-то невероятный сдвиг! Ни о чем подобном мне слышать еще не приходилось!

– Мне тоже… – прошептал Сэм. – Нита, вы не испытывали Ренд-гамму еще на каких-либо организмах? И знает ли Мак-Кей о вашем открытии?

– Нет, – ответила она сразу на оба вопроса. – Я была слишком напугана, и единственное, что смогла и успела сделать, – это написать записку… Конечно, если б вы не вернулись сразу же после этого – я сообщила бы доктору Мак-Кею… Что же нам теперь делать, Сэм?

– Прежде всего необходимо срочно найти Мак-Кея и все рассказать. Да, не обрадуется он… Вы представляете, что означает эта новость для всех нас?

– Представляю…

– Пытаясь остановить распространение вируса, мы взялись уничтожать птиц. А что, если в организме некоторых из них уже размножается Ренд-гамма? Будем охотиться на собак? А потом? Эти мутации непредсказуемы и не укладываются ни в одну известную нам схему! Они не следуют никаким правилам! Земным, во всяком случае… Потому что чему-то они да подчиняются, нужно только докопаться до этого чего-то…

– Нет, Сэм, мы имеем дело не с чужеродной, а с вполне земной болезнью – своей, если угодно…

– Сейчас – да. Но ведь корабль привез нам ее с Юпитера? То есть…

– Ничего подобного. И это уже доказано. – Она порылась в кипе бумаг и вскоре извлекла оттуда несколько листов. – Пожалуйста! Можете сами убедиться! Это пока неполная информация, но и в таком виде она вполне убеждает. Понимаете, они не могут добиться того, чтобы вирус жил в условиях, напоминающих юпитерианские! Едва температура начинает падать, а давление повышаться – он гибнет! Причем задолго до того, как показатели достигнут тамошней нормы.

– Это невозможно!

– Все, что касается вируса Ренда, кажется невозможным. Но он-то есть! Этого вы не станете оспаривать? Хотя в любом случае, Сэм, ситуация, конечно, безрадостна. Я не знаю, что тут можно сделать…

– Ну, от нас с вами польза, конечно, невелика – а вот люди Мак-Кея могут и раскусить логику этих странных изменений…

Он взял Ниту за руки, холодные, как лед, и помог подняться с кресла. Лицо ее выглядело бледным даже под макияжем, а глаза воспалились от напряженной работы.

– Так вот… Мы передадим ему все ваши записи, и тогда вы сможете немного отдохнуть. Когда, кстати, вы спали в последний раз?

– Я тут вздремнула на кушетке – этого мне вполне… – Глянув в зеркальце, она закусила губу, а затем, рассмеявшись, достала из сумочки расческу. – Вы правы – этого мне недостаточно. Натуральный персонаж фильма ужасов. Подождите минуточку, Сэм, – сейчас я восстановлю разрушенное, и мы отправимся к Мак-Кею.

– Я узнаю пока, у себя ли он.

Дозвониться до Мак-Кея оказалось делом не из простых. Сэм дважды набирал номер и дважды слышал в трубке короткие гудки. Наконец он дозвонился до секретарши.

– Очень сожалею, но доктора Мак-Кея сейчас нельзя беспокоить, – сказала она печально и положила трубку.

– Что же у них там произошло? – задумчиво пробормотал Сэм, глядя на темный экран. – Похоже, она не в лучшем настроении…

– Выясним на месте, – отозвалась Нита, беря свой журнал.

– Я не удивлюсь, узнав, что она немного рехнулась. Напряжение вокруг и внутри нас – просто невыносимое, и главное – неизвестно, когда оно спадет…

Лифт стремительно вознес их на тридцать девятый этаж, и, когда двери открылись, до Сэма с Нитой донеслось какое-то приглушенное многоголосье.

В кабину служебного лифта, расположенного в дальнем конце холла, въехала каталка.

У открытой двери кабинета стояла небольшая толпа, из которой глаз Сэма выхватил знакомую по совместным дежурствам сестру.

– Что случилось, Энн? – спросил он, коснувшись ее плеча.

– Доктор Мак-Кей… – Она выглядела очень встревоженной и усталой, как, впрочем, выглядели теперь все в этом госпитале. – Переутомление… Это случилось так внезапно!.. Полагают – коронарный тромбоз… Только что у него был коллапс…