— Сейчас выезжаю. Только не уходи. — И она повесила трубку.

Затем я позвонил своему бухгалтеру Стиву и распорядился, чтобы он заплатил все наши долги, а затем подготовил документы по ликвидации рекламного агентства и закрыл наши банковские счета. Остатки денег я попросил перевести на мой личный счет. Его огорчила потеря таких клиентов, как мы, однако Стив не удивился. После событий последнего месяца в моем решении не было ничего неожиданного.

Мы проверили с ним счета, по которым должны поступить последние платежи. На всякий случай я дал ему номер Фалины и попросил звонить ей, если возникнут проблемы. Поблагодарил Стива за совместную работу и добавил, что через несколько месяцев свяжусь с ним. На прощание он посоветовал мне быть внимательнее за рулем и обязательно пользоваться солнцезащитным козырьком.

Через час приехала Фалина. Чувствовалось, она плакала. Мы обнялись, прошли по комнатам, обсуждая продажу мебели. Я не испытывал никакого сожаления, что мебель и убранство дома попадут в чужие руки. Так мы обошли весь дом и вновь оказались в прихожей.

— Значит, ты поможешь мне? — спросил я.

— Да. Но половина суммы — это слишком много. Я возьму только причитающуюся мне зарплату.

— Но тебе придется проделать огромную работу. Одной тебе не справиться. Найми кого-нибудь себе в помощь. А за это надо платить.

— Мне поможет брат. Он как раз сейчас без работы.

Я написал на клочке бумаги номер своего банковского счета и отдал ей.

— Я звонил Стиву. Попросил его закрыть наши банковские счета, уплатить везде, где мы должны, а остаток денег перевести мне. Если у него возникнут вопросы, он тебе позвонит. Ты не возражаешь, что я дал ему номер твоего телефона?

— Разумеется, нет.

Я заглянул ей в лицо.

— Фалина, ты уверена, что справишься?

— Конечно. Я же вице-президент.

Я слегка улыбнулся.

— Тебе этого действительно хочется?

— Нет. Я хочу, чтобы все было как прежде. Но подобный вариант не предусмотрен.

— Иначе у нас не было бы с тобой этого разговора.

Фалина взглянула на бумажку и убрала ее в сумочку.

— Куда тебе звонить? — спросила она.

— Некуда. Но время от времени я сам буду тебе звонить.

Она не знала, о чем еще говорить.

— Спасибо тебе, Фалина. Твоя дружба оказалась единственной ценностью во всем этом хаосе. Знаешь, я раньше тоже не встречал таких людей, как ты.

Она обняла меня, и на несколько мгновений мы замерли. Расставаясь, Фалина вытерла заплаканные глаза.

— Жаль, что ты уходишь, — вздохнула она.

— А что еще мне делать?

Она с грустью посмотрела на меня, потом поцеловала в щеку.

— Береги себя!

Фалина вытерла глаза и, не оборачиваясь, двинулась к своей машине. Я не знал, увидимся ли мы когда-нибудь снова.

Существовали две категории вещей, которые я никак не мог бросить в теперь уже чужом доме. Первая — драгоценности жены. Их было немного; она не любила обвешивать себя украшениями, предпочитая обходиться без них. Но иногда я сам дарил ей ту или иную вещицу. Для меня они имели сентиментальную ценность. Каждое из украшений напоминало о времени, когда я его преподнес Маккейл, и о том, как она к этому отнеслась. Ее обручальное кольцо я продел в золотую цепочку и повесил себе на шею. Все остальное — кольцо с опалом, ожерелье с рубинами и изумрудами и брошь с сапфирами и бриллиантами, вделанными в ярко-красную оправу, — я положил в мешочек и сунул в карман.

Другой ценностью являлись мои дневники, которые я вел свыше двадцати лет. Я собрал их все, пролистал страницы последнего, в темно-коричневом переплете. Я купил его несколько лет назад, когда мы ездили в Италию, и еще не успел заполнить. Кожа была мягкой и скорее напоминала обертку, нежели переплет. Эта книжка не запиралась на медный замок, ее скрепляла единственная кожаная застежка. Что ж, теперь она станет моим путевым дневником.

Тащить с собой все остальные дневники было бы обременительно. Я сложил их в картонную коробку и прилепил к ней записку Фалине с просьбой отправить эту коробку моему отцу.

Когда Маккейл переставала носить что-то из одежды, она отдавала эти вещи различным женским благотворительным организациям. Я извлек из шкафов и комодов все, что нашел, рассовал по большим коробкам. Их отправкой по местам назначения тоже предстояло заниматься Фалине. Себе я оставил лишь шелковую ночную сорочку жены. После этого я начал собираться в путь.

Одним из клиентов нашего агентства был местный розничный магазин «Элпиннакл», торговавший высококачественным оборудованием и снаряжением для туристов. Доходов работа с ними приносила мало. Обычно я не общался с клиентами такого уровня, но «Элпиннаклу» делал исключение, поскольку мы с Маккейл любили выезжать на природу и являлись поклонниками товаров этого магазина.

Каждый год мы выпускали для магазина красочный каталог. Для съемок нам привозили образцы товаров, которые затем становились «добычей» сотрудников агентства. Я имел преимущественное право выбора и благодаря «Элпиннаклу» обзавелся несколькими рюкзаками, портативной газовой плиткой, пончо, теплым спальным мешком с самонадувающимся матрасом и одноместной палаткой. Все это мне теперь пригодится в пути. Я выбрал самый лучший из рюкзаков и стал укладывать туда свое походное имущество.

Наше туристское снаряжение мы хранили в подвале. Я спустился туда, чтобы взять еще несколько вещей, которые понадобятся мне в путешествии: светодиодный фонарь с приемником (подзаряжался вращением рукоятки), зажигалку и швейцарский армейский нож.

Роясь в подвальном шкафу, я наткнулся на свою любимую шляпу «акубра», отороченную мехом и украшенную кожаной ленточкой с опалом. Ничего удивительного — полное название моей шляпы было «Акубра Кубер-Педи», а австралийский городишко Кубер-Педи считается мировой столицей опалов. Шляпу я купил шесть лет назад, будучи по делам в Мельбурне. Она мне очень нравилась, но надевал я ее редко. Увидев меня в «акубре», Маккейл начинала подтрунивать надо мной, говоря, что я похож на парня из сериала «Человек со Снежной реки». Честно говоря, это сравнение мне нравилось. Шляпа имела широкие, прочные поля и неплохо защищала от солнца, ветра, дождя и снега. Я надел шляпу и почувствовал себя в ней весьма комфортно.

Я вновь поднялся наверх. Оставалось взять еще несколько необходимых вещей. В первую очередь очки от солнца. К ним я добавил рулон туалетной бумаги, шесть пар носков, две пары спортивных шаровар, куртку с капюшоном, фляжку и пять смен нижнего белья.

Я надел теплые спортивные брюки, толстые шерстяные носки и фуфайку с эмблемой баскетбольной команды «Сиэтл суперсоникс». К счастью, у меня были хорошие туристские ботинки: легкие, крепкие и, главное, разношенные. Я присел, чтобы их зашнуровать. Затем перебросил рюкзак за плечи. Он не был слишком тяжелым; возможно, фунтов двадцать, не более.