— Спасибо, Амин.

Она улыбается мне и тянет дверь, с улицы в лицо врывается свежий воздух, и первое, что я вижу — тот самый Мерседес в каком-то там обвесе на парковке, который подпирает своей задницей Элиас.

Я прирастаю от неожиданности к полу. Откуда, мать его, он узнал, что я уже закончила работать? В этот момент дверь закрывается, пока я рассматриваю его самоуверенное лицо с кривой ухмылкой, и пронзительный взгляд, направленный именно на меня. Дверь бьет больно по спине, я лечу вперед, а в голове крутится глупая мысль, что он первый мужчина, который так пялится именно на меня, а не на эффектную Амину рядом. Бах. Блин.

— Ой, Настя! Ты чего?!

— Упала, — бормочу я Амине. Ладошки болят.

— Вот ты даешь! Ты что тормозишь? — Амина помогает мне подняться.

— Никольская, — этот вкрадчивый голос, в котором появились какие-то странные новые нотки, мне скоро сниться уже будет. Слишком уж часто я его слышу. Меня внезапно обнимает за плечи тяжелая рука, и ведет к машине, — сильно ударилась?

— Пока, Насть… — доносится мне в спину хихиканье Амины.

— Бергман, ты куда меня тащишь?!

— На чашечку чего-нибудь где-нибудь. Как и договаривались.

Если бы меня так обнял другой мужчина с такой же эффектной внешностью, я бы, может сейчас наслаждалась этим моментом. Но меня обнимает хренов манипулятор Элиас. Я изо всех сил стараюсь не попасть под власть его больно сильного мужского магнетизма. Поэтому он буквально тащит меня к машине, пока я нервно толкаю его локтем в бок.

— Ты мне сейчас ребра пробьешь, Настя.

— Слушай, Бергман, — я выпутываюсь из его захвата и разворачиваюсь задом к машине. В серых глазах Элиаса плещется готовность внимать мне. А за ней — так себе скрытая ирония, — у меня дома ребенок, которого я почти не вижу. Давай в другой раз, а?

— Я займу у тебя час времени, Настя, — мужчина приподнимает бровь, — если бы не мой звонок — Регина продержала бы вас до вечера.

— Твой?..

— Она ждет меня. В своем ресторане. Точнее… — Элиас издает смешок, — она ждет, когда я окажусь на ней.

— Супер. Проведи время приятно, — от души желаю я, и хлопаю Элиаса по накачанной груди. Мда, Регине сегодня явно будет хорошо. Она еще не знает, насколько огромные тараканы в голове у этого мужика, — не мерзни, Бергман. Иди, согрейся в нежных женских объятиях.

Я собираюсь уже было уйти, как Элиас подается вперед, поставив руки на машину по бокам от меня. Эта махина просто зажимает меня в крохотном пространстве между его телом и тачкой сзади.

Я медленно поднимаю на него взгляд. Мне кажется, или это сероглазое чудовище с каждой встречей становится наглее и настырнее?

— Может, ты погреешь меня в своих нежных женских обьятиях? — интересуется он, поднимая уголок губ в улыбке.

— Тебе хватит часа? — усмехаюсь я, — все так плохо, Элиас?

Он молча смотрит на меня, дернув бровью. Сердце немного ускоряет бег, когда он прикасается задумчиво кончиком языка к губам. Я зависаю на этом моменте, прокручивая в голове разные картинки. Интересно он своим ртом может хорошо только язвить и манипулировать, или еще что-нибудь приятное умеет делать?

Интересно даже проверить. Запретный плод, как известно, сладок.

— Слушай, Бергман, — тихо произношу я, когда он неожиданно медленно наклоняется ко мне, прижимая своими рельефными кубиками к машине. Я без труда могу предсказать, что он собирается сделать. И мне хочется немного оттянуть этот момент, — ммм… а что у тебя в переднем кармане? Мне немного неудобно.

Он ухмыляется и смотрит на мои губы. А я — на его длинные черные ресницы, которые впервые могу рассмотреть так близко.

— Телефон, наверное.

— Слишком уж большое для телефона…

— Ну… тогда банан, Настя.

Кхм.

— У тебя идиотские шутки, Элиас, — врывается у меня шепотом. Между мной и его безумно притягательным лицом остаются считанные миллиметры. Дыхание Элиаса оседает на моем лице. Сердце начинает биться гулко и быстро, словно он выдохнул на меня наркотик.

И останавливается, когда я закрываю глаза, решив ненадолго отдаться на волю судьбы. Думаю, что поцелуй на втором недосвидании — это совсем уж глупо, но такие мысли вспыхивают и рассыпаются, как только наши губы встречаются.

Поцелуй кажется обжигающе горячим, пока холодный ветер треплет мои волосы, забираясь колючками под воротник. Элиас обхватывает мой затылок ладонью, зарываясь пальцами в волосы. От этого по спине будто водопадом стекает горячая волна.

«Слишком уж хорошо, чтобы быть правдой» — бьется в голове мысль. Мой бывший добрый друг Элиас превратился в принца из сказки, внутри которого живет злое чудовище, и мне кажется, что именно оно целуется как настоящий дьявол. Незаметно перехватывет инициативу и медленно увлекает мой язык в сладкий танец.

Дьявол действует без напора — он просто медленно и ласково искушает. Его терпкий вкус с мятными нотками ломает преграду за преградой. Я уже тянусь к нему сама, чтобы почувствовать больше. Сильнее. Чтобы он прижал меня крепче. И он угадывает мое желание. Обнимает свободной рукой и вдавливает в твердое и рельефное тело, а я ощущаю себя перед ним очень маленькой и хрупкой, как принцесса в лапах варвара.

Мне казалось, что только в фильмах люди могут торчать на улице, самозабвенно целуясь, как мы сейчас. Это всегда было неудобно, затекала шея, а легкие требовали перерыва, чтобы немного подышать, но тут все происходит так, как надо. Я дышу Элиасом, и он очень горячий, потому что даже руки перестают зябнуть. Его выдох падает в мои легкие и растекается по венам остро и обжигающе, как кайенский перец. Его руки держат меня так, что я могу провести в объятиях весь день.

Нет, все просто ужасно неправильно, потому что я должна была мысленно поставить галочку «ничего невероятного, очередной поцелуй».

Элиас даже не позволяет оставить его просто поцелуем, прервавшись и поставив на этом точку. Он скользит губами по щеке, царапнув щетиной, пока я ошарашенно распахиваю глаза и смотрю, как облачка пара от моего дыхания туманят мир вокруг. Целует в шею, коснувшись языком самой чувствительной точки возле уха, от которой по коже пробегают маленькие наэлектризованные мурашки. Оставляет обжигающее невидимое клеймо «остановился я здесь, но ты будешь каждый вечер представлять мои поцелуи чуть ниже». Закидывает на будущее крючок в виде непрошенных картин, которые прокручивает мое потрясенное воображение.

Он поднимает голову и я смотрю ему в глаза, которые сейчас такие яркие, будто кто-то расплавил в них серебряную ртуть.

Пожалуйста, мир, сотри эти последние несколько минут из моей памяти. Потому что теперь этот человек получил надо мной совсем немножко власти. Но для такого, как он, этого достаточно, чтобы в будущем насовсем меня захватить в плен.