– Давайте открывайте! У вас тут целая толпа покупателей! – воскликнула Флор и обратилась к остальным: – Сейчас, ребята, у всех деньги наготове? Тогда полюбуйтесь на свои денежки в последний раз, пока держите их в руках! Ибо когда вы увидите те привлекательные вещицы, что наши маленькие друзья могут вам предложить, кошельки ваши быстро опустеют. Сейчас!..

Роза стояла в растерянности, прислонившись спиной к двери и ошарашенно глядя вокруг себя.

– Но… мы не можем открыть магазин в такое время. Уже почти три часа ночи! – запротестовала она.

– Дорогая. – Из уст Флор это прозвучало отнюдь не как ласкательное выражение. – Здесь вам не Англия со всеми ее запретами и ограничениями на коммерческую деятельность. Это Франция, где вы можете продавать все, что желаете, и тогда, когда вам заблагорассудится. Поэтому воспользуйтесь ключиком и впустите нас внутрь. Разве вы не видите, как им не терпится?

Позади нее Роза увидела Сент-Ги, он одобрительно кивнул.

– Ну тогда ладно, – смирилась она и открыла сначала наружную, а затем и внутреннюю дверь магазина.

Толпа хлынула за ней, как прибой. Просачиваясь во все углы, смеясь и дурачась, друзья Флор заполнили магазин. Блайс занял место за прилавком, Роза и Сильвия – подле каждого стенда. Сначала разобрали дорогие вещицы из ассортимента «Букета»: мужчины покупали для своих женщин, женщины – для самих себя. Затем, когда с дорогими товарами было покончено, они дружно навалились на все прочее: кричаще-яркие носовые платки, аляповатые терракотовые статуэтки животных, передники с аппликациями – словом, то немногое, что обычно покупали жители Мориньи, когда хотели побаловать себя или близких «маленьким подарком».

Наконец и эти мелочи закончились – все подмели подчистую. К гулу голосов, желавших «спокойной ночи», добавились хлопанье автомобильных дверей, рев движков – и караван-сарай отбыл с площади, оставив ее в привычных для этого часа тишине и покое. Блайс остался, чтобы помочь навести порядок и подсчитать выручку. Затем и он покинул магазин.

Девушки посмотрели друг на друга.

– Ну, что теперь скажешь? – первой заговорила Сильвия. – Как тут не вспомнить Небеса! Сказочный вечер, а затем еще и это. Флор, должно быть, все разложила по полочками, когда заставила «Букет» прислать нам целую корзину товаров. Она уже тогда имела в виду заставить свою свиту этой ночью раскупить наши запасы. Все это расчудесно, прекрасно, даже не знаю, что еще сказать, Роза… Как я уже говорила, нельзя судить о людях с первого взгляда. Флор Мичелет очень мила.

Но главным для Розы было чувство облегчения: случившееся освобождало их от дальнейших обязательств по отношению к Флор. Завтра надо будет отблагодарить Флор как за званый вечер, так и за ночной сюрприз. Теперь за ассортимент парфюмерии, полученный от «Букета», можно расплатиться полностью. «Так тому и быть», – решила Роза.

Утром сестры обнаружили, что не стоит особенно тревожиться – как они опасались – насчет долготерпения соседей из-за причиненного им ночью беспокойства. Когда Роза извинялась перед мадам Дюран: «Боюсь, что мы устроили изрядный переполох», Мари лишь красноречиво повела плечами в знак того, что не видит в этом ничего особенного.

– Действительно, мы слышали шум, – произнесла она с благосклонным видом. – «Mais c'est la jeunesse, – как я сказала Жильберту, когда он с ворчаньем повернулся на кровати. – Просто молодежь развлекается», – сказала я. И мы, старики, видели лучшие дни. Как же мы можем скрипеть зубами на вас, молодых? Скажите, разве не так, мадемуазель Роза?

Девушки провели большую часть утра, распределяя неожиданную прибыль, свалившуюся на них ночью, частично для оплаты по счетам, а остаток – на то, чтобы пополнить изрядно оскудевшие съестные припасы. Они согласились, что не стоит тревожить Флор ранним телефонным звонком, но, когда Роза стала набирать номер, она уже знала, что предстоит решительный разговор.

На том конце провода голос Флор звучал без особого энтузиазма, как если бы ей наскучило говорить одни и те же вещи многим людям, которые звонят, чтобы поблагодарить за вечеринку.

– Кто? О да, очень мило, что позвонили… Вам это доставило удовольствие? Хорошо… Я так рада, что вы смогли посетить меня… – Автоответчик и тот бы звучал менее нудно. Но когда Роза начала рассыпаться в особых благодарностях за ночную распродажу под вывеской заключительного номера развлекательной программы, Флор оборвала ее неожиданно резко: – О, за эту причуду? Зачем же меня благодарить? Забудьте об этом. Идея отнюдь не принадлежит мне, уверяю вас!

Ответом стало удивленное молчание Розы. Наконец девушка собралась с мыслями.

– Не вам? – недоуменно переспросила она. – Но это же вы распорядились, и с вашей фабрики были посланы все эти вещи, и Блайс сказал…

– Блайс! – презрительно прервала Флор, дав понять, что Блайс здесь ни при чем.

– Тогда вы сами, – продолжала настаивать Роза. – Если помните, вы были так добры, что велели нам рассматривать эту посылку как подарок, пока мы не продадим все, что в ней находится. Благодаря нашествию ваших друзей и с вашей подачи прошлой ночью нам удалось устроить распродажу. Сейчас мы бы хотели расплатиться с вами. Я и звоню вам, чтобы поблагодарить и сообщить, что уже выписала чек на всю сумму, указанную в сопроводиловке в посылке.

– Раз уж вы взяли на себя заботу о чеке, лучше порвите его, пока не отправили, – кратко посоветовала Флор.

– Но сейчас вы уже не можете желать, чтобы мы приняли это как подарок, – запротестовала Роза.

– А я и не желаю. Это никогда не было моим подарком. – Флор сделала паузу, а затем добавила: – А теперь, если не возражаете… Я спешу и более чем устала от всех этих дел. Если вы намерены упорствовать в своем решении, то вам придется утрясать эту канитель с Сент-Ги.

– Монсеньором Сент-Ги? А какое он имеет к этому отношение?

– Самое прямое, – хрипло отрезала Флор и повесила трубку.

Роза в свою очередь положила трубку и с отчаянием повернулась к Сильвии:

– Флор говорит, что это Сент-Ги оказал нам услугу, отправив посылку от «Букета». Догадываюсь, что он и заплатил за все, что в ней… Похоже, что и план устроить распродажу прошлой ночью – вовсе не идея Флор, а всецело принадлежит ему, – медленно сообщила она. И, не успев договорить, поняла, что не сможет объяснить Сильвии, чем вызвана ее досада, и тем более ожидать, что сестра сумеет ее понять.

Ибо не Сильвия была влюблена в человека, который смотрел на нее как на одну из своих подопечных, о которых надо заботиться, как на объект своей благотворительности, а попросту – как на еще одну хромую собаку…

До следующего посещения шато в качестве секретарши мадам у Розы оставалось еще три дня, чтобы зализать душевные раны. Но даже и тогда не было уверенности, что ей представится шанс высказаться начистоту, ибо по большей части Розе не удавалось видеть Сент-Ги вообще всю вторую половину дня, что она находилась там.