Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1956 году Миллс развил эту тему в своей самой известной работе “Властвующая элита”. В ней он изложил способы, посредством которых власть в США сосредоточивается в руках правящей “касты”, которая занимает господствующее положение в экономике, промышленности и политической жизни. Миллс писал, что американской политике свойственны демократия и плюрализм, однако, несмотря на это, концентрация политической и экономической власти невероятно укрепила положение элиты, которой стало проще, чем когда-либо, сохранять превосходство{54}. Подобные идеи выдвинули Миллса в ряд социальных критиков, однако для своего времени его взгляды вовсе не были радикальными. Президент Дуайт Эйзенхауэр спустя пять лет в прощальном обращении к народу говорил о том же, предостерегая от неконтролируемой власти и “ненадлежащего влияния” военно-промышленного комплекса{55}.
В 1960-е годы социологи и психологи стали опасаться, что современные экономические организации по сути порождают неравенство и несменяемые элиты. В 1967 году исследователь из Калифорнийского университета (г. Санта-Круз) Дж. Уильям Дамхофф опубликовал книгу под названием “Кто правит Америкой?” (Who Rules America?), где изложил так называемую “теорию четырех сетей”, доказывавшую, что Америкой управляют владельцы и топ-менеджеры крупных корпораций. С каждым новым изданием Дамхофф приводит в книге все новые доказательства своей теории – от войны во Вьетнаме до выборов Барака Обамы{56}.
Образ крепкой устойчивой элиты или господствующей верхушки разочаровал тех, кто надеялся попасть в эти ряды, будь то политики, конкурирующие на выборах с официальным Вашингтоном, или фирмы-новички, стремящиеся обойти более крупного и влиятельного соперника. Примером может служить знаменитая реклама компьютера Apple Macintosh 1984 года: в ролике, вдохновленном оруэлловской антиутопией, женщина, которую преследует группа полицейских, бросает молот в огромный экран, с которого некто вроде Большого брата что-то вещает оцепеневшей толпе людей-автоматов, и освобождает их. Реклама недвусмысленно намекала на IBM, которая на тот момент была главным конкурентом Apple на рынке персональных компьютеров. Сейчас IBM уже ушла с этого рынка, а ее рыночная цена – ничто по сравнению с капитализацией Apple, которую ныне ругают за то, что она не хуже Большого брата контролирует собственные операционные системы, комплектующие, магазины и потребительский опыт. Девизом созданной в 1998 году компании Google, отличавшейся неформальным хакерским духом, стало выражение “Не причиняй зла”; теперь это одна из крупнейших мировых корпораций (с точки зрения рыночной капитализации), и в определенных кругах ее сравнивают с Антихристом, поскольку она единолично уничтожает газеты, конкурентов и нарушает неприкосновенность персональной информации клиентов.
Из-за того, что в США последние двадцать лет увеличивается неравенство в доходах, а в мире усиливается тенденция выплачивать топ-менеджменту корпораций солидные компенсации и премии, создается ощущение, что те, кто достигает высот, там и остаются, далекие и безразличные к нуждам простых смертных. Историк и социальный критик Кристофер Лэш, скончавшийся в 1994 году, назвал западную политику и принципы поведения, породившие эти тенденции (дерегулирование и такие социальные выборы, как частное обучение, частные охранные агентства и т. п.), “восстанием элит”. Лэш описал это явление как выход из общественной системы тех, кто может себе это позволить в силу материального положения. “Они что, перестали быть гражданами Америки?” – спрашивал Лэш в эссе, опубликованном в журнале Harper’s Magazine{57}.
Идея “восстания элит” встретила отклик. Несмотря на неопределенность составляющих самого понятия “элита” (богатство, какие-то другие показатели статуса, определенные профессии?), представление о возрождении элиты, укрепляющей влияние на правительство, очень популярно. В 2008 году, через несколько дней после того, как была объявлена широкомасштабная операция по спасению банков США от банкротства, через несколько недель после краха инвестиционного банка Lehman Brothers и спасения крупнейшей страховой компании American International Group (AIG), критик Наоми Кляйн назвала происходящее “восстанием элит… причем невероятно успешным”. Кляйн утверждала, что финансовое регулирование, которому длительное время не уделяли никакого внимания, и внезапное банкротство олицетворяют контроль элит над политикой. Журналистка предположила, что тенденция концентрации власти объединяет крупные страны с противоположными, на первый взгляд, политическими и экономическими системами. “Я наблюдаю стремление к авторитарному капитализму, общее для Соединенных Штатов, Китая и России, – сказала Кляйн, выступая в Нью-Йорке. – Это не значит, что мы все находимся на одной стадии, но я отчетливо вижу тревожную тенденцию к объединению власти крупных корпораций и крупных государственных органов, которые взаимодействуют в интересах элиты”{58}. С выводами Кляйн соотносится утверждение о том, что глобализация только усилила концентрацию власти в отдельных отраслях и секторах экономики, укрепив господство лидеров рынка.
После событий последних лет вновь возникло опасение, что власть во многих странах, если не в большинстве, принадлежит олигархии, то есть горстке ведущих игроков, получивших слишком большой контроль над материальными благами и ресурсами. Интересы этих игроков, будь то явно или неявно, самым тесным образом переплетаются с политикой правительства. Саймон Джонсон, преподаватель Массачусетского технологического института, бывший ведущий экономист Международного валютного фонда, на основе примеров, с которыми ему довелось столкнуться на личном опыте, утверждал, что всякий раз, когда требовалось вмешательство Фонда, оказывалось, что на самом деле олигархи хотят защитить себя и переложить бремя реформ на других партнеров (или иностранных кредиторов). Олигархия – традиционная примета зарождающихся рынков, писал Джонсон в статье, опубликованной в 2009 году в журнале The Atlantic, но и не только их. США и здесь оказались впереди всех: “Аналогично тому, что у нас самая развитая экономика, армия и технологии, у нас и самая развитая олигархия”. Джонсон упомянул лоббирование, финансовую дерегуляцию и систему перехода сотрудников Белого дома на работу в компании с Уолл-стрит, а также выступил в поддержку разрушения прежней элиты”{59}.