Кинкейд надел резиновые перчатки и указал на пистолет:

— Ее?

— Да.

— Уверены?

— Чтобы быть уверенным, нужно проверить серийный номер, но это «глок», сороковой калибр, слегка устаревшая модель…

— Ладно, ладно. — Кинкейд взял коробочку. — Водонепроницаемая, — объявил он. — Дешевая одноразовая емкость. А парень неглуп.

Куинси молча кивнул. Ему только сейчас стало ясно, до какой степени он надеялся, что у Рэйни по-прежнему есть пистолет. Если это было случайное похищение, если преступник и в самом деле любитель, если он не знал, кто ему попался…

Может быть, она была навеселе. Но стоило ей понять, что творится, и Рэйни начинала действовать…

В его памяти прочно запечатлелся образ жены-воительницы, преодолевающей любые трудности. Конечно, после убийства в Астории он уже не был уверен в существовании прежней Рэйни.

— Здесь другая записка, — сказал Кинкейд. — Вот дрянь.

Куинси встал. Стряхнул дождинки с плаща и заставил себя приблизиться к Кинкейду.

— Что там написано?

— Следующая встреча в четыре часа. Следуйте инструкциям в тайнике.

— Он удостоверился, что мы приняли первое письмо всерьез, — негромко отозвался Куинси. — Иначе бы мы не знали, где находится тайник. Ему пришлось потрудиться за свои десять тысяч долларов.

— Впрочем, одно очко в нашу пользу. — Кинкейд торжествующе помахал запиской. — Смотрите, она написана от руки. Мы получили еще одну улику.

Куинси покачал головой:

— Не радуйтесь раньше времени. Я скажу вам, кто написал записку. Это и есть доказательство того, что жертва жива, — это почерк Рэйни.

Вторник, 11.58

Она спит. Ей снится, что она поднимается по лестнице, открывает дверь и входит в темноту. С капюшона срываются капли воды и падают на толстый ковер.

— Не ходите дальше, — говорит полицейский офицер. — Снимите обувь.

Его помощница указывает в угол. Там, накрытый брезентом, стоит длинный низкий шкаф, в котором, наверное, хранятся ботинки, туфли и все прочее, в чем ходят на улице. Теперь на нем навалена груда рабочих комбинезонов, одноразовых бахил и шапочек.

Куинси и Рэйни обмениваются взглядами. Подобную экипировку надевают лишь в том случае, если велик риск заражения. Это первый признак того, что дело плохо.

Они без единого слова снимают плащи и ботинки, надевают комбинезоны, бахилы, шапочки. Куинси идет вперед, Рэйни приходится повозиться, чтобы заправить под шапочку свои длинные, тяжелые волосы.

На улице по-прежнему идет дождь. Одиннадцать часов утра, но из-за летней грозы в старом двухэтажном доме темным-темно.

Куинси придерживает дверь, по привычке пропуская Рэйни вперед. Рэйни находит это очаровательным и немного сентиментальным, что никак не вяжется с местом преступления.

Она проходит в дверь и первой чувствует запах. Тяжелый запах крови, отвратительную вонь выпущенных кишок. Рэйни видела такое не один раз, и нос говорит ей не меньше, чем глаза. Она моментально все понимает, не сделав еще и шага внутрь комнаты. Здесь поработал потрошитель. Орудие — нож с длинным лезвием. Жертва расчленена посмертно.

Убийца был в бахилах, решает она. Он выпустил много крови, а потом наступил в нее, оставив следы.

Они входят в просторную комнату — справа вход на кухню, слева гостиная. Тела по-прежнему не видно, но кровь повсюду. Темные полосы, которые кажутся нарисованными, тянутся по стенам и по полу. Пятна крови на кушетке, отпечатки ладоней на кресле.

Рэйни только один раз видела нечто подобное, и воспоминание об увиденном заставляет ее отшатнуться и стиснуть руку Куинси. Его ладонь прохладная и сильная. Он спокоен.

Они проходят на кухню и видят, что там возятся два детектива.

— Все началось здесь, — говорит один. — Она ставила что-то в холодильник — тут он ее и стукнул.

— Но как он сюда пробрался?

— Фрамуга открыта. Дешевая модель, так что никаких проблем.

— Он забрался в дом и напал на женщину?

— Он забрался в дом и ждал, — уточняет детектив. — Она бы обязательно услышала, как кто-то ломится в окно. Полагаю, он спрятался здесь еще несколько часов назад. Когда именно — хотел бы и я это знать. Парень увидел, что дом пуст, и решил этим воспользоваться. Может, он не успел выбраться до того, как она приехала, и ему пришлось спрятаться — а может, заранее планировал засаду. Понятия не имею. Он залез в дом и спрятался. Только так можно объяснить тот факт, что она успела уложить ребенка.

Ребенка? Рэйни замерла, даже не успев этого осознать. Она почувствовала, как пальцы Куинси стиснули ее кисть.

— Так, значит, он прячется, ждет, пока ребенка уложат спать, а потом…

— Настигает женщину на кухне.

— Разбивает ей голову о холодильник.

— И расчленяет тело.

— Возможно, она даже ничего не поняла.

— В отличие от ребенка, — добавил второй детектив.

Вторник, 12.08

Удар. Острая, жгучая боль в бедре. Рэйни открыла глаза, увидела сплошную темноту и подумала: «Наконец я умерла».

Еще один удар — более сильный. Она почувствовала, как машина дернулась и забуксовала. Она ничего не видела — только чувствовала прикосновение металла к щеке. Резкий запах бензина. Кляп во рту.

Рэйни попыталась пошевелить руками и не смогла — они были слишком туго связаны. Кончики пальцев покалывало — руки вот-вот должны были полностью онеметь. С ногами результат оказался тот же самый.

Машина снова дернулась, и связанное тело Рэйни подбросило вверх. Она ударилась головой обо что-то твердое. Домкрат или ящик с инструментами. Она даже не застонала, просто зажмурилась от боли.

Рэйни не могла понять, что произошло. Вероятно, ее накачали наркотиками. Эта мысль была невыносима. Она сидела в своей машине, вдруг ее ослепил яркий свет, после чего наступила темнота. Она пыталась защищаться. «Пистолет, — мелькнуло в ее сознании, — пистолет». Руки вдруг отяжелели. Она не могла пошевелиться. А потом вообще какое-то время ни о чем не думала.

Теперь сознание вновь прояснялось, глаза искали свет. Абсолютный мрак пугал ее. Рэйни чувствовала, что всего в нескольких сантиметрах от ее лица — закрытая крышка багажника, слышала, как по ней барабанит дождь. Она лежала в машине, которая направлялась бог весть куда. Лежала связанная, с кляпом во рту, беспомощная.

Она снова попыталась пошевелить руками. Потом ногами. А потом у нее помутился рассудок.

Она заметалась, больно ударилась головой, разбила нос. Автомобильные воры не связывают своих жертв. Обыкновенные охотники за кошельками не накачивают их наркотиками до потери сознания. Она знала, кто любит такие штуки. Насильники, убийцы — мужчины, которым нравится пугать и мучить женщин.